Самое неприятное, что Видо подозревал – так оно и есть. Ведь может все это быть не происками Той Стороны, а обычным стечением обстоятельств? Весна была дождливой, вот лягушки и расплодились, а это естественным образом повлекло увеличение количества змей. Лето, напротив, выдалось сухим и жарким – вот тебе и пожары, и пересохшие родники, а где меньше воды или она ненадлежащего качества, там вспыхивают болезни. Все это он превосходно знал и понимал!

Но азарт вставшей на след гончей, такой темный и сладкий, что уже почти сродни греху, не давал отмахнуться от происходящего. Видо нутром чуял, что рядом происходит что-то неладное!

Все-таки встав и заправив лампу, он надолго замер над списком, вглядываясь так пристально, что виски опять заломило. А потом, встрепенувшись, бросился к шкафу за подробной картой округа. И города, и всех своих пяти поднадзорных деревень. Расстелив карту на столе и поглядывая в список, он лихорадочно быстро отмечал карандашом точки, где в последнее время происходило нечто странное. Нечто, вредящее людям… Одна точка, вторая, пятая… Когда карта стала напоминать булку, щедро усеянную маком, по спине пополз холодок, а Видо понял, что чутье его не обмануло, и статистика – превосходная наука!

На северо-западе от города, в окрестностях деревни Флюхенберг, точек не оказалось. Вообще ни одной! Здесь ничего не горело и не рушилось, не умирали от вспыхнувшего и тут же пропавшего тифа семьи, никого не кусали змеи и бешеные лисы… Благодатное место! Осененное Господом! Или нет…

Потому что если соединить крайние точки вокруг Флюхенберга кольцом, становилось понятно, что центр этой благодати не в деревне, а несколькими милями западнее. На карте это выглядело пустым округлым пятном, вокруг которого творилось Враг знает что! Середина пятна приходилась на густой старый лес, и Видо фон Моргенштерн, патермейстер Ордена Длани Господней, по долгу службы прекрасно знал, что там находится!

Глава 2. Гостеприимство тетушки Марии

– А вот сейчас… – простонал Стас. – Сейчас я должен выбрести в глухую чащобу с изнакурножем! Или хотя бы пряничным домиком! Просто обязан!

В ветвях над самой головой что-то ухнуло, причем с отчетливой насмешкой. Возможно, филин, но сейчас Стас не был в этом уверен. Живого филина он никогда не слышал, к тому же слишком устал. Настолько, что впору было упасть прямо на землю и нет, не заснуть, а попросту выключиться, как смартфон с севшей напрочь батареей. Что мешало сделать именно это, Стас и сам не знал. Вряд ли осторожность, которая закончилась еще пару часов назад, вместе с силами и надеждой быстренько выйти из проклятого леса.

Сначала он пытался идти как можно тише, помня о возможных хищниках, но в полумраке то и дело спотыкался о какие-то коряги и камни, наступал в ямки, поскальзываясь и с трудом удерживая равновесие, цеплялся за кусты и нижние ветки деревьев. Лес как будто не хотел выпускать его, и вскоре Стас ломился через плотный подлесок, наплевав на осмотрительность. Все, кто мог его услышать, наверняка уже услышали!

Но то ли волков с медведями здесь, на его счастье, не водилось, то ли они предусмотрительно убрались подальше от шума, но ни один хищник ему не повстречался. Зато сверху, впереди, позади и по сторонам постоянно что-то ухало, потрескивало, скрипело и шелестело, отчего Стас первые часа два-три нервно вздрагивал, а потом почти перестал эти звуки замечать.

