– Значит, отдыхать в Зоне можно только в специально отведенных местах? – спросил он.

– Конечно. Иначе быстро погибнешь.

– От чего?

– Да кто ж знает?

Гиббон молча смотрел на Шептуна.

– Давай здесь отдохнем, – предложил Шептун. – Я уже много часов на ногах.

– Не возражаю. – Гиббон отложил посох, снял с себя вещмешок и палатку. Провел рукой по камню, дунул на него и лишь тогда сел, вытянув ноги. – Если бы я прошагал в этом месте половину дня и ничего не нашел, я бы устал куда сильнее.

– Как ты узнал, что я ничего не нашел? – Шептун позволил Маркусу запрыгнуть ему на колени.

– По твоему рюкзаку. Он слишком тощий, чтобы в нем могло находиться что-то важное. Контейнеры для артефактов тоже пусты.

– Гиббон, далеко не всегда в Зоне ищут что-то материальное.

Турист развязал горловину мешка, вытащил банку тушенки. Раскрыл перочинный нож.

– Разведем костер? – предложил он.

– Нет, – мотнул головой Шептун. – Можем привлечь внимание бродяг. База уже близко, там все будет.

– Ну хорошо. – Гиббон вскрыл банку и принялся есть. Судя по аппетиту, он ел впервые с момента появления в Зоне.

– Говорю же, база недалеко. Там бы и поели.

– Я еще не решил, хочу ли на вашу базу.

Шептун отвернулся.

– Ладно, – согласился он. – Я расскажу тебе о клане.

– Ты не обязан.

– Обязан. Должен же я обрести до конца то, за чем сегодня гнался.

Кот, словно почувствовав, что ему пора прогуляться, спрыгнул на камень и потянулся.

– Но прежде чем я начну, – проговорил Шептун, – расскажи мне, что слышал о нас.

– Это можно, – согласился Гиббон. – Три года назад в районе Чернобыльской АЭС прогремел мощный взрыв. Так появилась Зона. Центр оказался накрыт непроницаемым куполом, а за его пределами начала твориться всякая чертовщина.

Шептун покивал, услышав такое определение.

– Военный отряд, посланный на разведку, погиб. – Гиббон отправил в рот очередной кусок тушенки. – И, как это обычно случается, место наводнили гражданские. В основном – религиозные фанатики, правительственные шпионы и откровенно больные люди.

– Про шпионов нам вряд ли кто расскажет.

– Про все остальное тоже, но мы ведь это знаем? Дальше – в Зону начали поступать люди уже относительно здравомыслящие. Как поговаривают, это потому, что у военных появилась потребность в добровольцах, готовых лезть в самое пекло. А пекла хватало, так как Зону удалось худо-бедно изучить. По крайней мере, поняли, что тут наблюдается смещение физических законов.

– И местами – биологических.

– Да. Помимо аномальных участков Зона рождала предметы, меняющие природу материи вокруг. И первыми объектами применения артефактов стали сами сталкеры. Люди, которые эти предметы добывали.

– Военные нас не трогают, пока мы приносим артефакты им. Взамен нам дают ресурсы для жизни. – И в последнее время в их число вошло огнестрельное оружие.

Гиббон пошевелил палкой в куче холодной золы.

– Сталкеры начали гибнуть от рук конкурентов, – произнес он. – Так продолжалось, пока некоторые из них не решили организовать собственную общину. Никто не знает, кто первый предложил такой способ выживания. Но это сработало.

– Это правда. Впрочем, идея была коллективной. Объединяться перед лицом опасности естественно для людей.

– Так появился «Набат». Клан с почти пещерным образом жизни по меркам нашего времени. И с этой поры стало чуть легче.

– Что еще известно про нас?

– Немного. Клан имеет важное социальное значение. Хотя бы из-за того, что теперь в Зону стали не просто проникать снаружи, но и постоянно жить в ней. «Набат» не принимает к себе всякое отребье, к которому приравниваются все ненадежные люди. Для вас слабость лучше, чем сила, направленная в минус. Но в случае опасности вы можете дать отпор. С вами считаются и стараются не трогать. На ваши караваны никогда не нападают. Вы придерживаетесь принципов равенства и братства. Чтобы вступить в ваши ряды, достаточно знать вашу историю и погладить кота.

