– Покажешь мне хороший фильм, и, мо-о-о-ожет быть, твоя коллекция трусиков пополнится, – разворачивается спиной, лишив меня возможности просканировать ее выражение лица.

Вот врет же… или нет?

Глава 12
«Не важно что, главное – с кем»

Артем

От моей машины, напоследок кокетливо сверкнувшей нам фарами, направляемся с Гордеевой к ярко освещенному подъезду. Навстречу идет подозрительного вида мужик с каким-то лохматым волкодавом.

Да, собак таких размеров только ближе к ночи и выгуливать, чтобы не пугать народ.

Поравнявшись с нами, не особо адекватный пес в прыжке пытается нас горячо «поприветствовать», при этом переходя на хрип от натяжения поводка. Радушный ли это прием со стойкой на плечи и облизыванием лица или агрессия с откусыванием полноги? Не знаю. Но в такие моменты анализировать некогда, здесь прежде всего срабатывает инстинкт самосохранения. Поэтому первое, что я делаю, это резко прикрываю Гордееву собой. Только потом на эмоциях объясняю владельцу собаки доступным исконно русским языком все, что я о нем думаю. В моей пылкой речи проскальзывает самый важный вопрос: какого хера он выгуливает своего питомца без намордника? Лиля в это время стоит сзади, уткнувшись мне в спину, сжимая в кулаках ткань моей ветровки.

– Испугалась? – обращаюсь к ней, когда след случайных, но не буду лгать, что приятных, прохожих теряется во мраке.

– Это было так неожиданно, что я… – тенью следует за мной.

– Если честно, я сам очканул, – подбадриваю Лилю, когда подходим к подъезду.

Прикладываю к двери ключ от домофона. Мелодичное треньканье приглашает нас скрыться от уличной прохлады и погрузиться в теплое нутро многоэтажки. В лифте поднимаемся в тишине, разбавленной шумами и скрипами из-за движения кабины. Гордеева смотрит себе под ноги, запихнув руки в большой накладной карман толстовки, тот, который спереди. А я внаглую любуюсь ее соблазнительными ногами, облаченными в короткие шортики.

Это в таком виде она ходила за хлебом в магазин? Или там какой-то симпатичный пекарь работает?

– Гордеева, такие ноги только на мужские плечи закидывать, а не прятать под широкими джинсами, как ты это вечно делаешь, – пытаюсь разрядить обстановку.

– Вот за твои уши я бы ноги закинула, – произносит на полном серьезе, отрывая взгляд от металлического напольного покрытия лифта. – Я же говорила, что я им доверяю.

– Мне даже немного обидно, что только этот мой орган удостоился такой чести, – начинаем улыбаться с Лилей в унисон. – Я вот считаю уши дефектом своей внешности.

– Я бы не назвала это дефектом, скорее изюминкой.

– Ага, скажи еще, что согласна с высказыванием: «Шрамы украшают мужчин». Типа они добавляют нам мужественности и сексуальности.

– Согласна. И вообще, недостатки в мужчинах порой привлекают больше, чем их достоинства.

– Можно маленькое уточнение?

– Можно.

– Ты сказала «достоинства» или «достоинство»?

– Твое достоинство я пока не видела и не могу сказать, привлечет оно меня или нет.

– Можно еще одно уточнение?

Безмолвно кивает.

– Ты сказала: «Пока не видела»?

– Артемка, не цепляйся к словам, – быстро реагирует на сигнал, оповещающий, что лифт приехал на нужный этаж. Делает шаг навстречу разъезжающимся в стороны дверям.

На лестничной площадке неожиданно сталкиваемся с той самой соседкой, которую я ранее видел в кинотеатре. Вместе с любезными, но слегка натянутыми приветственными улыбками обмениваемся с ней вопросительными взглядами. Лично меня интересует, что она делает в столь поздний час за пределами своей квартиры? А вот у меня наверняка хотят спросить, не жирно ли мне сидеть в кино с одной девушкой, а домой заваливаться с другой? Но наши неозвученные вопросы так и остаются без ответа, когда я и Лиля закрываем за собой входную дверь. Пустота квартиры встречает нас привычной для меня тишиной.

