– Стелешь ты, конечно, Сокович… Ой, можно я все-таки тебя буду называть по имени? С твоей фамилией пока никак не удается наладить положительную коммуникацию.

Смотрю на Артема, он там что-то уже строчит в телефоне:

– Вот, у мамы-Дины мы тебя отпросили. Она дала добро. Час у нас с тобой есть. К тому же там никто не скучает, самые смелые и отважные уже сигают в речку. А мы, как трезвенники-язвенники, явно не оценим их эйфории.

– Пошли уже на твой мост, – нехотя соглашаюсь, мысленно настраиваясь на волну «Похер FM».

Подходим к машине. Меня галантно приглашают на переднее пассажирское. Усаживаюсь. Удобненько. Но есть одно «но».

– Дико извиняюсь, либо тебе пора менять освежитель в машине, либо у тебя такой своеобразный вкус на парфюм, либо… здесь сидела женщина лет за сорок.

Чувствуется, что аромат дорогой, но уж очень едкий.

– А ты проницательная. Только она не сидела, а лежала. Люблю, знаешь, женщин постарше.

Я зачем-то в красках начинаю все это представлять. Артем улавливает мою эмоцию:

– А что? Они опытные и щедрые на подарки.

– То-то и вижу, каким местом ты заработал на свою машину. Уж явно не фотографией. Фу, бяка, выпускай меня из своей грязной тачки, – дергаю за ручку. Не получается. Когда уже успел заблокировать двери?

– Лиль, я пошутил. Я всего-навсего отвозил маму Тимура к подругам на их женские посиделки в тесном элитном кругу. Это ее духами провонял весь салон. И с Элей – так зовут маму Тимура – у меня ничего не было.

– Зачем ты передо мной оправдываешься?

– Просто хочу, чтобы ты не думала, что я самый плохой мальчик на всем белом свете с отсутствием каких-либо моральных принципов.

– То есть отношения или разовая интрижка с дамой гораздо старше – это не про тебя?

– Да, не про меня. Но, ты знаешь, жизнь очень интересная штука. Если говорить о личном, то здесь я стараюсь не загадывать и не планировать. Ведь отношения начинают вырисовываться почему-то именно тогда, когда ты гордо заявляешь, что они тебе не нужны. – Артем в этот момент заводит тачку, чуть сдает назад и одной рукой плавно выруливает на песчаную дорогу.

До площадки перед мостом, где паркуем машину, едем в полной тишине.

– Знаешь, что меня сейчас раздражает? – выхожу из салона. Замечаю захватывающую дух картину: огни вечернего города с одной стороны, и солнце, светящее над рекой и уходящее в пылающий закат, с другой.

– Что же? – Артем подходит сзади.

– Я. Я раздражаю саму себя.

– Почему?

Оборачиваюсь.

– Я ж тебе не доверяю до конца. А прусь с тобой на этот чертов мост.

– Ты думаешь, я что-то тебе сделаю?

– Да откуда ж мне знать? Чесать по ушам вы умеете будь здоров.

А потом: «Расслабься, тебе понравится».

– Кто это «вы»?

– Парни.

– Зачем же всех под одну гребенку? Вот скажи, что ты думаешь непосредственно обо мне?

– Ты тоже меня раздражаешь.

– Чем? – лицо Артема серьезное, но глаза улыбаются.

– То, что я скажу, скорее всего, не будет для тебя неожиданностью, тем не менее… Ты в хорошей физической форме. Да и в целом привлекательный. Самоуверенный. В меру. Весь такой завидный жених с квартирой и машиной.

– Да, Америку ты мне не открыла.

– Только таких, как ты, в плане романтических отношений возводят на пьедестал, наделяют какими-то сверхкачествами, а потом разочаровываются. Вот поэтому я тебе и не доверяю.

– Это твое мнение. Ты имеешь на него полное право. Вот только позволь как-то развеять твои сомнения. Не потому, что я хочу произвести впечатление. Просто мне слегка обидно, что у тебя сложилось такое представление обо мне.

– Тебе не все равно на мое представление?

– Было бы все равно, будь это правдой. Может, я не так прост, как кажется на первый взгляд? За моей внешностью и физической формой скрывается что-то, что и у тебя за широченной одеждой.

