Впереди меня ждала главная встреча. Чен и Джоэл ожидали меня в Даунтауне, я назвала им хорошее местечко, где подавали обалденную итальянскую еду. Они приехали раньше меня и успели сделать заказ.

Я взяла машину Корбина. Мои три автомобиля стояли в гараже, но нуждались в техническом осмотре. Никто не ездил на них в моё отсутствие, и я сама рисковать не стала.

Такой жизнерадостной парни видели пеня впервые. Я вошла в кафе в джинсовом костюме: дудочки и короткая курточка, открывающая живот. Сняв солнцезащитные очки, вместе с ключами положила их на стол и распахнула руки, поднявшемуся навстречу Джоэлу.

– Я очень переживал за тебя, детка.

Затем обняла Чена.

– Мы думали, он убьёт тебя. То была ужасная ночь.

Мы расселись по местам.

– Как видите, мои синяки заживают. Я хожу, разговариваю. На сцену больше ни ногой. Но у меня для вас хорошая новость. Я разговаривала с отцом. Он готов вас прослушать!

Чен и Джоэл переглянулись, после чего радостно завопили:

– Ты не шутишь?

– Это правда? Сам Джереми Бессон нас прослушает?

– Да, именно! Впрочем, я уверена, что он уже всё решил, ведь на сцене со мной вы были великолепны! У вас есть имена, вас узнают. Джереми падок на успешные кадры.

– Элора, ты лучшая! – Чен потрепал меня за щёчку.

Джоэл скромно опустил глаза.

– Жаль, что нам придётся выступать без тебя.

– О, я приду на ваши концерты. – Передо мной поставили тарелку спагетти, я взяла вилку и нож. – Вы вот что мне скажите: кто посодействовал аресту Колона?

– Понятия не имею, Элора. Пока об этом умалчивают, – ответил Джоэл и отправил спагетти в рот. Прожевав, он добавил: – Но все звёзды словно ожили. Вдруг начали давать против него показания, многие дали интервью, жалуясь на жестокость Колона.

– Джека тоже арестовали, слышали? – следом сообщила я.

– Он по глупости в тюрягу загремел. Скорее всего, оштрафуют и выпустят, – предположил Чен.

Пообедав, я отвезла их к отцу студию, где и оставила. У меня было много дел, как формальных, так и неформальных. Мы встретились с мамой и прошвырнулись по магазинам. Затем я поехала в салон автомобилей, где приобрела машину той же марки, что была у Джона, но новее по году выпуска. Даже цвета такого же.

Вечером я показала Джона свой подарок.

– Я же обещала, что верну все долги, – с улыбкой говорила я.

Джона рассыпался в благодарностях. От денег пытался отказываться, но я убедила. Он потерял работу, жить на что-то надо. На следующий день утром он собрался обратно в Нью-Йорк.

– Джона, подумай о практике в Орландо. Я помогу тебе на первых порах, потом уже ты сам. Мы дадим твоей больнице хорошую рекламу. Папе, кстати, идея с гинекологической клиникой понравилась, у него участок имеется под строительство.

– Обещаю подумать, Элора. Я ведь ещё не знаю, уволен я или нет. Но будем на связи, хорошо? И не забудь про гормональные, которые я прописал.

– Не забуду, доктор.

Мы обнялись, после чего Джона сел в свой новенький автомобиль и отправился домой в Нью-Йорк.

***

– Элора, готова?

Я сделала глубокий вдох и ещё раз просмотрела собственный текст.

– Да. Начинаем.

На меня навели камеру и около минуты я собиралась с мыслями. Оператор ждал.

– Привет! С вами Элора Бессон… Нет, слишком уныло.

– Не волнуйся, Эл, – рядом появился Корбин, – это всего лишь заявление. Нельзя оставлять фанатов в неведении. Ты должна это сделать.

– Ладно. Но ты не уходи, хорошо?

– Я тут, – и мой брат встал рядом с камерой.

