Павел Семенов: Сильный духом 2. Долой оковы

Глава 1. Где Илюха делает вид, что смирился.

Викинг, стоящий на палубе передо мной, здоровый и крепкий, как вставший на задние лапы племенной бычок. Он угрожающе сверлит меня своими глазенками. Зовут его Снор. И каждый раз, раскрывая свою пасть, он забрызгивает мое лицо и грудь слюнями.

Но это меньшая из моих бед.

– Ну что, Красавчик, подыхать не надоело? – спрашивает Снор, в очередной раз орошая меня своими слюнями.

Красавчиком называют меня. За внешность, оставшуюся после многочисленных побоев: разбитые в мясо губы, свернутый нос, заплывшие фингалами глаза и залитое кровью лицо.

Еще называют Борзым. За проявленный характер. За попытки убийства своих пленителей, за оскорбления в их адрес.

Иногда зовут Смертником. За мои многочисленные смерти из-за этой самой борзоты и непослушания. И смерть это не всегда случалась от побоев или холодного оружия. Но и от киля корабля, на котором мы плывем. Любят викинги так развлекаться. Привяжут к рукам и ногам по канату, бросят в воду и протягивают тебя под килем. Им весело.

Мне не очень.

– Чего молчишь, раб? Язык проглотил? – сказав это, викинг ухмыляется. – Или мало били? Так мы это исправим.

И очередной раз пробивает своим кулачищем мне по почкам. Ну, а я ответить ему ничем не могу. Только терпеть боль и продолжать с ненавистью прожигать его взглядом.

Мои руки заведены за спину, обнимают мачту кнорра (вроде так мои пленители назвали это деревянное судно) и крепко связаны. Ноги тоже примотаны к мачте. Так и стою «солдатиком». А меня бьют.

Отвязывать боятся. После последнего случая я одного из бойцов Снора убил и троих серьезно ранил.

– Ну, так как? – после очередного удара спрашивает здоровяк. – Снова до смерти забить, или все же будешь слушаться и пойдешь на весла?

Ему, как погляжу, все это уже самому надоело. Да и мне, если честно, тоже. Еще, викингу важно поставить раба на место. И заставить слушаться.

Сейчас, когда ветер обдувает мое голое тело, а брызги от ударов весел о волны реки освежают и немного смывают с меня слюни викинга, думается легче. Голова, отбитая ни один раз, проясняется.

Скрип деревянной палубы и плеск за бортом успокаивают. Заросшие кустарником, деревьями и прочей зеленью берега умиротворяют.

Чего я добьюсь очередной смертью?

Того, что снова возрожусь на этой палубе, так как я теперь раб. А раб воскресает в том месте, которое установит хозяин раба, или (если не будет этого места) рядом с хозяином.

А процесс, когда меня калечат в назидание другим рабам, а потом убивают, у меня уже в печенке сидит. Причем, уже ни раз отбитой.

Но и смириться со своей участью я не могу.

С другой стороны…

Чего от меня добивался старый варяг и ведун Хрумвар?

Того, чтобы я тренировался. Усиливал себя.

А я сам этого хочу?

Конечно!

И раз я не могу пока попасть к друзьям, которые, наверное, меня давно обыскались, то займусь полезным делом.

А там, глядишь, бдительность экипажа судна усыпится. И я найду способ сбежать. Но лучше, конечно, сначала отправить на тот свет всю команду кнорра. Особенно, Снора. И в обязательном порядке торговца Лустера, что и является моим хозяином. А также хозяином этого судна и начальником головорезов, которые меня поймали.

– На весла, – хриплю я, шевеля разбитыми губами.

– Ха-ха-ха! – веселится викинг. – Сдался, наконец!

Я прямо чувствую, как он выдыхает от облегчения.

– И чего только строптивился? – недовольно бросает Лустер, упитанный, низкий, но довольно крепкий с виду мужичек с хитрыми глазами. – Зря время на тебя тратили.

– Только не глупи, – советует мне Снор, отвязывая от мачты. – Я буду за тобой поглядывать.

Да, да. Я тоже тебя не люблю.