– С планировкой ты знакома, так что не буду подсказывать, куда тебе идти, – включаю свет в прихожей, пропуская Гордееву вперед.

– А вот этого в прошлый раз не было, – разувается, одновременно указывая взглядом на турник, приколоченный к стене.

– Я только недавно повесил. Домашние тренировки никто не отменял.

– Слабо́ мне их продемонстрировать?

– Что, прямо сейчас?

– Почему бы и нет? Когда мне еще предоставится такая возможность? Кто знает, может, я последний раз у тебя в гостях.

– Ну ок, – освобождаюсь от ветровки, – раз девушка просит.

– Тогда и футболочку сними, че уж…

– Заметь, это ты предложила. Только баш на баш: я снимаю футболку, а ты снимаешь толстовку. Не будешь же ты в ней париться весь вечер? У меня в квартире тепло.

– Из тебя переговорщик такой себе. Я не разденусь перед тобой, так как под толстовкой у меня ничего нет, – Лиля прислоняется спиной к дверному косяку, скрещивая руки на груди.

– Могу одолжить футболку. Не ту, которую сниму, а чистую.

– О, подъехала излюбленная мужская фантазия: увидеть девушку в своей одежде. Особенно если она будет едва прикрывать женскую пятую точку.

– Вот твоя пятая точка, между прочим, прикрыта. – А ведь Лиля права, я это уже представил. – Ну так что?

– Тащи сюда свою эсочку или эмочку, какой размер ты там носишь.

Скрываюсь на пару минут в своей комнате и возвращаюсь к Гордеевой с футболкой в руках. А вот на мне этого предмета одежды уже нет. Лиля, как обычно, пытается изобразить, что мой внешний вид ее ни чуточку не смущает.

Сейчас посмотрим, что она скажет на мои «тренировки». Сама напросилась.

Поворачиваюсь спиной, широким хватом фиксирую руки на грифе турника. Плавно начинаю подтягиваться. Прекрасно понимаю, какой перед Гордеевой открывается вид. Без ложной скромности могу сказать, что я обладатель такой притягательной для слабого пола спины V-образного силуэта (об этом я неоднократно слышал от девушек). Взгляд на мои широкие плечи заставляет кричать женское подсознание, что на эти плечи, как и на их обладателя, можно смело положиться (это тоже не я придумал).

Все для прекрасных дам. Не зря же я ежедневно вкалываю на турниках, как папа Карло.

Чтобы Гордеева не устала считать (а то, что она будет считать, я уверен), на лайтах подтягиваюсь всего десять раз. Чисто для зрелищности процесса.

– Будем думать, что короткометражку ты мне уже показал, – произносит, как только я заканчиваю, касаясь ногами пола.

– Каково мнение кинокритика? – разворачиваюсь.

– На «Золотую пальмовую ветвь» ты не тянешь, конечно. Чего-то мне не хватило.

– Тебе сложно угодить.

– У меня очень высокие требования.

– Я заметил.

– А теперь оденься, пожалуйста, – вот уже смущается, так как начинает прятать взгляд.

– Тогда я пошел одеваться и заказывать пиццу, а ты располагайся. – Расходимся в разные стороны: я на кухню, Лиля в комнату.

После звонка в круглосуточную доставку еды застаю Гордееву у окна. Стоит ко мне спиной в моей футболке. А мне не дают покоя ее голые ноги.

– В твоем домашнем кинотеатре места не сидячие, а лежачие, – произносит, не оборачиваясь. Явно намекает на матрас, застеленный мягким теплым пледом и облюбовавший угол комнаты рядом с балконной дверью.

А что поделать, если купить кровать или диван у меня руки так и не доходят?

– Кажется, что ты меня сюда привел не кино смотреть, – вот теперь ее взгляд устремлен в мою сторону.

– Не делай поспешных выводов. Сейчас я тебе такую крутую штуку покажу.

– Вот так сразу, без прелюдии? – присаживается на кресло, убирая валяющуюся там подушку себе за спину.

– То, что я хочу показать, как раз настроит нас на прелюдию. Вуаля, – обращаю ее внимание на мультимедийный проектор, стоящий на небольшой тумбочке напротив пустой стены. – Это тебе не на мониторе компа фильмец смотреть.

– На чем же мы будем его смотреть?

