Светлана Лаврова: Любовь в стране Уайледу. Сезон 1

Оформление КСЕНИИ ПЕРВУШЕВОЙ

Верстка СТЕФАНА РОЗОВА

Литературный редактор НАТАЛЬЯ КАЛОШИНА

Корректор ЕЛЕНА ПЛЁНКИНА

Ведущий редактор ВЕРА КОПЫЛОВА

Главный редактор ИРИНА БАЛАХОНОВА

Автор приносит сердечную благодарность Александру Рудакову и всему коллективу туристического агентства «Россиянка» за помощь в путешествиях

Любое использование текста и иллюстраций разрешено только с согласия издательства.

Автор сразу предупреждает: это не Индия. Это альтернативная пространственно-временная реальность, в которой Индия в 1947 году не стала единым государством, а развивалась как множество независимых государств: Уайледу́*^[1], Раджастхан, Мхарата и прочие. На самом деле такой страны, как Уайледу, просто не могло возникнуть в реальной Индии, полной любви и радости жизни. Хорошо, что Индия объединилась.

© Светлана Лаврова, текст, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательский дом «Самокат», 2025

⁂

Шестое тысячелетие Калиюги*,

первый день 51-го года жизни современного Будды

Глава 1
Среда
Кандалы из цветочных гирлянд

– Встать! Суд идёт!

Все встали. Реми, конечно, тоже поднялась. Судья в длинном, по обычаю ещё колониальных времён, смешном парике неторопливо подошёл к своему креслу, обитому бордовым плюшем. Парик был розовенький, как положено при рассмотрении подобных дел. Если бы судили настоящего преступника – убийцу или вора, судье полагался бы белый парик, цвета траурных одежд. Но в стране Уайледу нет убийц и воров. Кому охота портить карму из-за нелепого удовольствия украсть или убить? Ну что ж, послушаем приговор. Хотя он известен заранее.

– За то, что осмелилась покинуть небесные просторы верхней половины скорлупы Хираньягарбхи* – Золотого Яйца Брахмы и родиться на этот свет, полный невзгод и соблазнов; за то, что подвергла свою карму риску осквернения во время человеческой несовершенной жизни…

Ну и так далее. Всё как обычно. Реми сто раз это слышала, когда посещала судебные заседания, где подсудимыми были её друзья. Раздался шорох, Реми посмотрела на потолок. По традиции зал суда украшается гирляндами цветов. Сверху, на балках, сидят обезьяны, традициями не предусмотренные. Но им наплевать. Они отщипывают цветочки от гирлянд и бросают вниз, на посетителей. Иногда и что похуже вниз летит, хи-хи. Ой, обезьяний детёныш ухватился лапкой и повис на золочёной раме, в которую вставлена цитата из патриотического поэта прошлого века Шьяма Рама:

Сто богов созда́ли Уайледу
В благодатном розовом саду.
Нет страны прекрасней Уайледу.
Вне её я счастья не найду.

Цитата слегка перекосилась. Вот сейчас гвоздь выпадет и тяжёлая рама с надписью ка-ак свалится… нет, не свалилась.

На скамьях внизу посетители – родственники подсудимых, одноклассники, просто знакомые. Родители в нарядных платьях, в лучших украшениях – ещё бы, такое событие! Ребёнок в тюрьму уходит на полгода. Все радуются. Мама Реми, правда, не очень радуется, но делает вид, чтобы не нарушать обычай. Отец на работе, как всегда. Младшая сестрёнка Айми завидует. Ей ещё шесть лет до тюрьмы. Вон несколько подружек из класса, отпросились с последнего урока. А Дхатар не пришёл. Ну и ладно, ей нет дела до Дхатара.

В открытую дверь суда забрела корова. Коровы – священные животные, им везде можно. Корова посмотрела на судью, покачала головой – не одобрила. И вышла.

Приговор длинный. В нём перечисляются все опасности, грозящие хрупкой карме ребёнка, все злые демоны, подстерегающие его, – а демонов в стране Уайледу ой как много! Можно до вечера называть их имена, но в приговоре оглашается только короткий список, только главные демоны, специализирующиеся на работе с подростками.