С трудом переставляя ноги, он плелся, на ходу раздумывая, что делать, если не доберется до людей в ближайшее время. Что можно найти съедобного в лесу? Ягоды, грибы, орехи? Не факт, что они здесь растут. И не факт, что соответствуют земным, так что еще попробуй определи, не ядовита ли местная малина или ежевика. Охота или рыбалка? Даже не смешно… Хотя с голодухи он наверняка согласится ловить змей, лягушек или ежиков, никуда не денется. Хорошо, что в сумке, среди прочих мелочей, имеется зажигалка, плохо, что нет воды. После пива с жареным сыром и орешками пить хотелось просто немилосердно. Пока еще Стас терпел, но если хотя бы днем ему не попадется ручей…

Пытаясь отвлечься от жажды, он снова и снова вспоминал все, что случилось. Огромный белый кот, ночная Ротонда, падение во тьму… Все ли в порядке с Мариной?! И что она будет делать, оставшись одна? Что вообще можно сделать, если человек, который только что был рядом, куда-то исчез на твоих глазах?! Полиция ей попросту не поверит… Заявление, может, и примут, но искать по-настоящему начнут не сразу, подозревая глупый розыгрыш. Через несколько дней станет ясно, что он действительно пропал, но гораздо раньше бабушка, точно знающая, что ее Станек абсолютно к таким идиотским шуточкам не склонен, сойдет с ума от беспокойства.

Сможет ли он вернуться домой вовремя, чтобы с ней ничего не случилось? Вопрос, сможет ли он вернуться в принципе, Стас очень старательно запретил себе задавать. Сможет! Хорошо, что бабушка хотя бы не останется одна, Розочка Моисеевна и Отто Генрихович о ней позаботятся. Обо всем остальном лучше не думать, и без того тошно.

Еще какое-то время он размышлял о камне с рунами, пытаясь понять, какую роль тот играет. Что-то вроде маяка? Можно ли управлять этим переходом или он работает по случайному принципу? А может, вообще односторонний? А может, всех, появившихся из него, местное население забивает кольями, даже не пытаясь поговорить?! Так, опять мысли свернули не туда…

Самое паршивое, что прямо сейчас он ничего не мог сказать в точности и ровным счетом ни на что не мог повлиять, оставалось только идти. Шаг, еще шаг, и еще… Просто тренировка на выносливость, ничего особенного!

А потом вокруг как-то незаметно посветлело, сначала Стас просто стал различать, куда поставить ногу и как не наткнуться на очередное дерево, потом эти деревья из темной массы превратились в серую, распались на отдельные стволы, потом стало видно ветки с листьями, и Стас понял, что наступило утро.

На радостях он даже зашагал немного бодрее, как будто рассвет добавил ему сил. Вокруг просыпались птицы, уже не те, что ухали ночью, а нормальные, мелкие, они галдели, чирикали, перелетали с ветки на ветку и упоенно занимались своими птичьими делами. Сильнее потянуло ветерком, зашелестели кусты… Стас упрямо пер через лес, то настороженно поглядывая по сторонам, то пытаясь разглядеть на влажной земле хоть какое-то подобие тропинки. Болели уставшие ноги, а туфли угрожающе поскрипывали, намекая, что не предназначены для таких марш-бросков. Стас уже почти решил остановиться и передохнуть…

И тут где-то впереди, за мощными стволами, серыми снизу и залитыми золотисто-розовыми солнечными лучами сверху, мекнула коза!

Совершенно точно коза, этот звук Стас ни с чем бы не перепутал – когда Маринке звонила ее бабушка, телефон мекал в точности так же! Меканьем Маринка очень гордилась и хвасталась, что специально записала на телефон бабушкину Зойку… Но это сейчас неважно, главное, коза! Значит, и люди где-то недалеко!

Усталость мгновенно смыло радостным энтузиазмом. Нет, понятно, что люди еще не означают спасения, возможно, как раз наоборот… Но это хоть какой-то шанс – если не сразу вернуться домой, то хотя бы что-то прояснить! Ну и напиться, конечно… Он огляделся, тропы все так же не увидел и полез напролом, прикрывая лицо руками и придерживая сумку на плече.

Коза мекнула еще раз, будто подтверждая, что он идет правильно. Стас рванул на этот божественный звук изо всех сил, выдрался из гущи особенно цепких веток, вывалился из кустов…

А там, всего в нескольких шагах, окруженный сочной зеленой лужайкой и залитый солнцем от крыши до крыльца, стоял дом.