Аж затылком чувствую его взгляд. Ну, да. Я ж, помимо остальных моих проделок, тебя мордой об палубу приложил. И на глазах всей команды успел отвесить смачный пинок. А Снор тут среди бойцов на этом судне, вроде как, самый главный. Что-то типа десятника. Под его командой около пятнадцати бойцов. Еще около пятерки воинов и различная прислуга с помощниками подчиняются напрямую Лустеру. Как и сам Снор.

Чувствую, викинг не просто будет за мной поглядывать. А приложит все усилия, чтобы плавание на этом судне мне запомнилось навсегда.

И, похоже, я оказываюсь прав.

– Один сядешь за весло, – хмыкая, Снор подталкивает меня к одной из лавок для гребцов. И обращается к двум другим рабам, что ворочают в данный момент весло. – Место освободили! Быстро!

Эти двое тут же подскакивают. Лустер их сразу занимает другой работой.

А я усаживаюсь за освободившуюся лавку. Хватаю весло.

Блин, тяжелое какое! Задолбаюсь им ворочать.

Но ничего. На тренировках у Хрумвара мне тяжелее приходилось.

– Снор, может все-таки ему кого-нибудь подсадить, – встревает один из воинов. – Парень молодой совсем. Неопытный. Уровень, вон, низкий какой. Он же только задерживать будет.

– Не будет! – огрызается здоровяк. И командует другому воину. – Хрут, бей парня кнутом сразу, как только тот будет отставать от темпа остальных гребцов.

– Так мне придется без остановки его лупить, – весело сообщает тот. Высокий и крепкий бородатый мужик в кожаной безрукавке. За широким поясом заткнут большой нож и боевой топор. В руке зажат хлыст, которым он иногда «поторапливает» гребцов. – Быстро истечет кровью и сдохнет.

– Сдохнет – воскреснет, – отвечает ему Снор. – И снова сядет на лавку грести. Или ты, Хрут, боишься, что устанешь?

– От такого точно не устану! – ржет бородач. И уже, видимо, мне: – Давай! Греби уже!

За спиной раздается свист рассекаемого воздуха.

А затем…

Хлысть!

Плеть оставляет кровавый, обжигающий кожу и мышцы, след на моей обнаженной спине.

«Суки! – про себя рычу я и со всей силы наваливаюсь на весло. – Давайте, веселитесь, пока имеется такая возможность.»

Когда весло опускается в воду, толкать его становится намного тяжелее. Но я справляюсь. Рывок, что заставляет мышцы скрипеть не хуже, чем палуба кнорра, и вот деревянная лопасть уже поднимается из воды для нового оборота.

Хлысть!

Мою спину вновь обжигает кнут.

– Быстрее, Красавчик! – веселится Хрут, снова пуская в дело свое орудие. – Быстрее!

Хлысть!

Я уж было собираюсь рвануть в его сторону, но еле себя сдерживаю и под очередной удар кнута, проворачиваю весло. Еще раз. Стискиваю от боли зубы.

И получаю вознаграждение.

Стойкость +1

И тут же появляются две дополнительные полупрозрачные надписи со шкалой, показывающие прогресс выносливости и духа.

Еще немного и эти две характеристики увеличатся.

Внутренне начинаю смеяться. Волна ликования волной прокатывает по моему телу. Вызывает мураши на коже.

Хрен, вы уроды, меня сломите. Вы только помогаете мне качаться.

– Чего лыбишься, псих! – Хрут, видимо, замечает, невольно проступившую на моих губах, улыбку.

И награждает внеочередным ударом кнута.

А я еще больше радуюсь. Боль – ничто. У Хрумвара я и не такого натерпелся.

Так проходит остаток дня. Я ворочаю тяжелое весло на почти пустой шкале запаса сил и получаю хлыстом по спине. Здоровье тоже далеко не полное, но держится. Ниже середины не проседает.

Это благодаря высокой выносливости, которая помимо остальных свойств повышает объем здоровья и скорость его восстановления. И благодаря Хруту. Вернее, его действиям. А именно – частым периодическим ударам кнута, после которых по моей спине текут струйки крови. Этот процесс спровоцировал появления у меня нового вида сопротивления: сопротивление кровотечению.

