В отличие от альбионцев, местные и к необходимости выполнять международные соглашения отнеслись с пониманием. А куда деваться? Им же надо показывать, какие они мягкие, пушистые, и вообще как же хорошо иметь с ними дело! Так что спасенных приняли молниеносно, выделив им для размещения небольшую гостиницу. Как полагали имперцы, потому, что та оказалась никем не востребованной – построили ее в свое время невесть с какими целями на отшибе от города. Видимо, надеялись, что город разрастется, но – не срослось, и здание так и осталось в стороне. Вдобавок место так себе – на берегу моря, правда, но пляжа практически нет, инфраструктура отсутствует в принципе. Вот и стояло здание на две трети законсервированным, а в остальных номерах размещались случайные постояльцы вроде молодых и романтичных парочек, скрывающихся от гнева родителей. Как вообще не закрыли! Но – повезло, и сейчас в здание вернулась жизнь. Целый детский сад вселили.

К слову, насчет детского сада – это не шутка. Детей среди выживших пассажиров оказалась едва не половина. В полете их еще удавалось держать в узде, да и тихие они были – шок, болячки, недоедание… А на планете, уже оправившиеся и оклемавшиеся, они устроили настоящий кошмар. И оставалось лишь радоваться, что ответственность за разновозрастную ораву лежала теперь не на имперцах. А то, откровенно говоря, кое-кто уже жалел, что они поймали тогда этот несчастный сигнал.

Истомин попал на планету только на третий день. Так сложился график вахт, да и, честно говоря, сам не особенно рвался. Появилась интересная задумка, которую он попытался хотя бы приблизительно оформить на бумаге. Вначале сам, а потом, сообразив, что не тянет, попросив о помощи Никифорова. Все же у штурманов с математикой дела изначально обстоят лучше, а уж у их отца-командира тем более. В общем, сидели долго, набросков оказалось на хорошую статью в профильном издании, так что время пролетело незаметно. И все равно, каковы бы ни были побудительные мотивы, отдыхать нужно. Так что спустился пилот вниз, да и отправился к морю, благо оно здесь было мелкое, теплое и неопасное.

Здесь, откровенно говоря, вообще найти что-то опасное было сложно. Как гласили данные, полученные из корабельной библиотеки, планета некогда пережила столкновение с астероидом. Результат – кратер размером с небольшое море, грандиозные тектонические сдвиги, вулканы, разлившие лаву на тысячи квадратных километров, пепел… А когда все успокоилось, еще и глобальное оледенение. Маятник любит качаться обратно.

Как следствие, жизнь на планете осталась лишь в глубине океана, и к моменту, когда сюда прилетели люди, банально не успела нормально выбраться на сушу. Верх достижения – что-то вроде хвощей, а в основном гигантские, многометровой высоты грибы. И все это к агрессии извне совершенно неподготовлено!

За несколько столетий завезенные с родной планеты растения вкупе с бактериями и прочей фауной вычистили аборигенные виды мало не полностью. Теперь здесь шумели вполне земного вида леса, а местные хищники сохранились разве что в море. Но близко к берегам их не подпускали, банально заселив прибрежные зоны все теми же земными видами. Более приспособленные, они вытеснили эндемичные флору и фауну с легкостью необычайной. А так как серьезных хищников, вроде акул, никто сюда, естественно, не тащил, то результат всех устроил. Ну, кроме местной живности, но ее мнения никто не спрашивал.

В общем, самое то, чтобы хорошенько отдохнуть, и сейчас пилот лежал на теплом песочке, время от времени окунался в воду да вел неспешную беседу с местной красоткой, которая, судя по всему, была совсем не против дальнейшего продолжения знакомства с целью вполне понятного и, разумеется, обоюдно приятного времяпровождения. Почему бы и нет? В конце концов, они друг для друга были экзотикой. Так что, глядишь, и вечера дожидаться не придется. Главное, ребята, перцем не стареть…

К слову, девочка и впрямь была хороша. Чуть младше Истомина, высокая, спортивная, кожа смуглая – то ли загорела так, то ли был у нее в предках какой-нибудь выходец с черного континента. Здесь, когда шло заселение, народ был самый разный, и смешивались расы друг с другом весьма активно. Так что смуглой кожей никого не удивить, хотя лица практически у всех были европеоидными.

