– А какая тебе разница, кто будет у тебя? Ты молись, чтобы о твоем ребенке не прознали, иначе не увидишь никогда, – ляпнул и схватился за рот ладонью. Велица его тогда по плечу лапищей своей огрела.

– Нечего девку пугать! Если сам пасть не раскроешь, никто и не догадается.

Однако напугал. И задумалась я о том, как сложится моя жизнь через три месяца.

Бежать надо. Разродится королева от бремени и полюбопытствует, не появилась ли на горизонте новая фаворитка. А тут кто-нибудь и проговорится, что есть одна, которая в Драконьем замке затаилась, истерики устраивает, что король ее не навещает. И вскроется, что фаворитка больше не одна, а с дитем на руках.

***

– Бежать надо.

– Тю! Опять бежать надумала. Куда с таким животом?

– Не сейчас, так потом, – я не унималась. И план уже придумала. – Велица, только ты мне можешь помочь. Надо сделать все тихо, чтобы никто не догадался, куда я делась.

– Думаешь, искать не будут?

– Не будут, если пеленки на скалы бросить. Мол, не в себе после родов была, взяла дитя в руки и в море бросилась.

– Ну ты дурная…

– Я жить хочу. Где-нибудь далеко-далеко, даже, может быть, не в этой стране. И не говори, что жить не на что. Посмотри, сколько у меня королевских подарков.

– А о Таллене ты подумала? Ведь его дитя в тебе.

– Бастарда никто не защитит. Даже отец. Наведут порчу, как на Фиордес, и виноватых не найдешь. А не дай боги, у меня сын родится, да раньше законного, так и вовсе смута может начаться. Ну и что что бастард, и бастарды королями становятся.

Хоть и училась плохо, но на меня произвела впечатление история бастарда, захватившего власть в соседнем королевстве. Кто встанет против сильного сына короля, на сторону которого перешла армия? Настоящий-то чудил, чуть страну не разорил, вот и пришло как нельзя кстати обнародование известия, что не один у короля сын. Есть постарше и поумнее.

То ли приведенный пример на Велицу подействовал, то ли слезы мои, что могли навредить ребенку, но согласилась она с первой частью плана.

– Ладно, перевезу я драгоценности к своей сестре. Никто не подумает, что у нее такая ценность дома хранится. Живет ее семья скромно, детей трое, скоро четвертый появится.

– Вот и хорошо! Никто не станет допытываться, откуда пеленки во дворе сушатся. Сначала к ней переберусь, а потом, как дитя окрепнет, новое место найдем. И документы мне бы какие сделать, а, Велица?

Дракониха с сомнением покачала головой. Я ее понимаю. Какая-то девчонка толкает против воли короля. А ну как дознается, что не погибли мы на скалах, а прячемся у сестры Велицы?

***

Вещи собирали вместе. Сложили в ларец все драгоценности, сунули его на дно короба, сверху платье, расшитое жемчугами.

– Может, его не надо отправлять? – Велица придержала мою руку. – Вдруг Таллен заявится, скажет, надень?

Я рассмеялась.

– На такой-то живот? Да и не заявится, пока супруга благополучно не разродится. Разве же я не понимаю, что не она его силой в столице держит. Ему показать надо, что они вместе к великой радости готовятся. Хватит ей унижений с его фаворитками.

– А после?

– А после нас уже здесь не будет. Тут жемчуга на три жизни хватит.

Перед тем, как затянуть ремни на коробе, я остановила Велицу.

– Подожди. Давай я еще туда одну вещицу положу.

– Ценная?

– Только для меня, – я вытащила из-под подушки дневник.

– Тю! Книжка!

***

Я заканчиваю писать. Трудно сказать, как сложится моя жизнь. Переживу ли роды? Если все случится, как задумано, буду в старости перелистывать страницы этого дневника, и вспоминать, как круто изменилась моя жизнь после всего лишь трех слов незнакомца, произнесенных в день моей свадьбы: «Право первой ночи!». Любила ли я короля? Сейчас трудно сказать, чувства переполняют меня. Наверное, я его просто простила. И благодарна, что вновь не подверг унижению, позволив почувствовать себя женщиной. Женщиной, ждущей дитя.