– Тело?

Тут должна быть табличка: «Сарказм».

– Душа.

– Вот, пожалуйста. О чем я и говорила. Не может парень с такими данными, как у тебя, задвигать мне про душу без тайного умысла произвести впечатление и залезть в трусы.

– Хочешь доверия? Окей. Обещаю не распускать руки, чтобы не было соблазна залезть тебе в трусы.

– Этого мало.

– Сейчас что-нибудь придумаем.

Направляемся к мосту и ступаем на пешеходную зону. Эффектная подсветка стальной махины и опоры, уходящие ввысь, завораживают. Идем молча, ловя блеск фар проезжающих по встречке автомобилей.

– Придумал, – Артем останавливается. – Расскажи мне какой-нибудь свой секрет. Посмотришь, будет завтра о нем знать весь город или нет.

Подхожу к перилам. Облокачиваюсь. Смотрю с высоты на широкую реку. Охватывает такое чувство, словно паришь над водной гладью.

– Ладно. Я тут хотела осудить тебя за возможную связь с женщиной, с которой у тебя большая разница в возрасте. А у самой был опыт с мужчиной в два раза старше. Об этом не знают ни родители, ни Дина. Никто.

Артем, не проронив ни слова, встает рядом. Смотрит куда-то перед собой.

– Почему расстались? Не сошлись характерами?

– Он оказался женат.

– Долго встречались?

– Да мы и не встречались. Так, пересекались пару раз. Я даже втрескаться в него не успела.

– Можешь ответить, что привлекает молоденькую девушку в мужчине, годящемся ей в отцы? Опыт?

– Каждый из нас в чем-то опытен, а в чем-то неопытен. В этом плане все мы друг у друга чему-то учимся или чему-то учим.

– Тогда подарки?

– Это приятный бонус, не более. Для меня главное – отношение. Ни за какие подарки мое отношение к человеку не купить. Как и искренние эмоции. Хочешь эмоций за деньги? Дуй в кино или театр.

Прерывая мою мысль, по мосту с ревом проезжает вереница мотоциклистов, моторный гул которых постепенно растворяется вдали.

– А что касается меня и того мужчины… – продолжаю, разворачиваясь к Артему боком. – Почему я решилась на это? Просто я его встретила в непростой период своей жизни. И получилось так, как получилось.

– Да, бывает… – постукивает телефоном о перила, затем резко меняет тему разговора: – Любишь, значит, искренние эмоции, которые невозможно купить за деньги? – приближается ко мне вплотную, но руками не дотрагивается.

Я от неожиданности момента глотаю ртом воздух, когда лицо Артема оказывается рядом с моим. Рассматриваю красивые длинные ресницы, которые делают его взгляд мягким и проникающим.

«Только попробуй», – думаю про себя, когда этот взгляд падает на мои губы.

Глава 10
«Поцелуй и фото на память»

Лиля

– Артем, – протестую, словесно выстраивая между нами невидимую преграду. Опираюсь спиной о перила, руками вцепившись в горизонтальные балки ограждения. Как будто смогу в случае чего оторвать их с корнем и треснуть самоуверенного красавчика по голове. Или не по голове. Смотря чем он там будет позволять себе лишнего.

– Лиль, я ничего не делаю, – спокойно отвечает.

И ведь не предъявишь. Действительно ничего не делает. Всего лишь стоит в десяти сантиметрах от меня. Не спеша петляет взглядом по моему лицу. Его губы приоткрыты, но ничего не говорят.

Я стараюсь не уступать молчаливому и созерцательному натиску. Выжидательно приподнимаю подбородок. Одновременно с глубоким выдохом расправляю плечи, наполняясь спокойствием. Разжимаю пальцы. Как назло, у меня нет карманов, спрятать руки негде, поэтому опускаю их вдоль тела.

Артем считывает мои действия как готовность идти с ним на контакт. Снова уменьшает между нами дистанцию. От моей скоростной защитной реакции его спасает лишь то, что в этот момент я отвлекаюсь на свет проблесковых маячков проезжающей за его спиной спецтехники.

Выиграв у моего замешательства пару секунд, Артем оказывается неприлично близко, но продолжает меня не касаться. Как-то необычно. Стоим друг напротив друга как солдаты, руки по швам. Смотрим глаза в глаза.

