Елена Хантинг: Обжигающий лед

Helena Hunting

Pucked (Pucked #1)

Copyright © 2015. PUCKED by Helena Hunting

© Чамата Т., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Алекс, ты был рядом на протяжении многих книг. Спасибо, что веришь в мои слова и помогаешь справиться с ними, даже когда я паникую.

1. Какого хрена насилие так возбуждает?

Вайолет

Сегодня четверг, часы показывают 6:51 утра, и мне остается каких-то тридцать секунд до потрясающего оргазма. Женщинам стоит брать пример с мужчин. Кого волнует, что по утрам у меня ничего не встает? Это же не значит, что нельзя позаботиться о личных нуждах перед тем, как отправиться в душ. День всегда становится лучше, когда начинаешь его с бокальчика выдержанного оргазма.

Я уже практически на седьмом небе. Каждая клеточка тела пылает, мышцы напряжены, пальцы двигаются с бешеной скоростью, вибратор – господи, спасибо тебе за этот чертов вибратор – упирается туда, куда нужно, и в голове воцаряется блаженная пустота.

И ровно в эту секунду пронзительный голос матери разрушает волшебный момент оргазма, так и не дав толком кончить. Опять она даже не постучала. Как и всегда.

Дело вот в чем: я не живу с мамой. Съехала четыре года назад – в хренов гостевой дом у бассейна. Формально, конечно, он на том же участке, но подразумевалось, что это будет мое личное пространство. Где можно спрятаться от потрясающей матери, для которой, однако, не существует границ.

Дверь в спальню с грохотом распахивается, но я успеваю выключить вибратор и прикрыться одеялом. Влагалище рвет и мечет. Чувство неописуемое. «Возбудим и не дадим», только не для мужиков, а для женщин.

– Мам! – Я натягиваю одеяло повыше. – Ну сколько раз повторять!

– Ты уже давно должна была встать! Пойдем, покажу кое-что. – Она машет руками, вмиг становясь похожей на надувную зазывалу у края дороги. Слишком много энергии в такую рань.

– Я только проснулась. Можно мне прийти в себя пять минут?

Она опускает руки, поникнув, и я бы устыдилась, вот только она без предупреждения ворвалась ко мне в спальню, так что раздражение заглушает все остальное.

– Ну ладно. – Ее уныние, к счастью, непродолжительно. – Сделать тебе кофе?

Мама любит быть полезной, и, хотя я все еще злюсь на нее за вторжение в личную жизнь, обижать ее мне не хочется.

– Давай. – Мне бы в целом спровадить ее из комнаты, но и от свежего кофе не откажусь.

Она выходит и закрывает дверь, оставляя меня в покое. Секунды три я размышляю, не закончить ли начатое, но потом понимаю, что в жизни не кончу, пока мама шарится у меня на кухне. Так что убираю вибратор в тумбочку и иду в ванную мыть руки.

За двадцать два года можно было бы научиться держать мать на расстоянии вытянутой руки, вот только у нее большие проблемы с осознанием личного пространства. На первом курсе универа я отказалась от идеи переехать в квартиру поближе к кампусу. В то время мама с отчимом, Сидни, только сыграли свадьбу и вели себя хуже дорвавшихся до секса подростков. К моему великому сожалению, я натыкалась на них не раз и не два. А на третий чуть совсем не свихнулась.

В качестве компенсации за моральный ущерб смущенный Сидни предложил отремонтировать гостевой домик. Я согласилась, чтобы не тратить несколько тысяч долларов на аренду.

Несколько месяцев назад, устроившись на первую в своей жизни работу, я снова начала подыскивать собственную квартиру – отчасти из-за бесконечных незапланированных визитов матери. Та, разумеется, решила подсобить и отправилась на охоту со мной, попутно рассказывая ужастики а-ля «одинокая белая женщина». Учитывая, что денег мне хватало только на совместную аренду с соседкой, я решила повременить и еще какое-то время пожить в гостевом доме. Но сейчас мне больше не нужно платить за обучение, так что на эту тему можно снова подумать.

Когда руки больше не пахнут влагалищем, я вытираю их о футболку и иду на кухню. Мама сидит за столом и листает один из желтушных журнальчиков, которые она любит читать за чашечкой кофе.

