– Свежее. Душа, конечно, просит пива, но молоко тоже сойдет. – Он выпил его большими глотками. – Всегда думал, что после смерти у человека пропадает интерес к телесным слабостям, оказывается, нет.

– Не факт, что мы умерли. Возможно, есть другое объяснение. – Павел вынул из холодильника пирожные в прозрачном пластиковом контейнере. – Социальный эксперимент.

– Со скрытыми камерами? – Андрей зашарил взглядом и начал двигать и рассматривать все предметы, в которые можно спрятать глазок. – Послушай, Паш, не бьется. Они же не могли знать, что ты в подвале ударишься или что я потеряю сознание. Проще было бы нанять нас, с контрактом и прочими вещами.

– Согласен. – Павел вынул пирожное с шоколадным цветком и откусил. – Я слышал шум наверху. Думаю, мы с тобой не одни, – вспомнил он.

– Серьезно? – Андрей напрягся.

– Да, но идти проверять в одиночку мне было страшно, – признался Павел.

– Зачем проверять? Чтобы по балде молотком в темноте получить? Если они слышали нас, то у самих должен возникнуть интерес. – Андрей открыл выдвижной ящик и вынул из него нож. – Так спокойнее будет. Возьми тоже.

– Нет. – Павел вскинул руки, как будто боялся ножей. – Обойдусь.

– Пацифист?

– В каком-то смысле. Хорошо отношусь только к оружию в компьютерных играх.

– Пацифизм, Паша, экстремистское течение, несмотря на свой посыл. Оно навязывается извне с целью подавления у жителей страны желания сопротивления через неприятие оружия и насилия. Бери нож, будь мужиком.

– Ладно. – Павел взял кухонный нож с лезвием средней длины и спрятал в голенище ботинка, прикрыв его штаниной. – В одном кино видел, что так прячут.

– Другое дело. Сам себя не защитишь, не жди и от других защиты. Ты ценен только самому себе. – Андрей снова проверил холодильник и вынул из него кусок колбасы. – Будешь?

– Нет, спасибо, – отказался Павел. – Аппетит так и не появился.

Андрей вынул хлеб, сыр, сделал себе трехслойный бутерброд и подошел к окну.

– А что, если настал конец света, а мы чудом спаслись? – Андрей подергал свободной рукой за ручку на окне. – Блин, не открывается.

– И не стоит пытаться, – посоветовал Павел. – Раз так задумано. Не нравится мне, что я там видел.

– Привиделось на фоне черепно-мозговой травмы, – ответственно заявил Андрей. – Нет там ничего.

Он уставился в окно. Павел сел за стол и медленно ковырял пирожное чайной ложкой, поедая его по инерции и запивая молоком. Как и в прошлый раз, началось легкое сотрясение. Мебель на кухне застучала ножками по полу, зазвенела посуда. Андрей перестал есть бутерброд и бросил на Павла уже не такой смелый взгляд. Туман за окном ожил, заклубился, предвосхищая скорое появление незваных гостей.

Тень легла на окно. Андрей отошел назад на шаг. Туман резко разошелся, и буквально в нескольких метрах от стены дома появилось огромное тело неведомого существа, черное, в наростах. Судя по тому, что виднелось в окнах первого этажа, роста оно было гигантского.

– Твою мать. – Андрей уронил бутерброд и стоял, как завороженный, глядя на мощную конечность. – Кто это?

– Моя галлюцинация, – уже спокойнее ответил Павел.

Андрей задернул шторы. Его вытаращенные глаза были красноречивее слов. Он долго не мог произнести ни слова. Не двигался с места и только моргал, как будто остался единственный рефлекс. Наконец он поднял руку и сдвинул штору в сторону.

– Ушел, – сообщил он с облегчением.

– Я думаю, он испарился, – пошутил Павел.

– Прости, что не поверил. Сам понимаешь, в такое могут только дети верить да сумасшедшие. Кто это был?

– Я видел его морду. Она напоминала драконью.

– Пипец, в сказку попали. – Андрей поднял бутерброд с пола. Подул на него со всех сторон и откусил. – Кто мы с тобой? Принцессы, которых охраняет дракон?