Безо всяких курьих ножек и пряничных стен – самый обычный деревянный дом. Очень похожий на дом Маринкиной бабушки, где Стас был всего однажды, но запомнил надолго – такой же крепкий, бревенчатый, под красно-коричневой черепицей. С огородиком, правда, совсем маленьким, но ухоженным. И даже с клумбой у самого крыльца! На клумбе, аккуратно обложенной камнями, росли какие-то мелкие цветочки, которыми неспешно лакомилась коза. Светлая, с длиннющей волнистой шерстью и загнутыми назад рогами, очень нарядная коза. К козе был привязан длинной веревкой деревянный колышек.

Стас моргнул. Дом не исчез. Коза тоже.

Она подняла морду от цветочков, окинула взглядом Стаса и замекала снова, причем с явной издевкой. Дожил, мало ему было филина, теперь козы насмехаются!

– Ах ты зараза! – раздался возмущенный вскрик, и откуда-то из-за дома выбежала женщина лет пятидесяти с небольшим.

Невысокая, полноватая, в длинном темном платье с закатанными по локоть рукавами, волосы убраны под белую косынку – соседка Маринкиной бабушки так же одевалась. И на козу похоже ругалась, ну, разве что забористей.

У Стаса разом задрожали ноги, да так, что он едва не сел прямо на траву. Голова закружилась, но почти сразу дурнота прошла, а взамен накатило блаженное облегчение.

Он вышел! Вышел из этого проклятого леса к людям!

И как бы сложно ни оказалось среди местных жителей, во всяком случае, они тут есть! Самые обычные люди, привычно выглядящие и одетые. Вдобавок – он понимает язык!

Только сейчас он понял, как на самом деле боялся никого не найти. А тут еще отсутствие языкового барьера – просто праздник какой-то! Стас попытался сообразить, на каком языке козу назвали заразой, неужели по-русски? Память подсказывала, что на самом деле слово должно звучать как-то иначе… Значит ли это, что вместе с непрошеным билетом в чужой мир ему досталось умение говорить и понимать?! Надо проверить как можно быстрее!

– Извините! – окликнул он женщину, и та, оставив в покое козу, повернулась к Стасу и прищурилась, прикрыв лицо ладонью от солнца:

– Ты откуда это, сынок? Дорога в другой стороне… В лесу, что ли, заблудился?

– Заблудился, – поспешно подтвердил Стас. – Совсем! Вы не подскажете, где тут поблизости…

Он замялся, пытаясь решить, что именно может быть поблизости. Город? Деревня? Коза и дом ясности не вносили, Маринка рассказывала, что у них в Волгограде козы даже в городе пасутся. На окраине, но все же…

А еще стало совершенно ясно, что язык, на котором они сейчас объясняются, не русский. Но при этом странно знакомый, будто Стас уже слышал эти резкие, отрывистые и словно лающие звуки. Придыхание знакомое, опять же… Восприятие путалось, он одновременно помнил, как говорить по-русски, и знал, что если хочет, чтоб его понимали, нужно говорить иначе, как будто соскользнув на другой уровень восприятия.

– Деревня-то? Да часа два до нашего Флюхенберга, если пешком, – охотно ответила женщина, и Стас опять понял каждое слово, даже интонацию уловил, доброжелательную и мягкую. – Ты, сынок, не местный? Устал, небось? Хочешь, молочка тебе налью?

Молочка! Желудок сжался и громко забурчал.

– И пирог есть яблочный, вот только-только из печи, – добавила женщина, поглядев на Стаса так сочувственно, что ему стало ужасно себя жалко. – Ты заходи, сынок. Покушай, молочка выпей. Передохни, если хочешь, а там я тебе дорогу покажу. Или вот что – к полудню из деревни ко мне как раз внучка придет. Она тебя и выведет, чтоб не заблудился.

– Спасибо! – выдохнул Стас, удивляясь, что хозяйку домика нисколько не пугает его странный вид и то, что он вышел из леса. Может, здесь благополучные и достаточно цивилизованные места? Раз уж незнакомца так запросто приглашают в дом и сынком зовут? – А… простите, как вас зовут?

– Марией меня кличут, – улыбнулась женщина так светло, что у Стаса потеплело на сердце. – Тетушка Мария из Флюхенберга, травница местная.

Подхватив веревку, она потащила козу от клумбы, на ходу бросив:

– Погоди немного, вот сейчас привяжу эту непоседу и покажу тебе, где умыться.