Я увидел, буквально почувствовал запах её течки.

Как это грязно и уныло – течь и кончать только от бабок.

Ну что же, шлюшка, проверим, на что ты готова ради них…

– Снимай всё, – рявкнул я на неё, отпивая дорогущий коньяк.

Чтобы усилить своё удовольствие.

Удовольствие от власти, которую я имел над этой гадиной с пухлыми накачанными губами.

Которыми, я уверен, она готова была впиться в меня, вгрызться своими зубками, лизать мне всё, что я ей только не прикажу, лишь бы понравиться мне.

Стать моей…

Только она не знала, что она мне на хрен не нужна.

Только секундное обладание красивой шлюшкой, чтобы снять напряжение.

Разрядиться на время. Спустить в неё.

Не более того.

С развратной глумливой улыбкой эта девка стала снимать с себя лифчик: сначала одну бретельку, потом – вторую, и её полные налитые груди обнажились, покачиваясь на весу, как два белых мягких шара.

С яркими леденцовым и сосками.

Дерзкими и острыми.

Я почувствовал, как у меня на неё встал.

Прилип к животу от желания.

Рефлекс. Не более того.

Я же мужчина.

Взрослый.

И чтобы подразнить меня, эта тварь взяла и просунула свой тонкий пальчик с алым длинным коготком между своих надутых розовых губок и начала его посасывать, прикрыв глаза и сладострастно покачивая бёдрами…

Я почувствовал напряжение…

Яйца заныли от сладкой боли.

Мой хер уже просто рвался наружу, пытаясь выпрыгнуть из штанов…

Но я решил потянуть удовольствие.

Сделал ещё глоток коньяка.

Продолжая наблюдать за умелой шлюхой, которая уже просунула свой острый влажный пальчик в трусики и, прикрыв от удовольствия ротик, начала сама играться с собой.

А эта сучка знала, что делать…

Вот она стянула с себя красный, весь пропитанный её влагой лоскуток, и я увидел глянцевый бритый лобок.

Все эти шлюхи почему-то бреют лобки.

Как-будто если они будут там голенькие, как девочки, все решат, что они маленькие и невинные.

– Сколько у тебя было мужчин? – вдруг спросил я у этой девки, с удовлетворением увидел, как она вспыхнула от неожиданного вопроса.

Внезапно прекратила свою умелую игру.

Мой вопрос сбил её с толку.

– Ну, скольким ты уже дала? – медленно, с расстановкой продолжил я, с наслаждением наблюдая за её реакцией.

Почувствовал, как у меня встал ещё сильнее…

Заныл, как блудливый пёс, почуявший суку…

– Сколько мужчин трахнули тебя? – продолжил я эту сладкую пытку, запивая коньяком, и её густо подведённые глазки забегали, как две испуганные мыши.

Откинулся глубже на спинку кресла, сделал ещё глоток и приказал:

– Ползи.

Девка послушно опустилась на четвереньки, прогнулась в пояснице, как кошка, которая хочет, чтобы на неё вскочил кот, и попыталась с прежним кокетливым достоинством продолжить свою игру, но я лишь рявкнул:

– На брюхе ползи… – и она испуганно посмотрела на меня.

Я лишь кивнул в ответ, и она знала, что со мной шутить нельзя.

Наверняка надеялась очаровать меня.

Соблазнить.

Сделать своим.

Все они почему-то считают, что у каждой какая-то особенная сладкая дырка.

Но они все одинаковые.

Все…

Я наблюдал, будет ли она продолжать свою развратную игру, или у неё хватит гордости отказаться.

Что пересилит?

Похоть? Жадность?

Гордость?

Но вот она, всё ещё растягивая губки в пошлой улыбке, плюхнулась животом и грудью на пол, утонула в высоком ворсе ковра, пропитанного уже литрами чужого семени и желания, которые изливались до нас в этом элитном мужском клубе.

И она поползла.

Медленно, цепляясь руками и коленями за ворс, словно за спасительные ветки на краю высокого обрыва, чтобы не рухнуть вниз.

Только эта шлюха не знала, что она уже упала.