Как я понимаю, данный показатель дополняет естественную регенерацию, помогая быстрее заживлять открытые раны. Это и не позволяет моему здоровью опускаться ниже.

Но, в основном, думаю я не о собственных улучшениях. Сознание их фиксирует где-то на периферии. Мои мысли находятся далеко отсюда. Они витают вокруг Милославы. Представляют тот момент, когда я наконец с ней встречусь и…

***

– Хватить дурить, смертник! – гневным шепотом шыкает один из рабов, что так же как я и остальные невольники связан и расположен на ночь в подпалубное пространство кнорра – что-то типа трюма. Только низкое, в полный рост не встанешь, и расположенное по краям судна. – Спать мешаешь, да, беду на всех накличешь.

Правда в его словах есть. Увидят, что я пытаюсь освободиться от пут, могут выпороть всех. Да и узлы поддаваться не хотят. Как бы я не старался.

На ночевку команда кораблика решила пришвартоваться около удобного бережка.

Торговец Лустер, его помощники, Снор и около десятка бойцов спустились с борта на сушу. Разбили лагерь, запалили костер, послали несколько воинов с луками и копьями на охоту. Стали разворачивать шатры и палатки.

С нами, связанными и плотнечком посаженными на пол в трюме рабами, оставили лишь тройку бойцов.

– Эй, Красавчик! – окликает кто-то с другой стороны.

– Чего? – реагирую я и оборачиваюсь.

– Бесполезно это, – обращается ко мне крепкого вида парень лет двадцати. – Освободиться сложно. А получится, то что дальше? Удастся сбежать – на тебя повесят статус «беглый раб». И над головой будет он у тебя висеть и сигнализировать всем подряд. А за поимку такого и довольно большое количество опыта дают и денег отсыпают немало. Плюс к репутации фракции. Так что желающих поймать будет хоть отбавляй.

– Меня еще поймать нужно, – угрюмо проговариваю я.

А про себя благодарю словоохотливого пленника за информацию, которой у меня дефицит.

– Еще как поймают, не сомневайся, – продолжает разъяснять парень мне на радость. Он оказывается таким же игроком, как и Рогдай Огневласый. – Тут уже территория чужой фракции. На поимку беглого сюда сбегутся все кому ни лень. А после того, как поймают, тебе штраф выкупа из рабства значительно увеличат. Считай персонажа запорол. А так есть шанс качественно выполнять все обязанности и быстро выкупиться.

После этого парень мечтательно произносит:

– Вот бы в гладиаторы определили. Рабский счет быстро заполняется, идет практика боевого столкновения. А знатные женщины нпс могут арендовать тебя на несколько дней, и вот тогда…

– На рудники тебя, дурака, определят. До гладиаторов не дорос, – каркает еще один раб. Это уже из местных (он же – не игровой персонаж). Мужичек в возрасте, крепкой наружности с всклокоченными темными волосами. – Будешь там загибаться за гроши и дохнуть раз за разом.

– Ничего не определят! – возмущается парень. – Много мест, куда могут направить. Вариантов работ хватает. И рудники тоже разные бывают. Но я буду проситься в гладиаторы…

– Где же ты таких радужных баек наслушался про гладиаторов? – усмехается еще один молодой мужчина, тоже игрок. – Там все далеко не так гладко…

– А, ну, заткнулись! – рявкает один из оставленных для охраны воинов, ударяя оголовьем меча об одну из опорных стоек. – Привяжу к тросу за пятки и брошу ночевать за борт!

Звон сухого дерева и угроза заставляют всех замолчать. А жаль…

Дальше ночь проходит спокойно. Только перед тем, как я все же смог заснуть, до моих ушей доносится шепот одного из местных:

– Ни в гладиаторах, ни на других работах и уж, тем более, на рудниках, ничего хорошего нет, Красавчик. Никакой славы, только унижение. Появится возможность сбежать – нужно пользоваться шансом.

После этого он замолкает. А я делаю кое-какие выводы.

Если еще несколько минут назад мне казалось: получись устроить бунт и побег – меня почти никто из рабов не поддержит. А сейчас появляется надежда, что все не так уж плохо.

Утром нас кормят такой же вонючей баландой из непонятно чего, как и перед сном. И сажают за весла.