Теперь, глядя на Корбина, мне было легче. А когда он начал кривляться, я улыбнулась.

– Привет. С вами Элора Бессон. Вот и пришло время объявить о завершении карьеры певицы. Мне не так легко это даётся, как кажется на первый взгляд, но в связи с текущими событиями, это вполне ожидаемо. Я безмерно благодарна всем своим поклонникам, которые поддерживали меня на протяжении двух лет…

Это был достойный уход. Дальше началось серьёзное судебное разбирательство, в ходе которого мой отец не стал молчать и приложил все усилия к тому, чтобы Ричард Колон заплатил за вред, причинённый мне. Я обвинила своего бывшего продюсера не только в жестоком обращении, но и потребовала возместить моральный ущерб за принуждение к деятельности путём шантажа. Свидетелями выступал Дэниел и мои друзья Чен и Джоэл – прямые очевидцы моих страданий.

Ричарду выдвинули сразу несколько обвинений, следствие продолжается по сей день. Фаррен тоже привлекли, но она оказалась за пределами США, поэтому в суде я её не видела. Мы следим за ходом событий, поскольку СМИ не молчат.

Как-то утром я получила большой букет цветов с запиской. Поклонники часто присылали мне цветы и подарки, но этот принесли лично в руки. Я долго любовалась прекрасными розовыми бутонами роз и мелкими цветочками, затем открыла послание. В нём я прочла следующие строки:

Элора!

Прости за то, что не услышал тебя в своё время. Зато я услышал твоего брата, поэтому сегодня Ричард Колон под арестом. Надеюсь, теперь твоя жизнь наладится. Буду рад встрече, если вдруг будешь проездом в Нью-Йорке.

С наилучшими пожеланиями Харди.

Я опустилась на край кровати, улыбка не сходила с моего лица.

Вот, кто совершил это чудо. Всё-таки Харди помог.

***

Впервые со дня моего возвращения в столовой за накрытым столом собралась вся семья. Папа восседал в своём кресле во главе стола. Мама устроилась по его правую руку. Слева сидел Дэниел. Мы с Корбином – напротив друг друга.

Некоторое время мы обсуждали результаты судебного разбирательства. Затем папа поведал мне о новой группе, в которой играют Чен и Джоэл. «Эти парни – находка!» – радовался он. Меня переполняла гордость за них. Заслужили!

– Ну, а ты чем намерена заняться? – спросил Джереми.

– Я? Для начала заберу у Читтапона Лукаса. Займусь его воспитанием и развитием. Я всё думаю о Джона и его клинике. Пап, может, построить больницу, а? Я бы хотела…

– Элора? – перебил меня Дэниел. Я посмотрела на него и как-то стало не по себе. Он был серьёзен и будто бы решение сказать мне что-то далось нелегко.

– Что, Дэниел?

– Лукас не у Читтапона.

Я запнулась, явно не предполагая, о чём он сейчас сообщит. Нола уставилась в тарелку. Корбин прикрыл веки. И Джереми сочувственно глядел на меня. Они все знали то, чего не знала я.

– Не у Читтапона? – повторила вопросительно. – А… где тогда мой ребёнок?

– У своего отца.

Я вскочила на ноги, опрокинув стул.

– Нет, я не хочу в это верить! Как это произошло?

– Вон приехал сюда и заявил, что он – отец ребёнка, – объяснил Корбин. – Мы все были злы на тебя, поэтому позволили Читту и Вону забрать Лукаса. Мама позволила.

В гневе я не контролировала свои действия. Кажется, я кричала и смахнула все тарелки со стола. Как они позволили? За что? Ладно бы, Лукаса увёз Читтапон, но Вон. Где его искать? Где сейчас мой ребёнок? Как он?

Корбин пытался успокоить меня, но я его прогнала. Заперлась в спальне и долго думала.

К утру мои мысли прочно укрепились в сознании. Я собрала чемодан и позвонила в турагентство. Я намерена отыскать и вернуть своего сына. Лукас только мой ребёнок.

Только мой.