Она и так была уже на самом дне…

Подползла ко мне, к моим ногам, и я легонько ткнул её кончиком своей туфли.

– Лижи, – просто приказал я ей, больше из любопытства.

Потому что она меня уже не интересовала как женщина.

Лишь как пустая оболочка. Чтобы слить в неё своё накопившееся напряжение.

Унять этот вечный мужской зуд.

Неужели она согласится?

И эта девка послушно провела кончиком своего розового язычка по моему кожаному итальянскому ботинку, который стоил наверняка больше, чем её месячный заработок элитной эскортницы.

А девка, кажется, вошла во вкус, и теперь её пухленькие надутые губки просто обхватили кончик моей туфли, словно это был самый вкусный член, который она сосала за всю свою жизнь…

Она даже причмокивала от удовольствия! Надо же так любить деньги!

И я сделал ещё один глоток коньяка.

Устало прикрыл глаза.

Эта тупая игра меня уже порядком утомила.

Надо поскорее оттрахать её и идти спать.

Завтра тяжёлый день.

Я расстегнул наконец-то свои штаны, и мой боец выпрыгнул из них по стойке смирно.

Готовый на всё.

Не важно в кого, да?

Если бы я мог подавить свои желания, то я бы уже не видел ни одной этой шлюхи.

Но я лишь рявкнул ей:

– Встань, – и эта девка, выпустив изо рта мой ботинок, с готовностью встала на ноги, уже сверкая своими глазками, мечтая сесть на меня.

Я посмотрел на неё: какие у них у всех одинаковые лица.

Они что, все у одного пластического хирурга свои рожи лепят?!

И я устало приказал:

– Развернись, – и она с готовностью выполнила приказ.

Тупая услужливая шлюха за пару тысяч долларов…

5

Умар

Я предпочёл не видеть фальшивое лицо этой пустышки, когда резким движением обхватил её за бёдра и насадил на своё ноющий от неутолённого мужского желания кол.

Девка застонала и завыла, но я ничего не почувствовал.

В очередной раз.

Снова и снова.

Все эти тёлочки – просто пустой сосуд.

Бездушные.

Безвкусные.

Как пластик.

Просто инструмент, чтобы выпустить пар.

Слить в них своё напряжение.

Забыть о том, что я мужчина со стояком, хотя бы ещё на один день…

Как давно секс превратился для меня просто в механический процесс?

Так давно, что я уже и забыл…

Когда она умерла…

Или я сам убил её?

Я уже ничего не помню.

Я видел перед собой подрагивающую и выгибающуюся спину, всю в мелких бисеринках пота, пока она выла и плакала, прыгая на моём твёрдокаменном хере, и я лишь всё ждал, когда же наконец наступит недолгое облегчение.

Отпустит меня.

– Да, да, да! Я уже! – заорала эта девка, когда кончила на моём хрене через минуту, и я почувствовал, как бешено сокращается её натруженная дырка. – Ты такой классный! – хрипло застонала она.

И мне показалось, что вполне даже искренне…

Ну что же, девочка получила своё.

И бабки в придачу.

Я был рад за неё.

Обхватил её сзади за тонкую шейку своей рукой, сжал её легонько, несильно, но тёлка застонала, и я почувствовал, как она снова возбуждается.

Снова вся течёт…

Резко встал, чуть толкнув её вперёд, намотал её волосы на кулак и стал долбить её твёрдыми размеренными движениями.

Как шахтёр в забое, на фиг.

Даже усмехнулся про себя: словно смену отрабатываю.

Всё её жадное ненасытное нутро зачавкало, запульсировало, она снова замяукала:

– Да, да! Сильнее! Какой ты клёвый! Крепче! Ты самый лучший, Умар! – и от её диких стонов мне захотелось закончить всё как можно скорее…

Ещё пару толчков, ещё…

И меня отпустило.

Голод вышел из меня.

Я вытащил свой член из её дырки за секунду до того, как извергся на её гладкую холёную кожу белым тугим фонтаном.

Ну вот и всё…

И с удивлением вдруг увидел, что мой дружок не собирается на этом кончать.

Ему было нужно ещё?!