– Тебе не кажется, что они выставляют Бака в слишком уж плохом свете? – Она разворачивает журнал, давая полюбоваться на жуткие фотографии моего сводного брата.

Взяв кружку, я наливаю себе райского нектара и плюхаюсь в кресло напротив.

– Думаю, Бак и без СМИ неплохо умеет подмочить себе репутацию.

Мой сводный брат – та еще шлюха. С другой стороны, я бы назвала так всех профессиональных хоккеистов. Возможно, я перебарщиваю и гребу всех под одну гребенку, но личный опыт подсказывает, что так оно и есть. Единственный хоккеист, с которым я встречалась в прошлом году, точно подходит под описание. Он для меня как Волан-де-Морт: Тот-кого-нельзя-называть.

Третья страница светской хроники за прошлую неделю подтверждает мою гипотезу. Доказательства занимают двухстраничный разворот, где Бак на зернистой фотографии лезет под юбку какой-то девчонки. В кабинке общественного туалета. Такое ощущение, что он пытается одновременно сожрать ее и раздеть – еще и с открытой дверью. Гадость.

В самой фотографии нет ничего удивительного. В интернете с легкостью отыщется сотня подобных. Бак осчастливил своим достоинством половину женского населения континентальной части США – и, пожалуй, парочку дам из Канады. Проблема в девушке, с которой он целуется. Это не просто вешалка, которая повелась на хоккеиста. О нет. Это племянница его бывшего тренера. Ее зовут Фрэн. Она очаровательная девчонка, а благодаря Баку теперь выглядит просто шлюшкой, готовой переспать с любым хоккеистом.

В свое оправдание он сказал, что не знал, кто она такая. Он не очень умный и был в стельку пьян, так что мог ошибиться – что не оправдывает его отвратные похождения. Этот маленький инцидент и послужил причиной его недавнего обмена. Переезд Бака в Чикаго означает, что видеться мы станем гораздо чаще.

– Ну, лично я думаю, что они раздули из мухи слона. Хотя Сидни рад его возвращению. Но я не за этим пришла. – Мама подталкивает ко мне листок бумаги. Присмотревшись, я понимаю, что это билет на самолет.

Хмуро подбираю его.

– Это что? Почему на мое имя? Зачем мне в Атланту?

– Сюрприз! – Мама радостно трясет руками. – Там у Бака первая игра.

– Мам, я не смогу…

– Мы хотим поддержать его всей семьей. Ему нелегко пришлось в последнее время.

– Я не виновата, что Бак не способен удержать член подальше от племянницы тренера.

– Вайолет! – Мама вскидывает брови и поджимает губы, будто в рот ей запихнули лимон. – Какая ты грубая! При чем тут… – Осекшись, она жестом показывает под стол.

– Да при всем. Баку плевать, прихожу я на его игры или нет.

– В прошлый раз он очень расстроился. Вдруг все это, – она кивает на журнал, – как раз потому, что тебя не было?

– Это ты так меня уговариваешь? – Я мрачно смотрю на нее поверх кружки.

– Нет. Просто размышляю. Гипосекстически.

Я давлюсь.

– Гипотетически?

– Я так и сказала.

Поправлять ее так же бессмысленно, как и ругаться. Если мама что-то надумала, предлагать альтернативу – все равно что биться головой о титановую стену: больно и бесполезно. Да, квартиру определенно нужно искать.

Я решаю в последний раз попытаться увильнуть от поездки:

– У меня на выходных работа.

– А вот и нет.

– Откуда ты знаешь?

Мама будто не слышит.

– Такси приедет в шесть.

– У меня рабочий день заканчивается в пять. Мы вообще на игру успеем?

– Рейс завтра утром. – Она стучит по дате на билете, которую я не заметила.

– А. – Ну, вот и увильнула. Видимо, хоккею все-таки быть. Ура.

– Будет весело! По магазинам походим! Ладно, побегу, а то на пилатес опоздаю! – Вскочив, мама вприпрыжку выбегает из дома.

