– Вчера ночью мне показалось, что за стеной кто-то кричал. И не просто кто-то… это была гостья, которая отплыла сегодня ночью.

– Как ты узнала ее голос? – с сомнением протянул следователь.

– Мы пересеклись до этого в лифте.

Теперь к допросу подключился и Адам:

– Она что, выселилась до охоты? Кто это?

– Фрида Близзард.

Коул тут же потянулся за телефоном и начал что-то быстро печатать.

– Я могу попробовать узнать, добралась ли она до материка. Там рядом с портом живет один мой знакомый. Опишите мне, как она выглядит.

Скарлетт, слова которой частично дополнял Адам, как можно подробнее описала внешность гостьи. Заодно она смогла пересказать информацию, полученную от Дебби, о судье, который в вечер перед убийством не выходил из номера.

Коул и Адам внимательно слушали ее, не перебивая. Первым подал голос следователь:

– Не понимаю, почему этого нет в отчете, который я читал. Все любопытнее и любопытнее! – от волнения Коул подскочил на месте и стал расхаживать взад-вперед по комнате, активно жестикулируя. – Понятное дело, расследование буду вести я. Но с помощью вас двоих можно узнать много деталей. Так что в целом вы оба не так уж и бесполезны.

Адам не сдержал своего возмущения:

– Я управляю этим отелем и по определению не могу быть бесполезным.

Девушке показалось, что еще немного, и Коул начнет махать хвостом от восторга. Адам, наоборот, сидел неподвижно, как ледяная скульптура. Он то и дело залезал рукой в карман, где, по всей видимости, лежала пачка сигарет, но каждый раз одергивал себя.

«Не хочет курить при посторонних», – догадалась Скарлетт.

Когда Синклер-младший снова заговорил, он звучал еще более раздраженно, чем обычно:

– Можно хотя бы из вежливости изобразить, что вы не радуетесь смерти человека? Спасибо.

В ответ Коул лишь заговорщически подмигнул:

– Брось, это же слишком интересно!

– Слова «смерть» и «интересно» по определению не могут стоять в одном предложении, – вздохнул Адам, смиряясь с эксцентричным характером нового знакомого.

– Да хватит придираться к каждой мелочи, Франкенштейн!

Брови Скарлетт поползли вверх.

Как он его назвал?! Франкенштейн?

Внезапно для всех присутствующих Адам рассмеялся. Это было очень тихо и коротко, но Скарлетт поймала себя на мысли, что первый раз видит, как начальник искренне улыбается.

– Давно никто так напрямую не комментировал мою внешность, – не переставая загадочно улыбаться, выпалил управляющий отелем.

Коул, оценив положительную реакцию со стороны, заметно расслабился:

– Здоровая самоирония – это плюс. Пока единственный у тебя, но плюс.

Всего один неловкий, но презабавный инцидент в мгновение сбавил напряжение, повисшее между тремя жертвами обстоятельств. Вернее сказать, следователем, управляющим отелем и жертвой обстоятельств.

Скарлетт надеялась, что тема закрыта, однако Коул не унимался:

– Если это не слишком личное, можно узнать, откуда у такого аристократа появился шрам? Выглядит, как интригующая байка.

– Это не какая-то тайна… но, думаю, не стоит такое обсуждать при даме.

Коул лишь присвистнул:

– Думаю, дама переживет.

Если хорошенько подумать… Я бы хотела послушать его историю.

– Эта дама была бы не против послушать. В смысле, если можно… если вы готовы.

Адам заметно помрачнел на глазах. На первый взгляд, ему было чуждо чрезмерное проявление эмоций, однако никакая маска не помогала.

Скарлетт внимательно наблюдала за тем, как на его лице сменяют друг друга различные эмоции, от беспокойства до надежды.

Кажется, он ведет переговоры с самим собой.

Наконец, мужчина сложил руки в крепкий замок и начал неторопливо говорить. Он не смотрел ни на Коула, ни на подчиненную, лишь на собственные сцепленные пальцы.

– Учтите, я не потерплю никаких сочувственных комментариев в свою сторону. Этим я делюсь исключительно из соображений вашей… безопасности. Не в моих интересах просто так делиться личной информацией с незнакомцами. И я не буду вдаваться в подробности.