Моё вечное проклятие.

Ну хорошо.

– На колени, – приказал я шлюхе в очередной раз, и она с послушной готовностью упала передо мной, уткнувшись своими полными глянцевыми губками в мой член.

Сосала она классно.

Высасывала меня досуха.

Ещё и ещё.

И мне даже показалось, что она смогла начисто высосать из меня все мои воспоминания…

Всю мою боль…

Я молча смотрел, как её голова зарывается в мой пах, проглатывая меня целиком, почти заглатывая яйца, и я прикрыл глаза, чтобы забыть.

И чтобы вспомнить…

– Позвони мне. Тебе всегда бесплатно, – растянула губы в улыбке эта дурочка, натягивая на себя свою мятую одежду, но я уже взял в руки бокал коньяка, делая очередной глоток благородного чистого напитка.

По крайней мере от хорошего коньяка всегда знаешь, чего ожидать. И он тебя никогда не обманет в твоих ожиданиях.

Потом была очередная болтовня: бизнес, как у нас это называется, и я попал домой только под утро.

Я вообще стараюсь всегда бывать как можно реже дома.

Там, где мне всё всегда напоминает о ней.

Ведь это для неё я когда-то построил этот неприступный волшебный замок.

Для моего королевства.

А потом её не стало…

Растаяла, как дымка на вершине горы…

Я помню, что увидел у подъездной дорожки спорткар своего сына: мой мальчик всё никак не нагуляется. Вот и тачку попросил у меня навороченную, чтобы тёлок клеить.

Усмехнулся.

Пусть гуляет.

В доме было тихо.

Пусто.

Вся прислуга прячется по разным углам от меня, словно я какое-то чудовище.

Что я, не знаю что ли.

Ну пусть боятся.

Хрен с ними.

Рустэм наверняка шпилился с очередной шлюшкой у себя в комнате, я поморщился. Сколько раз говорил ему не приводить своих потаскушек в дом!

Хочешь – трахайся с ними в гостиницах.

Зачем тащить в дом отца всякую дрянь?!

Зашёл на кухню, где тихая и безропотная Зулейха уже приготовила мне белковый смузи.

Выпил залпом.

Решил, что надо поплавать в бассейне.

Стараюсь держать себя в тонусе.

Спорт, качалка.

Не хочу опускаться до уровня этих жирных боровов.

Слежу за собой.

Освежённый и бодрый после своего километра кролем я вылез из бассейна и тут же задохнулся.

Словно снова занырнул на глубину.

Без воздуха.

На самое дно.

Рядом с бассейном сидела она.

Просто на свободном лежаке.

Я даже не заметил, во что она была одета. Да она могла бы быть голой.

Увидел её бирюзовые глаза.

В которых отражалось небо.

Я знал только одну женщину с такими глазами в своей жизни…

Остолбенел.

Мне показалось, прошла вечность.

Хотя я быстро взял себя в руки.

Понял, что она живая.

Живая девка из плоти и крови, которая вдруг оказалась у меня дома.

Это Рустэм привёл её?!

И мне вдруг захотелось раздавить, сжать, разбить её вдребезги…

В своих объятиях.

Я не контролировал себя в тот момент.

Такого со мной никогда не бывало.

– Кто ты такая?! – подошёл к ней, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на неё.

Жёстко схватил за подбородок, задрал её лицо вверх и утонул…

Утонул в её кристальных глазах.

Умер от этого нежного лица.

Чистого.

Настоящего.

Искреннего…

Она была живая! Настоящая!

Мне захотелось больше никогда не отпускать её лицо. Смотреть в него вечно.

Я впервые почувствовал рядом что-то живое.

– Папа, это Илона, – услышал словно из другого мира голос своего сына.

– Зачем ты привёл эту шлюху сюда, в мой дом?! – крикнул я на него.

В тот момент я ненавидел своего сына.

И себя.

За то, что она принадлежала ему.

– Я не шлюха, – вдруг услышал дерзкий звонкий голос.

И моё сердце разбилось вдребезги…

6

Илона

Вдруг дверь распахивается, и я вздрагиваю, ожидая увидеть своего свёкра.