Реми незаметно зевнула. Ей скучновато слушать имена и профессии демонов, хочется уже скорее в камеру, познакомиться с новыми подружками. Те, кто сидел в одной камере, считаются потом тюремными сёстрами на всю жизнь. Или братьями, если это мальчишки. Такое родство не слабее кровного. Вон у отца начальник – его тюремный брат, так он отца по службе продвигает изо всех сил. Мальчики и девочки содержатся, конечно, отдельно. Только на прогулках через ограждение можно видеться.

Сбоку на галерее – иностранные корреспонденты. Ух, у них глаза аж выпучились от удивления. А что такого? Обычай как обычай. Вон в диких племенах джунглей Уайледу в древние времена был обычай: подростка отправляли в лесную чащу, чтобы он там прожил какой-то срок и убил тигра, леопарда и демона (можно младшего). После этого подросток в ожерелье из зубов тигра и леопарда и с хвостом демона на поясе считался взрослым и мог со славой вернуться в родное селение. Опасный обряд, некоторые гибли. Или ещё хуже: в некоторых странах и сейчас молодёжь отправляют в армию и заставляют убивать себе подобных, что непоправимо губит карму и обрекает убийцу на перерождение в муху или червяка.

Законы Уайледу гораздо гуманнее: подростка четырнадцати-пятнадцати лет запирают в тюрьму на полгода. Это очень разумно. Во-первых, тюрьмы построены ещё при колониальном режиме и без подростков пустовали бы, ведь в стране Уайледу нет бандитов, все берегут карму, чтобы в следующей жизни родиться каким-нибудь высшим существом, а не собакой и не муравьём. Во-вторых, пребывание в тюрьме способствует медитации и нацеливает на решение важных вопросов о смысле жизни и твоём месте в ней. Это же не с настоящими преступниками в камере сидеть, а с такими же ребятами из других школ. Камеры на шесть человек, но есть и одиночные – можешь сидеть одна, если все надоели.

Бывшие заключённые с удовольствием вспоминают свою тюрьму, особенно двоечники и ребята из бедных семей: работать в поле не надо, уроки учить не надо, камеры удобные, еда отличная. Заключённых взвешивают до и после срока, и, если кто-то похудел – позор начальнику тюрьмы, выговор с занесением в личное дело, а то и штраф. Так что обеды-ужины там такие, будто узников откармливают на карри для людоедов. Мама рассказывала, что она после тюрьмы плакала: ни в одни джинсы влезть не могла. Впрочем, в стране Уайледу толстая женщина считается красавицей, назло европейской моде. Не случайно при поступлении в тюрьму всем выдают просторную одежду – толстей на здоровье! Своё всё отбирают, ничего нельзя проносить в камеру, даже амулеты, даже телефоны. Одежда нормальная, хотя и не модная – традиционное дхари почти до полу. Зато в храмовые праздники узников наряжают в красивые шитые золотом дхари из парчи, на голове – жемчужные повязки, на руках и ногах – по дюжине браслетов. Днём ребята участвуют в шествии за колесницей бога Уру, покровителя заключённых, угнетённых и одиноких. А вечером танцуют под звёздами священные танцы – не хуже, чем в ночных клубах, только бесплатно.

Праздников в Уайледу много, так что узники развлекаются часто. Эдакие каникулы длиной в полгода, а не заключение. Считается, что всё это время надо медитировать хотя бы два раза в день, но вообще – делай что хочешь: читай, рисуй, пой песни, сочиняй страшные истории. Реми с удовольствием предвкушала эти полгода. Тем более на послезавтра у них планировалось аж две контрольных – по алгебре и по физике. Бе-бе-бе, теперь никаких контрольных шесть месяцев! Удачно вышло.

А может, в следующую среду в тюрьму посадят Дхатара? Он же ровесник Реми, почему бы их не осудить одновременно. Но это неважно. Реми нет дела до Дхатара.

