– Я сильно удивился, когда он позвонил, – Александр Скопцов присел на табуретку напротив и почесал в затылке. – Все знали, что Денис плотно на наркоте сидит, я уже и забывать начал, как он выглядит…

– Что он хотел от вас?

– Да ничего особенно… Мне кажется, он под кайфом был, нес какой-то бред!

– Вспомните, пожалуйста, что именно он говорил, это очень важно.

– Вы его повязали? – поинтересовался парень. – Небось, как курьера взяли? Сколько ему светит?

Паскаль неопределенно покрутил пальцами в воздухе и поторопил:

– Ну же!

– Да… я даже не знаю, как сказать… Он после смерти Аленки – это жена его была, чудной стал какой-то, а наркота, похоже, ему мозг совсем выела. Мне сказал, мол, вижу тьму по углам, и она сгущается, и скоро он совсем в ней пропадет. Ну это еще как-то можно понять, но потом его вообще понесло, я ничего не понял, только он все повторял «они хотят сделать из нее…» – он запнулся. – Слово какое-то чудное, типа ушлепка. Я не слышал ни разу…

– Какое слово? – Паскаль наклонился вперед и легко дунул в лицо собеседнику. – Александр, вспоминайте!

– У… ушебти! – хлопнул себя по лбу мужик.

– А как зовут подружку, о которой он говорил?

– Да я не знаю, – растерялся парень. – Я вообще не знаю, как он живет, с кем, где? Если подружка и была, она, наверняка, тоже наркоманка.

– Что ж, – Паскаль поднялся. – Спасибо за помощь, гражданин.

И пошел к двери, где затихший Серафим с тоской косился на старенькие обои и потертый линолеум.

– Товарищ подполковник, – вскинулся Александр, – он еще в конце разговора сказал, следят за ним, мол, если случится что, чтобы я не поминал лихом. Знал, наверно, что у вас под колпаком.

Паскаль кивнул, подтолкнул Серафима к выходу и вышел сам.

Они вернулись к машине. Открыв дверцу, Паскаль дождался, пока собака спрыгнет на землю, засунул руки в карманы и посмотрел на блондина:

– С нами пойдешь или в машине подождешь? Там сквер есть, на той стороне улицы, мы туда.

Серафим хотел было сказать, что останется, но вдруг увидел ее. Она сидела на скамеечке напротив храма, и промозглый ветер шевелил полы одеяния.

– Гулять, – машинально сказал он.

Бармалей, услышав знакомое слово, замолотил лохматым хвостом прямо по белому пальто.

– Гулять так гулять, – согласился Паскаль.

Пес кружил вокруг, обнюхивая кусты и периодически задирая лапу. К удивлению Серафима, на крупную псину без поводка и намордника не обращал внимания обычно нервный контингент: мамочки с колясками и бабульки, мимо которых они проходили.

Густой чистый звук накрыл, когда они почти покинули двор. Серафим оглянулся на звонницу и заметил, как из храма вышел пожилой мужчина и медленно направился к калитке. Едва он миновал скамейку, застывшая на ней фигура в черном поднялась… и пошла следом.

***

Тело лежало под деревянным мостом, на берегу речки, протекающей в овраге. На мертвеце была расстегнутая синяя куртка, из-под которой виднелась когда-то белая рубашка. Серые брюки задрались, обнажая волосатые ноги и черные носки, один из которых сполз. Темно-синий, в треугольниках, галстук находился немного выше, чем полагалось. Именно он и был орудием убийства. Детальку от конструктора, найденную в кармане куртки, уже утащили криминалисты.

Зайцев спустился по пологому берегу, недовольно покосился на стоящих сверху зевак, указал на них сержанту, мол, убери. Наклоняясь, чтобы не удариться о свод моста, подошел к телу. Присел на корточки, разглядывая галстук, из-под которого ползли синюшные пятна, сам себе кивнул. Нет, не будет на нем «пальчиков». И хотя берег мокрый, и криминалисты, наверняка, нашли следы обуви, не даст это никаких зацепок, а дело надо закрывать, пока журналисты не проведали, что в городе появился серийник. Уже и начальство звонило. Крайне недовольное.

Он поднялся, достал телефон, набрал номер.