Глава 15. Дочь непокорная

– Нет! Не может быть! А где продолжение?! – София вертела рукописную книгу так, будто непременно должно отвалиться второе дно, способное явить описание дальнейшей жизни знатных любовников, и при этом чувствовала себя глубоко обманутой. Она ненавидела истории с открытым концом, порождающие кучу вопросов, а тут как раз такая. Что стало с Миленой? Осуществила она побег или так и осталась жить в Драконьем замке? Кого родила? Встретилась ли с королем? И где описание, как пережила Большую волну?

В то, что история из реальной жизни, София безоговорочно верила. Во всяком случае, ей очень хотелось, чтобы герои имели своих прототипов. Главным аргументом в сторону правдивости была Большая волна, которая когда-то на самом деле накрывала южное побережье Дамарии. О ней рассказывал отец. Он искренне сожалел, что грандиозное стихийное явление больше не повторяется, хотя гигантский Селлар все также в положенный срок появляется на небосклоне рядом с крошечным Кархом. Магические жемчужины, даже самые слабые, из года в год дорожали. Их становилось все меньше, а новые без Волны не обладали достаточной силой.

– Да, смотреть на Большую волну было жутко, но до чего же красиво! Дух захватывало! – отец большим пальцем приминал табак в трубке, совал ее в рот, но так и не разжигал. Матушка ревниво следила за тем, чтобы отец не курил при детях.

«Ха! При детях! Младшему Дарилу уже пятнадцать, старшему Вазеку так вообще под сорок», – София согнала с босой ноги божью коровку. Прикусила стебелек, легла на траву и мечтательно уставилась в небо. Ей до жути хотелось оказаться в том самом Драконьем замке на смотровой башне в миг, когда над головой несутся тонны воды.

– Софи! Софи!!! Дрянь такая!

София резко села, схватила книгу и судорожно заметалась, не зная куда ее деть. Сначала бросила на нее венок из одуванчиков, но алый корешок выдавал с головой. Подумала было зашвырнуть в кусты, но побоялась, что переплет не выдержит полета и развалится – тогда точно не отвертеться, и Гелена поймет, кто выкрал у нее личную вещь, поэтому не нашла ничего лучшего, чем прикрыть дневник юбкой.

– Это ты рылась у меня под тюфяком? – на поляне появилась разъяренная сестра-близнец. София до сих пор не понимала, почему их считают близнецами: она против Гелены выглядела как породистая лошадка против изящной козы. Единственное, что можно было с натяжкой назвать одинаковым в сестрах – белокурые локоны. На этом сходство заканчивалось. Одна с хрустально-голубыми глазами (в главу семейства Паву Вежанского), другая с темными, будто намокший камень – точно такие же у матушки Радуцы. И эти глаза метали молнии. Но сестре совсем не было страшно: гнев близняшки все равно, что гнев блохи, направленный на собаку. Неприятно, но не смертельно. Софи могла остановить ее одним движением – просто упершись ладонью в плоскую грудь, и Гелена ничего не смогла бы сделать. Разве что изрыгать проклятия. В кого она уродилась тонкокостной и хилой, ломала голову вся родня. Про таких говорят – плюнь, переломится. Саму Софи трудно было переломить. Переломить, переспорить, переиначить.

– Под каким тюфяком? – она удивленно вскинула брови.

– Ты дуру из меня не делай. Признавайся, куда спрятала книжку? Иначе…

– Иначе что? Маме расскажешь? Тогда я покажу ей твой альбом с рисунками. Ей очень понравится, каким ты там предаешься мечтам…

Сестра задохнулась от негодования. Близняшка и близко не догадывалась, что София обнаружила ее тайник, куда она прятала альбом с неприличными рисунками. Влюбленная в сына старосты, Гелена рисовала сценки поцелуев, объятий и прочих откровенных действий, где главными героями была она сама и божественно красивый Бохарт. В реальности ничего такого не происходило: «возлюбленный» был гораздо старше шестнадцатилетних близнецов, а потому вовсю гулял с девушками посочнее и побойчее.