И Коул, и Скарлетт, заинтригованные до предела таким многообещающим вступлением, синхронно кивнули.

Адам прочистил горло и начал говорить:

– Все детство я провел в интернатах, а на Гевир приезжал только в период каникул и праздников. Делать ребенку тут особо нечего, поэтому я подолгу ходил по окрестностям, изучал все, читал книги. Отец был не против, ему было сложно пристроить здесь тринадцатилетнего меня. Но однажды я засиделся на берегу и опомнился довольно поздно. Пришлось возвращаться уже в темноте, через лес, – его голос дрогнул, но только на мгновение. – Тогда… тогда все и случилось.

Адам помнил это событие, будто оно произошло вчера.

Я бежал вперед, спотыкаясь и совершенно не разбирая дороги. Вдалеке уже проглядывался охотничий домик, где мне хотелось найти укрытие.

Было сложно ориентироваться в пространстве, потому что один глаз у меня горел жгучим пламенем, а второй был застлан пеленой слез.

– Как больно! Кто-нибудь… Вы меня слышите!

Как же описать эту боль? Сколько бы лет ни прошло, я не могу подобрать нужных слов. Беспощадная? Уничтожающая? Вечная? Любое мимолетное движение век становилось невыносимым, напоминая о страшной потере.

Я повторял снова и снова: «Больно! Больно! Больно!»

Звал на помощь маму, которой уже давно не было в живых. Наверное, мне казалось, что смерть сейчас ко мне ближе, чем жизнь. Что для потустороннего мира я звучу намного громче.

Уже в тот момент я понимал, что это конец.

Сколько бы средств ни было у моего отца, от частичной слепоты уже невозможно было избавиться.

Вот как ощущается настоящее отчаяние. Я был обречен на вечную темноту.

Скарлетт внутренне содрогнулась, дослушав его до конца.

Это ужасно… Мне так жаль этого маленького потерянного мальчика.

Ей невыносимо хотелось положить ладонь поверх крепко сцепленных рук Адама. Сделать хотя бы самый незначительный жест, чтобы выразить глубокое сочувствие.

Навязчивая мысль останавливала девушку: «Это будет странно. И с чего я решила, что моему начальнику вообще нужна поддержка? Тем более моя. Прошло столько лет…» Внезапно Адам поймал ее опечаленный, полный искреннего тепла взгляд. Он заметно встревожился и немного смутился:

– Скарлетт?..

– Да, мистер Синклер?

– Я же просил. На вашем лице читается изрядная доля сочувствия. Не надо.

– Извините…

Взгляд Адама чуть смягчился, и впервые Скарлетт почувствовала, что тот благодарен ей. Это было странно… и приятно.

– Но кто вас так ранил, мистер Синклер?

– Да, ты же так и не сказал, – проворчал Коул, так и не дождавшись долгожданной кульминации. – Медведь? Волк? Кого здесь вообще разводят для охоты?

– Я не уверен… – Адам поморщился, словно его одолел приступ мигрени. – Детям всякое может померещиться.

«Только вот он был уже не ребенком», – взволнованно подумала Скарлетт.

– Померещиться кто?! – не унимался следователь.

Адам не хотел отвечать и наверняка никогда бы не ответил. В уцелевшем глазу мелькнул неподдельный страх.

– Зверь.

Глава 5
Встречайте хозяина

Дверь в номер 513 широко распахнулась. Перед его обитателями предстал мужчина с продолговатым черепом, легкой щетиной и проседью в темных волосах. Скарлетт предположила, что незнакомцу чуть за сорок, хотя он мог быть и старше. От уголков темно-карих глаз до носа пролегали неглубокие морщины. Они с Адамом не были похожи, но что-то общее угадывалось в отдельных жестких чертах лица. Девушка узнала полноправного владельца отеля Винсента Синклера.

– Добрый день, – протянул Винсент, оглядывая застывшую троицу.

Скарлетт и Коул обменялись удивленными взглядами. Живой миф отеля стоял напротив них из плоти и крови.