«Коготок увяз, всей птичке пропасть!» – говорил отец, когда приходил домой слегка навеселе после очередного раскрытия сложного дела. А теперь увяз сам Зайцев. Крепко увяз, раз звонит этому странному типу.

– Что-то нарыл, товарищ подполковник? – послышалось в трубке. Ни тебе здрасти, ни до свидания!

– Я по другому вопросу, – взял быка за рога Зайцев. – Помощь твоя нужна. Точнее, не твоя, а твоего ангела из психушки.

– Неужели? – короткий вопрос был настолько переполнен сарказмом, что подполковнику показалось, будто трубка сочится им, как ядом.

– Не верь ушам своим, Паша, – грубо сказал он. – Поможешь или нет?

– Куда приезжать?

– В семьдесят вторую, через три часа.

– Не будем ждать ночи? – вопрос прозвучал интимно.

Паскаль умел бесить и делал это с удовольствием.

В сердцах Зайцев прервал связь, но тут же снова поднес телефон к уху, потому что звонили из Управления.

– Товарищ подполковник, есть записи с домовых камер. На них видно, как в день убийства Берданцева какой-то парень выскочил из леса и убежал в сторону метро. Личность устанавливаем.

– Хорошо, – ответил Зайцев и отключился.

Он подъехал к больнице следом за труповозкой. И уже издалека увидел черный Порше, притулившийся между каким-то китайским чудом и старенькой Шеви-Нивой. Дверца Порше распахнулась раньше, чем подполковник зарулил на свободное место. Труповозка скрылась за больничными воротами.

С Паскалем и его спутником встретились на тротуаре у кабинки охраны. Зайцев продемонстрировал «корочку», после чего они зашагали по территории больницы к зданию морга.

Подполковник зашел первым, пропал минут на десять, затем вышел и поманил спутников за собой. Уверенным шагом провел их на второй этаж, в конец коридора, за белые двери в просторный анатомический зал.

Их встретил невысокий лысый мужчина в круглых, как у Гарри Поттера, очках. На Паскаля он даже не посмотрел, а вот на Серафима уставился, как на пришествие Господне.

– Ты, Василь Филипыч, отведи нас к клиенту, а потом сходи, чайку попей, да проследи, чтобы не побеспокоили, лады? – ласково сказал ему Зайцев.

От его тона мужчина как-то странно сглотнул, кивнул и, более ни на кого не глядя, повел их в конец зала, где на каталке лежал еще одетый труп.

– Потом им займешься и мне все расскажешь, – придерживая патанатома за плечи, Зайцев вывел его из мертвецкой, закрыл за собой дверь и, вернувшись к каталке, взглянул на Серафима: – Ну?

Тот стянул алый берет, убрал в карман.

– Подожди, – сказал Паскаль и склонился над трупом, будто прислушивался.

– Что? – спросил Зайцев, напряженно следя за ним.

– Он пахнет чужим безумием, – пояснил Паскаль, отходя, чтобы дать место блондину.

Зайцев крякнул. И как прикажешь это понимать? Нет бы объяснить по-человечески! Он вдруг вспомнил залитого кровью Паскаля, который закрывал его, Зайцева, собой. И как бросалась на него, волна за волной, толпа отбитых на всю голову сектантов, но не могла пересечь невидимую черту… Объяснить по-человечески? Это не про Паскаля!

Серафим, уже успевший троекратно обойти тело, стоял в изножье, растирая свои музыкальные пальцы. Потом положил ладони на щиколотки мертвеца, поморщился, стянул вниз попавший под руку носок.

– Как зовут усопшего? – спросил он, не глядя на подполковника.

– По документам Олег Семенович Новгородцев.

– Его все звали Аликом, – подал голос Паскаль и снова замолчал, ничего не объясняя.

– А-а-алик… – задумчиво протянул Серафим, и от низкого тембра голоса, так не сочетающегося с субтильной внешностью, у Зайцева по спине побежали мурашки.

Синий пламень уже вихрился у груди мертвеца, выбрасывал протуберанцы к его лицу, касался носа…

– Просыпайся, Алик! – рявкнул Серафим, да так, что рука подполковника машинально метнулась к кобуре.

Мертвец со стоном открыл глаза. Его руки, похожие на больших белых пауков, судорожно забегали по груди, пока не нашли шею, и на ней затихли, укрыв красно-синюшные пятна.

– Где… я…? – прозвучал сдавленный голос. – Что… со… мной?