– Корова! – Гелена топнула ногой и сжала пальцы в кулаки: бессильная злоба не находила выхода. В косу вцепится не сможет, как бы без своих волос не остаться, ударить тоже – ответ не замедлил бы прилететь. Вот и оставалось только шипеть: – Чтобы тебе рожу твою наглую перекосило!

– Что тут у вас опять? – из-за кустов выросла медвежья фигура Дарила. Хоть и был он младшеньким в семье Вежанских, обскакал ростом не только близнецов, но и старших братьев, двое из которых служили в егерских войсках. А туда мелких не берут.

– Она опять рылась в моих вещах! – Гелена выставила указательный палец, радуясь внезапной подмоге. Брат жалел «убогую», поэтому всегда держал ее сторону.

– Верни то, что взяла, – сурово произнес он. – Иначе…

– Что иначе? – София с беспокойством наблюдала, как брат закатывает рукава. Гелена противно хихикала, что уже совсем никуда не годилось. – Побьешь? Я это, Дарусик, переживу. Но переживешь ли ты, когда Бохарт узнает, что ты подглядываешь, как они с Ялей голышом в озере купаются? Лично видела твой зад в кустах.

– И как это ты ночью один зад от другого отличила? – вступилась за брата Гелена, расстроившись, что тот прекратил закатывать рукава.

– А откуда ты, Гелька, знаешь, что дело было ночью? Неужели сама в тех кустах сидела? А я-то все думаю, откуда ты знаешь, как Бохарт голым выглядит? Надо бы ему твои рисунки показать, пусть оценит, каким достоинством ты его наградила…

Договорить она не успела. Брат схватил за ноги и поволок по траве.

– Ой, моя книжка! – воскликнула Гелена, обнаружив ту на освободившемся месте, и счастливая поскакала впереди палача и его жертвы.

– Пусти! Пусти, гад! – Софи дергалась всем телом, но от этого ее положение становилось все более позорным. Платье задралось выше пупа, и она светила на всю округу испачканными в зелени панталонами.

– Это кто тут у нас такой красивый? – бархатный голос остановил всех троих. София скосила глаза и в лучах Лейрены разглядела широко улыбающегося Бохарта. Он ленивым движением соскочил с коня и подошел ближе. Брат, так и не отпустив ноги Софии, замер с открытым ртом. Совсем некстати у нее мелькнула мысль, а не за самим ли Бохартом подглядывал Дарил, столько в его взоре сквозило обожания. Хотя в Гремыках не нашлось бы мальчишки, который не желал бы походить на сына старосты: сильного, ловкого, удалого наездника и отменного стрелка. Черный конь был всаднику под стать – с такой же непокорной челкой, влажным взглядом темных глаз, выверенной грацией великолепного тела.

То, как быстро София натянула на голову подол платья, вызвало еще более громкий смех. Ее потормошили за плечо и, когда смущенная девушка явила лицо, увидела, что ей протянули руку помощи. Прежде чем вложить свою, она вытерла ее о себя: цепляние за траву не прошло бесследно.

– М-м-м, так барышни Вежанские уже выросли?

Крепкая рука Бохарта оплела ее талию и так тесно притянула к мужскому торсу, что дышать стало невозможно. Смеющийся взгляд скользнул по лицу и замедлился, когда достиг высот, виднеющихся в незастегнутом вороте платья. София запоздало вспомнила, что рванула его, когда ей сделалось жарко от описания любовных игр фаворитки и короля.

Она мило улыбнулась нахалу и тут же саданула коленом…

«Я попала!» – запоздало испугалась она, когда Бохарт сложился вдвое, а Гелена завизжала не хуже свиньи, пойманной в огороде с пожеванными кабачками.

– Бежим, – толкнула плечом застывшего брата и понеслась в сторону дома. Уже находясь в недосягаемости – осталось всего лишь взлететь на крыльцо, София оглянулась. Гелена кудахтала над пытающимся распрямиться парнем и бросала в сторону дома укоризненные взгляды.

– Ну все. Мне не жить! – произнесла Софи и, одернув платье, чинно вошла в дверь. – Мам! Я дома!

– А кто ж тогда в лавке? – Радуца с полотенцем в руках выплыла из кухни. София попятилась, понимая, что сейчас отхватит этим полотенцем. – Ты час как должна была заменить отца, а?