– На стене. Поверхность и расстояние позволяют. Я покупал проектор для съемок. Вот наконец пришло время использовать его по назначению.

Включаю ноутбук, пробегаюсь в браузере по списку фильмов. Что же выбрать? Или фиг с ними…

– Пока ждем еду, могу тебе показать фотографии. Но, сразу оговорюсь, не те, где я маленький и голенький. У меня таких и нет, наверное… А мои рабочие, со съемок.

– Не боишься открывать для меня приватный мир своих гигабайтов?

– Там только работа, все личное я бережно храню на съемном жестком диске.

Ставлю на колени Гордеевой ноут. Сам присаживаюсь рядом на широкий подлокотник кресла. Ныряя из папки в папку, Лиля начинает с неподдельным интересом рассматривать мои работы. Цветные и черно-белые. Студийные и отснятые в необычных локациях. Портреты. Контент для блогов и брендов. Актерское портфолио. И многое другое.

– Недурно, – выносит вердикт. – Как ты докатился до такой жизни, что стал снимать исключительно мужской пол?

– Сначала друзья попросили произвести съемку городских соревнований по воркауту. Потом стали поступать индивидуальные заказы в основном от парней. Для большинства из них сходить на фотосессию приравнивалось к походу к стоматологу. Страх. Дискомфорт. И отсутствие какого-либо желания. Я-то их прекрасно понимал. Правда, стесняться и не любить смотреть на себя через фото у меня были свои причины, о которых ты уже в курсе. Если со временем изменившуюся внешность я полюбил и принял, то с головой приходилось налаживать контакт. Ведь комплексы не проходят по взмаху волшебной палочки. Для этого нужно время и погружение в работу. В этом плане мне очень помогли съемки именно парней, потому что мы на одной волне. У нас одни и те же проблемы и одни и те же заморочки.

– А девушек что, никогда не снимал?

– Снимал. Но приходилось часто разделять объект работы и удовольствие. Потому что если девушка видела тебя без штанов, то с ней совершенно не работали фразы, которые изначально должны были оказывать нужное воздействие на модель при съемке. Вот с парнями проще. С ними легче настроить деловой контакт. Они приходят в студию с одной-единственной целью – получить крутые фотки. Да, сначала зажаты, боятся камеры. А потом происходит магический «хоп», и мы уже общаемся по кайфу, обсуждая что угодно. Не успеваем оглянуться, как время съемки подходит к концу.

– Это круто, когда ты любишь дело, которым занимаешься.

– Да. Для меня моя работа не просто нажать кнопочку и получить денежку. Это новые знания, ощущения, знакомства, города.

– Кстати, про ощущения. Твой ноут согрел мне колени. Большое ему за это спасибо, – ставит его на компьютерный стол, и рядом приземляется ее резинка для волос.

– Мне понравились твои колени. Я подумал, что твоим коленям я могу доверить ноутбук.

Мой ответ вводит Гордееву в ступор. Но она быстро берет себя в руки и выдает, чуть тряхнув головой:

– Что хотела спросить. Где моя фотография с дня рождения? Только не говори, что кадр не получился и ты его попросту выкинул.

– Почему же? Получился. Но он практически один в один с тем, который отдал тебе. Поэтому я его себе и оставил. Чисто для личного портфолио. А не чтобы предаваться фантазиям одинокими вечерами, глядя на него.

– Да там и предаваться особо нечему…

– Ты думаешь, нам обязательно для этого смотреть на полностью обнаженную девушку? Тут все дело в воображении.

– Хочешь сказать, одна голова в кадре сгодится? – прищуривает глаза. – Признавайся, все-таки смотрел на мою фотографию? Фу, извращуга, – бьет меня подушкой, которую вытаскивает из-за спины.

– Мне больше не на что смотреть, кроме как на тебя? – наигранно уворачиваюсь от удара.

– Конечно, есть. Вся память ноутбука забита мужиками.

– Ты ревнуешь?

Звонок домофона не позволяет Гордеевой ответить на вопрос. А я подрываюсь впустить курьера. Возвращаюсь с пиццей и упаковкой «Доктора Пеппера» в руках. Лиля к этому времени уже перемещается на матрас.

Надо заметить, она неплохо на нем смотрится.