Альфред Адлер: Невротический характер

Alfred Adler

Über den nervösen Charakter

* * *

© Предисловие. Э. Соколов, наследники, 2025

© Перевод. И. Стефанович, 2025

© ООО «Издательство АСТ», 2025

Предисловие
Индивидуальная психология Альфреда Адлера

Альфред Адлер – едва ли не самый популярный после Фрейда человек в психоаналитическом движении – психолог, педагог, общественный деятель. Он создал свою версию психоанализа – индивидуальную психологию – и с большой настойчивостью пытался на ее основе реформировать систему воспитания. Книга «Невротический характер» (иногда переводится как «Невротическая конституция») написана в 1912 году, много раз переиздавалась и считается «поворотным пунктом», начиная с которого пути классического психоанализа и адлеровской психологии расходятся.

Альфред Адлер родился в 1870 году на окраине Вены. Он был вторым ребенком небогатого еврейского торговца зерном, имевшего шесть детей. В детстве мальчик часто болел. Ранние воспоминания, которые станут впоследствии играть важную роль при построении Адлером его теории личности, у него самого были связаны с болезнью и смертью близких, картинами похорон. Забегая вперед, скажем, что Адлер, как теоретик-психолог, не придавал большого значения конкретным фактам биографии человека и отдельно взятым чертам характера, предлагая понять прежде всего общий «жизненный план», «стратегию жизни» личности. Однако некоторые факты – количество детей в семье, очередность рождения и особенно содержание и эмоциональная окраска детских воспоминаний, «избираемых» человеком из огромной их массы для того, чтобы объяснить направленность своей личности, – очень важны.

В школе Адлер плохо успевал. Учитель предложил ему бросить школу и учиться на сапожника. Однако, собрав «волю в кулак», Адлер напряженно работал и стал лучшим учеником в классе. В детстве по дороге в школу ему приходилось каждый раз проходить через кладбище. Его терзал страх. Приходила неприятная мысль, что он трус, не такой смелый, как остальные. Он как-то отстал от ребят и пробежал через кладбище туда и обратно дюжину раз, пока не овладел своим страхом.

Окончив Венский университет, Адлер становится врачом-офтальмологом. Однако интерес к психиатрии, возникший на почве медицинских занятий и личных переживаний, подтолкнул его к психоанализу, вокруг которого велись бурные дебаты. Адлер защищает Фрейда в печати, и тот приглашает Адлера в свой кружок. С самого начала он пользуется особым расположением мэтра, становится президентом психоаналитической ассоциации, соредактором журнала (вместе с Фрейдом). Однако Адлер повел себя в кружке не как ученик, а как младший коллега Фрейда, хотя ему было в момент их первой встречи 29 лет, а Фрейду – 43 года.

После девятилетнего сотрудничества с кружком психоаналитиков, в ходе которого Адлер, подбадриваемый коллегами, обогащает классический психоанализ своим «комплексом неполноценности», он порывает отношения с Фрейдом. Чтобы понять причины этого разрыва, ставшего решающим пунктом в творческой биографии Адлера, нужно было бы подробно рассказать о психоанализе как научно-идеологическом движении, указать на его место в европейской культуре. За недостатком места заметим лишь, что психоанализ не был только наукой. Будучи состоянием умов, он выражал глубокий кризис европейской культуры, в частности заложенное в ней противоречие между прокламируемыми идеалами гуманизма, рационализма, строгой научности и оптимизма, с одной стороны, и таящимися в глубине души европейца иррациональными влечениями к господству, смерти, агрессии – с другой. Раскрыв это противоречие в своей теории, Фрейд открыл дорогу самым разнообразным истолкованиям его, каждое из которых могло послужить созданию ветви психологии, особого типа мировоззрения. Среди психоаналитиков начались дискуссии относительно «первооснов» теории, которые легко переходили в личные столкновения. Один за другим первые сподвижники Фрейда восставали против своего «патриарха». История психоанализа полна драматических расколов, «ересей» и «отлучений». После бурной дискуссии 1911 года Адлер вместе с девятью другими членами кружка, в котором было тогда 23 человека, выходит из Ассоциации Фрейда и создает свою ассоциацию индивидуальной психологии. Заметим, что все отделившиеся психоаналитики и сам Адлер были социал-демократами, тогда как Фрейд всячески старался поддерживать академический, научный имидж и сторонился политики.

В 1914 году Адлер добровольно поступает на службу в австрийскую армию. Занимаясь лечением военных неврозов, он приходит к мысли о глубоких психологических корнях войны, маскируемых идеологическими лозунгами. Глубинная причина, толкающая человека убивать и разрушать, связана, по мнению Адлера, с чувством неполноценности и недостатком социального чувства. Эта ущербность может быть преодолена лишь специально организованной системой воспитания, которая должна дополнить семью, помочь сформировать здоровую психологически и морально личность. В Австрии и Германии Адлер основывает специальные клиники, в которых врач лечит, воспитывает и просвещает. В адлеровских клиниках проводились совместные консультации детей, родителей и учителей в присутствии большой аудитории. Эти консультации должны были показать ребенку, что взрослые серьезно интересуются им и что волнующие его проблемы взросления являются общественно значимыми. В 1929 году в Вене было уже 28 таких клиник. Адлер принимает активное участие в реформе образования, проводимой первым правительством австрийской республики. Однако рост фашистских настроений и аншлюс Австрии Гитлером приводят к свертыванию воспитательных программ, построенных в либеральном духе. Уже в 1936 году все адлеровские центры были закрыты. Адлер со своей женой, бывшей студенткой из России Раисой Тимофеевной Эпштейн, и детьми переезжает в Соединенные Штаты. Только одна его дочь Валентина и ее муж, решившие искать убежища от нацизма в СССР, погибают в сталинских лагерях. Адлер, будучи в Америке, постепенно отходит от науки в сторону пропагандистской и просветительской деятельности. Стремясь расширить свою аудиторию, он упрощает научные проблемы, сбивается на проповедь. Когда его упрекают в упрощенчестве, он отвечает: «Я потратил 40 лет, чтобы сделать мою психологию понятной. Я мог бы сделать ее еще более простой, сказав, что все неврозы – от тщеславия. Но и это могло бы оказаться слишком сложным для понимания многих».