– Может быть, мы принесенные ему жертвы? – предположил Павел, испугавшись собственного предположения.

Со стороны лестничной площадки раздался стук женских каблучков. Павел и Андрей, не сговариваясь, рванули к дверям. Открыли и обомлели. На лестничной площадке стояли несколько человек. По всему подъезду слышался топот ног, хлопанье дверей и бесконечные вопросы.

Глава 2

Страх – это великий обманщик, рисующий монстров там, где их нет.

Дом стал напоминать потревоженный пчелиный улей. Люди появлялись в каждой квартире, на лестничных площадках, на ступенях. И никто из них не мог отчетливо вспомнить, как оказался здесь. Некоторые пытались паниковать, другие впадали в ступор, третьи начинали забрасывать вопросами, полагая, что все, кроме них, знают причины происходящего.

Павел поговорил с несколькими людьми, ведущими себя относительно адекватно, и выявил одну закономерность: перед тем как сюда попасть, все они испытали приступ страха. Причины были разными, от реальной угрозы насилия до просмотра фильма ужасов. Оглашать свои выводы он не спешил, Андрей куда-то испарился. Павел закрылся в спальне и лег на кровать, в тишине привести мысли в порядок.

Тишина получилась условной. По потолку постоянно топали обутыми ногами. Через стены доносился истеричный плач, вопли, уговоры, изредка истеричный смех. Происходящее действительно могло показаться социальным экспериментом, если бы не масса невозможных условий. Одно из них – люди здесь оказались со всех просторов необъятной родины. Хотя у Павла не было телефона, и он не мог знать, сколько времени прошло, какое число на дворе, у остальных они имелись. Показания времени соответствовали часовым поясам их владельцев и указывали на то, что промежуток бессознательного состояния длился не более нескольких минут. При всех невероятных способностях устроителей эксперимента таких возможностей они не могли иметь. Порталы мгновенного перемещения все еще являлись предметами далекого будущего.

Гипотеза с посмертным переносом в предбанник рая или ада тоже не казалась вероятной. Вряд ли люди умирали от просмотра фильма ужасов. Скорее всего, страх являлся энергией, использующейся для переноса в это здание. В итоге у Павла появилось самое правдоподобное объяснение происходящему. После удара он тронулся умом и все, что видел, являлось плодом его больного воображения. Поэтому он решил просто лежать и надеяться, что мозги самостоятельно вернутся в исходное состояние.

Павел уснул. Проспал неизвестно сколько, но, проснувшись, понял: мозги на место не встали. Дом продолжал шуметь. Организм немного пришел в себя и подавал признаки голода. Павел решил, что надо подниматься и идти на кухню, пока остальные не подчистили съестные припасы. Народу в его квартире собралось с десяток человек, всех возрастов. Они негромко общались между собой и полностью игнорировали появление Павла.

На кухне сидели двое, парень и заплаканная девушка.

– Привет, – поздоровался Павел и полез в холодильник.

В нем уже ничего не было.

– Ребята все съели, – шмыгая носом, сообщила девушка. – Понять не могу, откуда у них аппетит берется в такой ситуации.

– Стадный инстинкт. Когда один из стада начинает есть, остальным страшно, что им не достанется. Надо запихать в себя, даже если не хочется, – пояснил Павел.

Он закрыл холодильник и вышел из квартиры. Решил прогуляться до самого верхнего этажа, прикинув, что все спускались и самые разграбленные холодильники оказались на первых этажах. Он начал неспешный подъем. Отчасти из-за того, что везде сидели люди. Табачный дым висел коромыслом. Люди спасались за курением от тревожных мыслей. Надо сказать, что массовка подействовала на Павла успокоительно. Пока они были вдвоем с Андреем, чувство унылой тоски и страха было сильнее.

Андрея он встретил на шестом этаже. Он показывал двум парням и одной девушке проблему с открыванием окон.

– Короче, окна не открываются, и открывать не советую. Мы с Пашей там такую ногу видели, мама не горюй. – Он развел руки в стороны. – Пять по столько, и это в щиколотке. Скажи, Паш.

– Да, мы видели огромное существо. Причем, когда я был на пятом этаже, я видел его морду. Она гораздо страшнее лапы, которую видел Андрей.