– …и приговаривается к тюремному заключению сроком на шесть месяцев. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Уф, наконец-то! У загородки с розовой верёвочкой уже вертится следующая девчонка, ей не терпится занять место на скамье подсудимых, чтобы все на неё смотрели и завидовали. Реми помахала маме и Айми и протянула руки охраннику. Он надел на запястья символические кандалы из цветочной гирлянды и сказал:

– Пойдём, дочка, тебя ждут весёлые полгода.

Глава 2
Та же среда
Немного про цветы и навозного червя

То, что находится внутри стены, окружающей тюрьму, Реми никогда не видела. И теперь она с удовольствием осматривает франжипани и бакулы* по краю дорожки, посыпанной красным песком, кусты жасмина и роз сорта «афганская царица» и простые красные цветы на подстриженных кустиках джасванта* под деревьями. На аккуратных газонах копошатся зелёные попугаи, прямо как у них на школьном дворе. Ах, как сладко пахнут цветы!

– Господин охранник, можно я сорву одну розочку?

– Конечно, дочка, хоть целый букет, – пожимает плечами охранник. – Но в камере нет вазы, цветы быстро завянут.

Охранник симпатичный и совсем молодой, наверное, только-только окончил школу. Но он называет Реми дочкой, потому что по закону все заключённые – временные дети всех тюремщиков.

Реми вставляет сорванную розу в волосы. Охранник смотрит одобрительно. Реми, конечно, не болливудская красавица, но вполне ничего себе, а розы идут всем. Охранник вздыхает и ведёт «дочку» дальше, к белым двух- и трёхэтажным корпусам тюрьмы. Один корпус сбоку – чёрного цвета. Вокруг него нет роз и жасмина.

– А там что? – спрашивает Реми.

– Это Особый корпус, – отвечает охранник. – В нём содержатся нарушители Закона № 1. Так им и надо.

И опять вздыхает.

Реми вздрагивает. Закон № 1 страшный. Лучше о нём не думать.

Длинное белое трёхэтажное здание, корпус В – вот её дом на ближайшие полгода. Он имеет форму замкнутого прямоугольника, внутри – двор для прогулок, это Реми знает из рассказов старшеклассников, уже тут побывавших. Левое крыло – девочки, правое – мальчики, между ними – раздатка, склады, комнаты для экзекуции, медицинский кабинет и другие подсобные помещения. На свидания с родными по субботам водят через двор в специальную комнату, пристроенную к наружной стене тюрьмы, рядом с воротами.

Охранник пропускает Реми в небольшой вестибюль и передаёт другому охраннику, гораздо старше и некрасивее.

– Если что не так, если девочки в камере забижать начнут, передашь мне. Я наведу порядок, – говорит молодой охранник. – Меня зовут Норад. Запомнишь?

– Да, спасибо, – кивает Реми. Никто её не будет «забижать», что за чушь.

Второй, некрасивый охранник протягивает ей на подпись бумагу:

Я, (фамилия, имя), осуждённая по статье № 326/2, обязуюсь пребывать в тюрьме до окончания назначенного мне срока и даю честное слово, скреплённое моей собственноручной подписью, что не попытаюсь совершить побег.

Я сознаю, что нарушение этого слова расценивается как преступление, приравненное к убийству 10 000 священных коров Варанаси с последующей карой в виде возрождения навозным червём на 84 000 лет*, и готова подвергнуться наказанию по всей строгости закона государства Уайледу. (подпись)

Реми подписывает. Это просто формальность. Никто не бежит из тюрьмы. Зачем? Нет смысла. Ни одного побега за всю историю.

– Вон там переодевайся. – Старший охранник кивнул на зелёную дверь.

В комнате за зелёной дверью женщина-тюремщица выдала Реми зелёное дхари, тапочки, бельё, зубную щётку и пасту, полотенце, пачку прокладок, ручку, блокнот, расчёску, брошюру «Что мне нужно знать о тюремном заключении» и пакет банановых ирисок.

– Если что-то ещё понадобится, попросишь у охранника или надзирательницы, – говорит она. – Они передадут завхозу, то есть мне.

– Мыло и шампунь, – вспомнила Реми.

– Там всё есть, – махнула рукой тюремщица-завхоз. – Я имею в виду книги, вышивание, краски для рисования… ну, сама придумаешь. Музыкой не занимаешься?

– Нет.