Живя в США, Адлер много путешествует, выступает с лекциями в различных странах мира. Пик его популярности приходится на 20–30-е годы. Неизвестность относительно судьбы дочери была болью последних лет его жизни. В 1937 году Адлер умирает от сердечного приступа во время лекционной поездки в Шотландию.

Попытаемся теперь вкратце рассказать о том, что сблизило всех психоаналитиков, по каким пунктам Адлер разошелся с Фрейдом и что он считал главным в своей теории.

Основная особенность психоанализа, привлекавшая к нему многих мыслящих людей, даже если они были не согласны с Фрейдом, состояла в новом видении личности, характера и судьбы человека. Это новое видение, с одной стороны, претендовало на строгую научность, а с другой – питалось романтическими настроениями, открывало перед каждым приобщенным к психоанализу огромную и непривычную свободу в душевном и духовно-культурном мире. Суть этого нового видения человека, которое возникло не при помощи какой-то хитроумной выдумки, а на основе массы идей, уже витавших в воздухе эпохи, состояла в том, что личность не есть простая сумма черт характера, обусловленных обстоятельствами рождения, детства и социального окружения. Личность – сложная, динамическая система, в которой все связано со всем. Она глубоко укоренена в своем прошлом, наделена мощной энергией, устремлена в будущее. Она не сводится к конгломерату привычек, одни из которых являются здоровыми, истинными, моральными, а другие – патологическими, ошибочными и безнравственными. Сколь бы случайными, противоречивыми и малозначительными ни казались отдельные поступки человека, черты характера, невротические отклонения, все они – суть проявления и трансформации единого внутреннего «ядра» личности. Поводом к открытию этого «экзистенциального ядра» послужила гениальная догадка Брейера и Фрейда, опубликованная в их совместном отчете 1896 года. Суть ее в том, что каждое невротическое расстройство «имеет смысл». Невротическая акцентуация, историческое «выпадение» какой-то функции, какого-то звена личности – это «значимые акты» поведения, с помощью которых невротик хочет достигнуть какой-то цели или избавиться от страдания. Невротические поступки являются одновременно и необходимыми, и свободно избираемыми. Самое поразительное то, что не только невротик, но и обыкновенный человек чаще всего не знает истинных мотивов своих собственных действий, выдвигая вместо них «минные мотивы», «рационализации», с помощью которых он «защищает» свою психику, свое «я» от обидных, унизительных мыслей, разрушающих его мнение о самом себе. При этом истинные мотивы, вытесненные в бессознательное, прорываются там и здесь в более или менее замаскированном виде в поступках человека, в его эмоциональных реакциях, оговорках, описках, забываниях, привычных фантазиях, сомнениях, «идеях фикс», отстаиваемых с особой настойчивостью. Через эти «отклонения» можно быстрее всего и проще всего проникнуть в «ядро личности», тогда как наблюдения «нормального», уравновешенного человека характеризуют его как «всякого», «никакого» и ничего не дают ни для психолога, ни для психотерапевта.

Это – лишь кратко здесь обозначенное – новое видение человека влекло за собой множество разнообразных следствий и давало толчок к построению новых концепций во всех социогуманитарных науках. К числу этих идей – следствий из психоанализа – можно отнести, например, сближение патологии и нормы и возникающую отсюда возможность истолкования культурных феноменов на основе психиатрии, а невротических феноменов – на основе культуры. Психоанализ – в лице Фрейда, изучившего, при всем богатстве его теоретического наследия, лишь незначительную часть явлений бессознательного, – выдвигает принципиальные идеи о значении раннего детства в судьбе человека; о культуре как «системе запретов» и «коллективном неврозе»; о войнах и социальных конфликтах как результатах «выброса» вытесненных культурой агрессивных влечений; о сексуальности как первоисточнике психической энергии, могущей трансформироваться в самые разнообразные формы под влиянием культурных символов, запретов и поощрений; о психических механизмах бессознательного, существенно отличных от логических и моральных механизмов сознания. Благодаря этим механизмам психическая энергия «фиксируется» на каких-то идеях или переживаниях, которые становятся особенно значимыми; «переносится» с одного лица на другое, отношение к которому напоминает отношение к первому лицу; «проецируется» из инстинктивных потребностей в вымышленные образы, которые накладываются на образы реальных людей; мотивирует практические, рациональные поступки или развитие глубоких устойчивых фантазий, неврозов и так далее. В психоанализе устраняется принятое в классической просветительской психологии деление психических функций на волю, разум и чувство. Утверждается, напротив, что всякая мысль есть одновременно чувство, наделенное волевым импульсом, что всякое желание рождает мысль, а всякая мысль питается каким-то желанием и т. д. Таковы были лишь некоторые новшества психоанализа. Фрейд ухватился за те из них, которые больше соответствовали его личному опыту, той культуре и тем семейным отношениям, в которых он вырос. Всякий другой психоаналитик примеривал их «на свой рост», «на свой вкус», переосмысливал, и отсюда рождались новые версии психоанализа.

Что во взглядах Фрейда было неприемлемо для Адлера, вызывало критику с его стороны?