– Насчет последнего пункта я бы поспорил, – рассмеялся Шептун. – Окончательное решение принимает Грач. Но ты ему понравишься, Гиббон. Таких, как ты, здесь мало.

– А как ты?

– Полным-полно.

– Почему ты так уверен, что я понравлюсь Грачу?

– Я знаю его предпочтения в людях. Ты красноречив, причем всегда точно по делу. Это очень хорошее качество. Быть может, в Зоне главное – это выхватить нож первым. Но в «Набате» прежде всего ценится умение держать под контролем свои мысли и слова.

– Красноречие – сплошной обман, – произнес Гиббон. – Оно создает больше проблем, чем помогает разрешить. Так же, как и грубая сила. Они считаются противоположностями друг друга, но всегда идут рядом. Ведь на наибольшее насилие способны только те, кто привык жечь глаголом, только уже исчерпал запас красивых и убедительных слов. И наоборот. Кто не видит иного способа решить свои дела, кроме как размахивать мечом направо и налево, тот рано или поздно оказывается загнанным в угол более сильным противником. И вот тогда, и только тогда, рождается настоящее красноречие.

Шептун протянул туристу руку, и тот пожал ее.

– Рад с тобой встретиться, – сказал Шептун. – Давай я зарою твою банку.

– Зачем? – поднял брови Гиббон. – Я сам где-нибудь выброшу.

– Это традиция. Просто на счастье. А с тобой побудет Маркус.

Кот моргнул, услышав свое имя.

– Годится, – сказал Гиббон. – Обещаю, с ним ничего не случится.

Шептун отошел в чашу. Быстро прокопав маленькую яму саперной лопаткой, он положил банку в нее и присыпал землей. Выпрямился, посмотрел на солнце, находящееся почти в зените. Несмотря на климатический пояс, зенит в Зоне иногда случался. Что-то в атмосфере преломляло лучи. Может, оттого здесь и стоит почти вечная осень.

Вдалеке блестел купол Заслона. Огромный сероватый щит, закрывающий центр, всегда блестел в полдень. Вызывающе искрился, привлекал внимание. Казалось, стоит протянуть руку, и она наткнется на мягкую, упругую материю, деликатно отталкивающую любого гостя. Одной Зоне было известно, что находилось под этим волшебным панцирем, который не брали никакие пушки.

– Какие же тайны ты скрываешь? – пробормотал сталкер.

Истошный визг прервал его размышления. Шептуна словно облили кипятком с головы до ног, с такой скоростью он подскочил на месте и повернулся. Он и не подозревал, что Маркус способен на такие звуки.

Прорываясь сквозь хлеставшие по лицу ветки, Шептун понесся к скопищу камней. Рюкзак остался там, вместе с ножом в притороченных к лямке ножнах. Почти не сбавляя темпа, Шептун схватил с земли два камня – один для броска и второй для удара. Он не рисовал перед собою никаких образов поджидавшей его опасности. Знал, насколько губительны такие догадки. Нужно было импровизировать.

Выскочив на поляну, Шептун остановился. Продолжая сжимать камни в руках, расцарапав пальцы до крови, сталкер смотрел на место для привала, чувствуя, как на него наваливается ненавистная ему растерянность.

Гиббона не было. На камнях продолжали лежать его вещи – вещмешок, палатка. Тут же, в раскрытом состоянии, лежал перочинный нож. Все оставалось в том виде, в котором было пять минут назад.

Не считая того, что повсюду была кровь.

Кровь покрывала валуны, бурыми пятнами въедалась в землю. Ее брызги разлетались по всей площади каменного круга, но отсутствовали за его пределами. Словно что-то с огромной силой ударило сверху, строго вертикально, не тронув ничего, кроме человека.

Маркус, взъерошенный до невозможности, сидел на самом верхнем камне, поджав лапы и уши. Его глаза были полны ужаса, словно кот побывал в преисподней и по ошибке вышел из нее вниз, попав на новый уровень ада.

– Что здесь случилось? – спросил Шептун и сразу почувствовал себя глупо. Никто ему ответить не мог, и к тому же он не хотел бы получить ответ. Кто или что забрало Гиббона, как это произошло настолько быстро и бесшумно – знал один лишь Маркус.