Я смотрю на часы. У меня полчаса на сборы. Схватив журнал, я бросаюсь к тумбочке, забираю вибратор и мчусь в ванную, чтобы помыть его, а потом открываю рекламу молока. Все ради офигенного парня, который его пьет, но по факту выливает стакан себе на грудь. Не знаю, почему это так возбуждает. В конце концов, молоко – не самый сексуальный напиток. Ну да ладно.

Я закидываю ногу на ванну и принимаюсь за дело, поглядывая на молочного парня. Оргазм, который я упустила до этого, сбивает меня с ног на пол, и журнал падает на лицо. Меня это не волнует. Главное, что я кончила.

В итоге дрочка занимает чуть больше времени, чем я ожидала, и на работу приходится ехать в спешке. Как недавняя выпускница экономического факультета Иллинойского университета, работу я получила благодаря стажировке, которую организовал для меня Сидни. Приятно иметь отчима, работающего скаутом в НХЛ. Я же – младший бухгалтер в пиар-агентстве, специализирующемся на – та-дам! – спортивном финансовом менеджменте. Включая инвестирование в пользу профессиональных хоккеистов. Так что хоккей в моей жизни повсюду.

Пока я судорожно перебираю документы, Шарлин, моя подруга и коллега, сидит на краю рабочего стола и попивает кофе.

– Я сегодня никуда не пойду. Слишком много возни со счетами Кунца, – говорю я ей.

– Ты бросаешь меня, потому что хочешь поработать подольше? В пятницу?

– Завтра придется съездить в Атланту на игру Бака. Мама заставила. Нужно же подбодрить мальчика, который свой хер в штанах держать не умеет.

Шарлин смотрит с сочувствием.

– В этот раз совсем жопа, да?

– Без комментариев. Какой же он придурок. В общем, мы улетаем утром, так что нужно заранее подготовиться к понедельнику.

– А там ты поработать не сможешь?

– Мама хочет пойти по магазинам, да и не факт, что время останется. А мне еще сто страниц для литературного клуба читать, а он, напоминаю, во вторник.

Шарлин закатывает глаза.

– Это все Лидия. Давай ее исключим?

– Ты не можешь исключать людей просто так.

– Это с чего бы? Лично я с радостью читала бездуховное порно. Так что прочитаю краткое содержание, и дело с концом.

Идея неплохая. Но я по натуре человек честолюбивый и не могу прийти на собрание, имея лишь смутное представление о книжонке, которую приходится читать из-за Лидии. Лучше я пострадаю, но смогу аргументированно разнести ее в пух и прах.

– Возьму с собой книгу. Вдруг будет время почитать на хоккее.

– Ой, Ви, да ладно тебе. «Чикаго» потрясно идут. Игра будет супер.

– Ага. – Скорее всего, так оно и есть. Только я не разделяю теплых чувств Шарлин ни к самому хоккею, ни к игрокам.

Она с самого детства яро болеет за «Чикаго». Не пропускает ни единой игры и даже участвует в пулах, где можно собрать собственную команду. Как фэнтези-футбол, только с хоккеем.

– Ну ладно! – Шарлин хлопает в ладоши. – Не в этом суть. Ты ведь потом пойдешь к ним на прием, да? А значит, встретишься с Дарреном Вестингаузом.

– С кем?

Шарлин, поджав губы, удостаивает меня высокомерным взглядом.

– Это крайний нападающий «Чикаго». – Она начинает перечислять его статистику; я слышу исключительно «бла-бла-бла». Отключаюсь, пока она говорит, но потом Шарлин спрашивает: – Сфотографируешь его, если будет возможность?

– Во-первых, Шар, у хоккеистов не «приемы», а вечеринки. Во-вторых, я к ним не пойду. Буду работать. – Я хлопаю по папкам на рабочем столе.

– Да ну, блин! – Она оглядывается по сторонам, проверяя, не смотрит ли кто. Джимми, сидящий за соседним столом, поднимает бровь и указывает на телефон у уха, поэтому Шарлин понижает голос: – Вайолет, серьезно, сходи к ним. Ради меня. Умоляю. Просто сфоткай его, а потом сиди скучай в номере.

– Моя бы воля – отправила бы тебя, а сама бы осталась.