Главное, не дура. Нет, понятное дело, многие считают, что женщины делятся на «ужас, какая дура» и «прелесть, какая дурочка». Некоторая логика в том есть, но – устаревшая до безобразия. Логика тех времен, когда женщина попросту не могла получить достойное образование, да и просто продемонстрировать свои умственные способности. Хотя бы потому, что покажи она мужу, что умней его, то была бы жестоко бита. Просто так, чтобы место свое знала. Ныне расклады совсем иные, и женщины давно не второй сорт. Все так, но – дуры и впрямь встречаются.

Так вот, если женщина глупа, то с ней банально скучно. А нынешняя знакомая Истомину пока не надоела. Во всяком случае, речь у нее правильная, да и в целом начитанная. В детали он не вдавался, но пока что общество красивой смуглянки его вполне устраивало.

Сейчас она, устроившись в шезлонге, неспешно пила какой-то местный напиток. Не пиво, не квас, не морс и не лимонад, а… Что-то это было совсем уж местное. Вкус – своеобразный, и, похоже, к нему требовалось привыкать. Во всяком случае, Истомину не понравилось, а потому, хотя он и не скривился, но больше к местным напиткам не присасывался. Лучше уж старая добрая минералка, благо ее здесь тоже хватало. Не боржоми, конечно, однако вполне приличная.

Пляж, к слову, был вполне обустроенным. Сегодня здесь почти не было народу – середина недели, все работают, но как рассказала девушка, по выходным яблоку некуда упасть. А потому было, где позагорать – было и где поесть. Во всяком случае, конкретно здесь до небольшого, уютного на вид кафе было метров полста, не больше. Кстати о кафе.

– Перекусим?

– Давай, – спутница не стала жеманиться и первая зашагала к местному храму желудка.

А еще спустя десять минут они уже сидели и с удовольствием вкушали произведения местной кухни. Не шедевры, разумеется, да и выбор сегодня небогат, сплошь дежурные блюда, но – вкусно и сытно. А под легкое местное вино, которое делали из каких-то специально выращиваемых ягод, ибо виноград на планете не прижился, так и вовсе здорово.

Закончив трапезу, Истомин откинулся на спинку легкого кресла. Вставать не хотелось, гнать отсюда тоже не гнали – единственные посетители, никому не мешают, а размер чаевых заставил официанта обморочно улыбнуться. И вид отсюда был великолепный – море вроде синее, но неуловимо отличающееся оттенком от земного. Свет в нем тоже преломляется немного иначе. Пляж, лес, который за столетия не только успел разрастись по всей планете, но и создал по-настоящему дикие заросли. Словом, красота.

– Не так, как в космосе? – уловила его взгляд девушка.

– Совсем не так, – спорить не было ни смысла, ни желания.

– А как там?

– Честно? Не могу описать. Это надо видеть.

– А вот я никогда не была в космосе.

– Какие твои годы, – улыбнулся Истомин. – Еще успеешь.

– Да ну…

– Не «да ну», а если здесь начнут развиваться курорты, хочешь, не хочешь, а придется в космос выходить.

– А ты много планет видел?

– Изрядно.

– И… как?

– Да по-всякому. Бывают такие, что лучше б и не видеть.

Например, на Алмазе люди за какое-то столетие довели планету до экологической катастрофы. А Ганимед–4 и вовсе взорвали. Аракару же их корабль успел спасти, подавив ядерную реакцию в могильнике радиоактивных отходов. А то рвануло бы не хуже Ганимеда. Но говорить он этого, разумеется, не стал. Расстраивать впечатлительную, как все дамы, спутницу не хотелось.

– А с кем вы воевали?

– Мы? – Истомин был по-настоящему удивлен вопросом. – Пиратов гоняли, было дело, но воевать… Это не наша задача.

– Почему? Вы же военные.

– Мы – МЧС, это немного другой профиль.

– А мне подруги говорили, что военные. Врали, получается?