– Тебя надо сфотографировать, – неожиданно произносит, согревая теплотой дыхания.

– А? – Чувствую, как от вибрации его голоса пересыхают губы и учащается сердцебиение.

Не каждый день передо мной стоит симпатичный лопоухий парень, излучающий абсолютную уверенность.

– Если не забыла, у тебя сегодня день рождения. Ты подготовилась. Накрасилась. Вот я и говорю: «Тебя надо сфотографировать». Когда вернемся к машине, я сделаю пару портретных снимков. Если ты не против.

Заторможенно киваю, пытаясь сконцентрироваться на его словах. Сложновато, если честно. Ведь Артем стоит вплотную ко мне, и я физически ощущаю его энергетику, передаваемую через тепло тела. Чтобы окончательно не утонуть в моменте, мне на помощь приходят силы природы. Ветер подхватывает мои волосы и начинает игриво щекотать Артему лицо. Он прикрывает глаза, отворачивается чуть в сторону, мужественно «терпит» эту незапланированную пытку. При этом сдержанно улыбается, от чего на его щеках появляются милые ямочки. Невольно засматриваюсь. Как только ветер стихает, заправляю непослушные пряди себе за ухо.

Артем снова передо мной. Я обращаю внимание на его прическу. Практически не пострадала. А вот у меня, скорее всего, «взрыв на макаронной фабрике». Чтобы как-то уравновесить наши шансы на красоту, неосознанным движением касаюсь его волос, слегка взъерошивая.

– Ты нарушаешь правила.

– Какие еще правила? – отдергиваю руку, понимая, что увлеклась.

Но, надо заметить, с таким художественным беспорядком на голове ему еще лучше.

– Мы друг друга не трогаем.

– Это ты не должен распускать руки. А я ничего не обещала, – морщу нос.

– Если тебе хочется меня касаться – это хороший маркер чувств. Значит, мы с тобой на верном пути настраивания тактильного контакта. Ведь тело не обманешь.

Зависаю, переваривая информацию.

– Ты на кого учился? На психолога? Терминами какими умными оперируешь. Чувствую себя, как на сеансе. Только кушетки не хватает.

– Мы сегодня обойдемся без кушетки, – стебется, так и не ответив на мой вопрос. Зато задает мне следующий: – Сколько уже времени я в границах твоего личного пространства?

– Несколько минут. Но это до хрена че-то.

– Вот. А если бы я был тебе противен, вряд ли ты подпустила бы меня так близко, верно? – Артем гипнотизирует интонациями. Добивает тем, что кончиком носа касается моего. Случайно. Это подтверждает его быстро произнесенное «Извини».

«Попить бы чего-нибудь. Сушнячок какой-то в горле резко появился», – стараюсь выдержать этот эмоциональный и зрительный спарринг.

Пальцы Артема на секунду касаются моих. У меня от концентрации мурашек в ладони в одно мгновение немеет полруки.

И как это понимать?

– Хочу предложить тебе кое-что.

– Что-нибудь опасное, товарищ психолог? Например, взявшись за ручки, спрыгнуть с моста? Как доказательство того, что мы доверяем друг другу? – иронизирую.

– Нет, не опасное. С моста никто из нас прыгать не будет. Мы продолжим на нем стоять и займемся кое-чем приятным и интересным.

– Чем же?

– Предлагаю ловить неподдельные эмоции и разбираться с тем самым доверием с помощью тантрического поцелуя.

– Какого поцелуя?

Это что за абракадабру он сейчас произнес?

– Тантрического, – повторяет по буквам.

– Артемка, – начинаю искренне улыбаться, – ты вообще традиционным способом целоваться умеешь?

– Умею, – зеркалит мою улыбку, и чистота его реакции подтверждается тем, что он все-таки немного смущается.

– Я что-то сомневаюсь. Или ты просто не знаешь, где у девушки рот? Но он – не та таинственная точка G, существование которой кто-то доказывает, а кто-то опровергает. Его долго искать не надо. Но так и быть, я тебе подскажу, вдруг пригодится, – подаюсь немного назад. – Рот, – очерчиваю пальцем губы, – вот здесь. И целовать девушку нужно вот сюда, – повторяю движение. – Не благодари.