– Заливаете? – не поверил один из парней.

– Не веришь? – хмыкнул Андрей. – Пошли в квартиру, подведу тебя к окну, и будем ждать.

Павел оставил их и пошел выше. Он был уверен, что в доме девять этажей. Это был советский типовой проект с лестницей, совмещенной с площадками и лифтовой шахтой. После девятого он поднялся еще на три этажа, а дом все не заканчивался. Сил подниматься не осталось. Павел выбрал дверь налево от лифта и вошел в квартиру. Здесь никого не оказалось. Как он и думал, люди спускались, где потусовее и поспокойнее, благодаря массовке.

Закрыл за собой дверь и прошел на кухню, желая поесть в одиночестве. Побоялся, что флюиды его аппетита возбудят остальных, и они явятся, повинуясь стадному инстинкту. В этом холодильнике находилось ровно то же самое, что и в стоявшем на первом этаже. Налицо типовая заготовка от устроителей. Им не хотелось заморачиваться с разнообразием продуктов, чтобы создавать как можно дольше иллюзию дома, жители которого просто ушли, оставив двери открытыми. Значит, они и не собирались этого делать. Еду оставили, чтобы люди просто могли поесть.

Павлу пришла идея, что все вещи в доме не просто так, а с какой-то целью. Он проверил все кухонные ящики. В них лежали только столовые приборы. Прошел в спальню и обнаружил в шкафу мужскую и женскую демисезонную одежду. Он снял с себя зимнюю куртку и примерил легкий непромокаемый плащ. Судя по погоде с той стороны окна, там было влажно. Намокнув, зимняя куртка перестала бы греть и потяжелела, набравшись воды.

В другой части шкафа он нашел два рюкзака с явными гендерными отличиями в оформлении внешнего вида. Выбрал себе мужской и убрал в него плащ, майку, спортивные штаны и необычную обувь, представляющую из себя гибрид резиновых сапог и солдатских ботинок. Она была отделана изнутри мягкой тканью, с крепкой протекторной платформой, но голенища застегивались на молнию. Веса они почти не имели, несмотря на внушительный вид.

Рюкзак с вещами добавил Павлу еще немного уверенности в будущем. Он сделал себе бутерброд, налил молока и присел за стол. Где-то внизу раздался жуткий женский вопль. Он подскочил к окну и увидел толстое тело змеи, ползущей по отвесной стене. Задернул шторы и сел на место. Прием безотказно работал с детства: если накрыться одеялом с головой, то монстр не увидит его и уйдет.

Многие не знали о нем. Вопли множились. Раздался топот по лестнице. Куда направлялась толпа, Павел не понимал. Самое безопасное место из всех известных – это дом. Кажется, он был защищен каким-то образом от попадания монстров внутрь.

– У кого-нибудь есть таблетки от сердца? – раздался громкий голос, разлетевшийся эхом по всем этажам. – Женщине плохо.

Наверное, это была та самая женщина, начавшая кричать первой. Не справилась с нервами. Попадать сюда любому человеку с проблемным здоровьем – не самая лучшая идея. У Павла до сих пор осталось чувство, что мозг функционирует наполовину, если не на четверть. Остальная часть находилась в блокировке, неспособная принять невозможную реальность. А сердце время от времени начинало учащенно биться, отчего возникала неконтролируемая тревожность. Далее это приводило к одышке, чего с Павлом никогда не случалось. У него никогда не было популярных в последнее время у населения панических атак, но он решил, что это могут быть их предвестники.

Еда больше не лезла, а сидеть в одиночестве надоело. Начинало казаться, что в соседних комнатах раздаются подозрительные шорохи, пугающие вздохи и даже шаги. Павел повесил на плечи рюкзак и вышел на лестничную площадку. Девушка со светло-русыми волосами и в зеленом пальто поднималась по лестнице. От нее расходился флер хороших духов.

– Привет, – поздоровалась она нейтрально, почти не удостоив Павла взглядом.

– Привет. Что, тоже еды не досталось? – наивно поинтересовался он.

Вообще, он не хотел этого спрашивать, само вылетело.

– Нет. Избегаю создаваемой дураками суеты, – ответила она высокомерно.