– Скорее, ошибались, – Истомин даже подивился провинциальной наивности девушки. Для них все, что в мундире – армия. – Достаточно было посмотреть на «Ирбиса», чтобы понять его назначение. Гм… Или не понять.

– Мы думали, это боевой корабль.

– В чем-то так и есть. По сути, «Ирбис» является перестроенным линейным кораблем типа «Ворошилов».

– Это как?

– Довольно просто. Лет двадцать назад МЧС, наконец, решило озаботиться собственными кораблями дальнего радиуса. Надоело попрошайничать у смежников. Но создавать новый корабль со всеми сопутствующими разработками и испытаниями выходило неоправданно дорого. А тут как раз военные производили смену поколений. Любят они это дело. В результате под списание попадало много кораблей, и четыре рейд-линкора были переданы МЧС. Жалко было утилизировать. Ресурс у них оставался достойный, двигатели хорошие, дальность спасателей устраивала, а трюмы и вовсе превыше всяких похвал. Слегка их демилитаризировали, убрав половину артиллерии, но полностью разоружать и демонтировать установки защитных полей не стали. Как ни крути, в космосе может встретиться разная пакость, и мегатонные аргументы лишними точно не будут.

– А-а! – победно вскинулась собеседница. – Значит, все-таки линкор. А ты, значит, все равно военный.

Вот и гадай теперь, она и впрямь так думает или просто чуточку издевается. Хрен их поймешь, этих женщин, особенно инопланетных. Это мужчины все одинаковы, только зарплаты у всех разные. Во всяком случае, многие женщины полагают именно так. А вот в извивах их психики сам черт ногу сломит. Или, может, все проще? В каждом хорошем человеке живет латентная сволочь, и сейчас она вылезла наружу и показала язык?

Очевидно, мысли пилота отражались на его лице, поэтому девушка внезапно рассмеялась. Смех у нее был хороший. Искренний, звонкий, будто в нем перекатывались серебряные колокольчики.

– Ну не делай такое серьезное лицо! Я же пошутила… Давай лучше купаться.

– А давай, – хмыкнул Истомин, вставая. И в этот момент браслет на руке завибрировал.

Сигнал вызова пришел, как всегда, неожиданно. Истомин удивленно приподнял брови, но не стал демонстрировать всему миру раздражение, а дисциплинированно ответил. И уже через пять минут мчался на космодром, успев лишь пообещать мимолетной подружке, что обязательно встретится с ней, как только вернется. И лишь выгнав из пилотского кресла салагу-стажера и защелкнув ремни, сообразил, что так и не узнал, как ее зовут. Впрочем, это было уже неважно – начиналась работа.

Нет, все же это здорово, когда сидишь за штурвалом сам. Когда Истомин освоил пилотирование и набрался какого-никакого опыта, то обнаружил, что лететь пассажиром ему стало некомфортно. Особенно когда точно знаешь, что пилот за штурвалом уступает тебе в подготовке. Да, умом-то понимаешь, что справится, но реальность, данная в ощущениях, вопит: так нельзя! Вдруг разобьются! Кишки в космосе – это неэстетично. И вообще, внутренняя красота человека сильно преувеличена, спросите любого патологоанатома, подтвердит. Словом, зачем себе нервы трепать? А потому Истомин, пользуясь старшинством в звании и должности, узурпировал пилотское кресло, в очередной раз увидел космос за лобовым стеклом – и был счастлив!

Показав молодому небольшой мастер-класс, как, ничего не нарушив, справиться на пять минут быстрее, он очень мягко, так, что пассажиры в салоне даже не поняли, что произошло, завел корабль в огороженный силовым полем ангар. Завистливый вздох стажера был ему наградой. И сразу за ними медленно закрылись бронированные створки, ограждая нежное нутро корабля от космоса уже не призрачной энергетической защитой, а надежным металлом. Всё, значит, они последние и весь экипаж на борту. Оставалось лишь посетовать на то, что отдых кончился так быстро. Вот только делать это приходилось на ходу – все же вызов был экстренный, и вальяжно шагать, изображая фрондирующего младенца, времени уже не оставалось.