Адам решительно поднялся с места, беспокойно одергивая на себе воротник:

– Отец? Что ты здесь делаешь?

– А где мне еще быть, Адам? Это же мой отель, – мужчина снова оглянулся на следователя и администраторшу, с интересом рассматривая каждого. – Вижу, ты вовсю принимаешь гостей с утра.

Винсент не выглядел пугающе, но что-то в его надменном выражении лица все равно немного отталкивало девушку. То ли дело было в его равнодушном взгляде, то ли в манере говорить: медленно, точно пробуя на вкус каждую букву.

– Дай угадаю, мадам Ришар опять все тебе выложила, не так ли? – Адам постепенно начинал выходить из себя, и это становилось заметно.

Скарлетт бросила взгляд на закрытую дверь, за которой тянулась длинная, слегка искаженная в пропорциях тень. При упоминании менеджера, она тут же исчезла. Внутри девушки закралось недоброе предчувствие: «И как мадам Ришар узнала? Прослушала звонок Дебби? Или у нее повсюду уши?»

Винсент уставился на сына долгим, немигающим взглядом:

– Адам, не стоит говорить о нашем самом ценном сотруднике в таком тоне. Ты и так уже достаточно натворил за одно утро.

Возможно, мадам Ришар успела нажаловаться, что ее отчитали!

Старший Синклер был спокоен и безмятежен, будто господствующий король, которому все беспрекословно должны подчиняться. Адам же, напротив, был явно на взводе. Он случайно заслонил собой Скарлетт, и Винсент не мог разглядеть ее за чужой спиной.

– У меня все под контролем, отец. Это Коул Майерс, и он приехал, чтобы…

Следователь в три шага оказался рядом с Винсентом и протянул ему руку, не давая Адаму договорить:

– Рад представиться, мистер Синклер.

Со стороны было видно, какая у хозяина сильная хватка. Он положил грубую ладонь поверх ладони Коула, а другой закрепил рукопожатие как бы в знак одобрения. Следователь похлопал по ладони в ответ и болезненно поморщился, когда один из многочисленных перстней впился в кожу острыми гранями.

Несмотря на это, голос Коула звучал достаточно бодро и миролюбиво:

– Мне необходимо дополнить кое-какие детали в истории смерти мистера Флеверолла. К сожалению, мои коллеги не все учли при первом посещении острова, и теперь мне придется за них отрабатывать.

«Та же легенда, что он рассказал мне на пароме», – отметила про себя Скарлетт.

– Уверен, ваша семья пойдет мне навстречу, – Коул потер ладонь о штаны, словно стирая болезненные ощущения от рукопожатия. – Считайте, я здесь по бюрократическим мелочам, не более.

– Любопытно, – по лицу Винсента скользнула тень беспокойства. – Петер Флеверолл… Мой добрый друг. Большая трагедия для всей Дании потерять такого человека правосудия.

Скарлетт, надежно спрятанная за двумя мужчинами, начала рассматривать хозяина еще пристальней.

При упоминании судьи вся надменность старшего Синклера испарилась. На лице Винсента отразилась глубокая скорбь. Размышления о друге, который больше не с ним, ярко отразились в его жестких чертах: морщины стали более заметными, особенно вокруг глаз и на лбу. Тяжелый взгляд утратил остроту, словно мужчина предавался воспоминаниям далеких мгновений, которые уже не могли вернуться.

То, что было ясно наверняка: владелец отеля действительно принял потерю Флеверолла близко к сердцу. Исчезли фарс и мания величия, которые он олицетворял, лишь переступив порог комнаты.

– Я рад, что провел с ним последние дни вместе. И что этот отель стал его собственной рекой Стикс^[7], – в один момент тон Винсента стал более угрожающим. – Однако мне не нравится, что вы опять поднимаете шумиху вокруг этого. Постояльцы и так были напуганы. Я не допущу, чтобы их отдых был омрачен снова, тем более в самый сезон охоты.

Пройдя немного вперед, Винсент заметил Скарлетт. Он удивленно вскинул бровь, точно как Адам, хотя было непонятно, кто у кого перенял подобный жест.

– А что здесь делает администратор?