Превозмогая тошноту, Шептун подобрался к коту поближе и снял его с камня. Дрожащий зверек тут же спрятал мордочку в складках его одежды.

– Как же так, Гиббон? – проговорил Шептун, ища глазами свой рюкзак. Тот был весь в крови.

Кое-как очистив его, сталкер со сжатыми губами вытащил кусочек мела. Маркус, уже находившийся в специально сшитом для него тряпичном мешочке, висящем на плече Шептуна, начал негромко завывать.

– Сейчас, малыш, сейчас, – проговорил Шептун. – Осталось сделать самую малость.

Надев рюкзак на спину, сталкер обошел круг и подошел к нужному камню. Ему понадобилось время, чтобы найти ряд из пяти нарисованных палочек. Потерев их пригоршней сырой земли, сталкер мелом вывел рядом с палочками ясно заметный крест.

– Вот теперь все, – бормотал он. – Теперь все честно.

Маркус завыл громче. Шептун быстрым шагом пошел прочь от места трагедии, не оглядываясь. Он слишком хорошо знал, что кровяные пятна в Зоне быстро исчезают, и не хотел снова становиться свидетелем этого процесса.

Глава 3
Задание

Путь на базу клана был известен только самим «набатовцам». Для подобной конспирации оказалось недостаточно просто подобрать себе полузабытый уголок. Нужно было найти место новое, никому не известное. Первые сталкеры, начавшие сбиваться в мобильные группы по три-четыре человека, нашли путь сперва в глухую чащобу, куда почти не проникал солнечный свет, где обнаружили люк в старую, всеми позабытую канализацию, построенную здесь, видимо, для будущего административного здания. Затем, после короткого пути под землей, путник внезапно оказывался на поверхности, обнаружив, что находится внутри небольшой расщелины. Она образовалась с самого первого Выплеска, о чем свидетельствовали первые карты, оперативно составленные со спутника после образования Зоны. Но при выходе из расщелины становилось ясно, что вокруг понатыканы неизвестно как оказавшиеся здесь скалистые образования, нависавшие над головой, подобно торчащим из земли гигантским когтям. Это место так и назвали – Коготь. Оно напоминало огромную потухшую аномалию. Уже позже оказалось, что попасть сюда можно было и более простыми путями, но обосновавшиеся в Когте сталкеры не искали легких путей, чтобы не протоптать к убежищу новые дороги. Вопреки распространенным легендам, говорившим, что Коготь послужил причиной создания «Набата», это было не так – сталкеры, объединившиеся в группу, и стали теми, кто по случайности нашел скалистый участок, чьи выступы и пещеры были словно приспособлены для укрытия. Сталкеры решили водить в убежище только тех, кому доверяли. И пока что эта схема работала. Сверху, разумеется, база была видна как на ладони, но сталкеры не имели ничего против того, чтобы военные знали об их местоположении. Как раз весь план их жизнедеятельности замыкался на добровольных контактах с Барьером.

Шептун прошел на базу по пути ее первооткрывателей. Все еще находившийся в состоянии стресса Маркус немного успокоился, однако продолжал настороженно глазеть по сторонам, насколько ему позволял теплый и уютный мешок. Когда сталкер выбрался к основанию Когтя, кот уже пригрелся и даже стал потихоньку урчать.

– Стой! – послышалось из ближайшей ямы в земле, совсем невидимой. – Кто идет?

– А тебе какое дело? – рявкнул Шептун. – Еще раз на меня голос повысишь – яйца оторву.

– Шептун, – произнес часовой, показываясь из ямы. – Ты один?

– Один. – Сталкер шаркнул ботинком по скале. – Слушай, кто у вас такие идиотские отзывы придумывает? Грач точно про яйца не сочинит.

– Это все Сандора, – пожаловался часовой. – Говорили ему, что не всякий местный наберется духу грубить при входе, когда на него смотрит дуло. Даже если будет знать, что это единственный способ пройти. А Сандора сказал, что хлюпики в клане не нужны. И велел стрелять в каждого, кто завтыкает и забудется.

– Многих уже настрелял?