– Посмотри на меня, – призвал его Серафим, заставляя сконцентрировать на себе остекленевший взгляд. И, не поворачивая головы, добавил: – Задавайте свои вопросы, Алексей.

– Ты видел того, кто тебя убил?

– Нет… слышал шаги…

– Не так спрашиваешь, – Паскаль коснулся плеча Зайцева. – Дай я. Алик, ты видел себя, когда умер?

– Да…

– Кто был рядом?

– Мужчина…

– Во что он был одет?

– Спортивный костюм… синий… теплый жилет… кроссовки для бега…

– Сколько ему лет?

– Не старый… высокий…

– Ты видел его лицо?

– Нет… капюшон… закрыл… сверху… не видно…

– Сверху? – удивился Зайцев.

Голова трупа повернулась, взгляд вперился в него. Мертвец оскалил зубы, но еще до того, как рванул к подполковнику, Паскаль наклонился вперед и дунул в лицо умершему. Тело обмякло. Этого мгновения хватило Серафиму, чтобы обойти каталку, сжать ладонями голову трупа, а затем резко отпустить.

– В парке камеры есть? – спросил Паскаль, наблюдая, как Серафим тщательно моет руки, намыливает и снова смывает. В его движениях была завораживающая грация, будто он не руки мыл, а проводил ритуал.

– На входе есть, – кивнул Зайцев. – Проверим всех бегунов, раз кроссовки… Кстати, насчет камер – есть видео некоего убегающего из леса гражданина. Интересует?

– Это твоя благодарность? – усмехнулся Паскаль. – Серафима тоже приглашаешь?

Подполковник с сомнением посмотрел на блондина, вытирающего руки бумажными полотенцами. Тот с вызовом вскинул голову, как арабский скакун, собирающийся сбросить седока.

– Приглашаю, – дрогнул ноздрями Зайцев. – Слушай, а почему белый? Такой непрактичный цвет!

– Зато красивый, – серьезно ответил Серафим. – У Алика на работе подарок для дочки лежит – ждет ее Дня рождения. Мишка Тедди. Он переживает, что про него все забудут, и она его не получит. Вы распорядитесь?

– Распоряжусь, – кивнул подполковник, ощущая себя ни много, ни мало, душеприказчиком мертвеца. – Поехали в Управление.

***

В кабинете пахло кофе. Зайцев пил его только при сильной усталости, но держал хороший – для дорогих гостей. Эти гости не были дорогими, наоборот, если б не дело, сто лет бы их не видел! Но сейчас он открыл банку, насыпал порошок в две чашки, подумал, и насыпал в третью.

– Мне с молоком, пожалуйста, – попросил Серафим.

– Нету молока, – пожал плечами подполковник. – Только кофе и сахар.

– Тогда с сахаром, – печально вздохнул блондин.

Паскаль расхаживал по кабинету, разглядывая корешки папок за стеклянными дверцами шкафов, потом подошел к окну, выглянул, будто прикидывая, как отсюда сбежать.

Дверь кабинета открылась, в нее просунулась стриженая голова.

– Шеф…

– Скройся, – коротко приказал Зайцев, и голова скрылась, бросив ошарашенный взгляд на Серафима.

Стоящий у окна спиной к остальным Паскаль хмыкнул.

– Тебе кофе с сахаром или без? – раздраженно спросил подполковник.

И дернул же черт Сидоренко заглянуть к нему, когда тут этот… ангел. Теперь от вопросов не отмахаешься!

– Без.

Паскаль отошел от окна и сел на стул у стола Зайцева.

Поставив перед ним чашку, хозяин кабинета занял свое место, развернул монитор так, чтобы гостям было видно, и включил запись с видеокамеры, показавшую, как из леса выскочил человек и понесся прочь, словно спугнутый заяц. Мужчина поминутно оглядывался и дважды из-за этого едва не упал.

– Лицо считали? – спросил Паскаль.

– Да, сейчас пробивают по базе.

– Мне бы с ним поговорить.

Зайцев кивнул. Он тоже хотел бы, чтобы Паскаль с ним пообщался.

– А можно назад прокрутить?

– На сколько?

– Минут на пять.

– Хочешь на Берданцева посмотреть? Он в лес в другом месте зашел, там нет камер.

Паскаль качнул головой.

– Не на него.