Свой день рождения Макс провел в больнице. Накануне ему сделали операцию, и почти весь следующий день он, находясь под действием сильных анальгетиков, дремал.

– Столик закажу попозже. Есть у меня одно место на примете… Я, конечно, не такой креативный, как шаман, из вонючего дыма в балахоне не появлюсь. Предпочитаю классику: мюзикл, ресторан…

– Не знаю, как увязывается «классика» с твоей любовью к мотоциклам, кладбищам и с задушевными беседами с призраками, – подколола Марина. – Хотя в качестве места для свидания я скорее отдам предпочтение кинотеатру или парку, чем фамильному склепу.

* * *

Аня передвигалась по небольшой кухне с грациозностью лани, и Максу только оставалось любоваться, какой плавной и изящной стала его двоюродная сестра. В детстве и подростковом периоде Аня была сама неловкость: вечно что-то роняла, задевала, била, ударялась об углы, спотыкалась и падала. Сестра рано и стремительно пошла в рост, вытянулась и долгое время страдала от своей нескладности. Но в гадком утенке, каким она тогда была, один из агентов модельного агентства рассмотрел будущую королеву подиумов, и карьера Ани пошла в гору.

Сестра сейчас возвращалась с очередных съемок, в Москве оказалась проездом и решила задержаться на пару-тройку дней, чтобы повидаться с родными. Остановилась Аня у родителей Макса, но он не смог накануне приехать на семейный ужин, поэтому позвал сестру к себе сегодня.

Новостей у Ани был целый ворох: ее пригласили сниматься в еще один сериал. Но, главное, через полгода она выходила замуж за своего итальяно-испанского жениха.

– Свадьба летом, – с энтузиазмом рассказывала сестра, кроша в салатницу помидор. – В Испании мы просто распишемся, а банкет устроим в Питере. Потом поедем в Италию и отметим уже с друзьями и родителями Эдуардо.

– У вас прям свадебный тур намечается, – засмеялся Макс и подал Ане бутылку с маслом.

– Ага. Проверь картошку, мне кажется, она уже сварилась.

Макс вытащил из ящика нож, потыкал картофель в кастрюльке и выключил газ. Сестра выставила на стол салатницу и принялась выкладывать из банки в пиалу консервированные баклажаны.

– Я очень за тебя рад, Ань, – вернулся к разговору о свадьбе Макс, но, увидев, что сестра бухнула в пиалу сразу половину банки, воскликнул:

– Куда ты столько! Я один не съем!

– Почему один? – невозмутимо спросила Аня и облизала ложку. – М-м, как вкусно! За «огонек» от тети я готова душу продать! Что ты так на меня смотришь? Не на диете я, не на диете… Съемки закончились. До следующих еще есть время. Так что хоть нормально поем!

Аня засмеялась и кивнула на холодильник:

– Вытащи буженину! И где у тебя толкушка для пюре?

Макс подал ей все, что она попросила, а потом еще и молоко со сливочным маслом. Этот уютный вечер возвращал в те счастливые моменты, когда они, три брата и сестра, наконец-то встречались. На новогодние каникулы Макса нередко отправляли в Питер к родне, а на долгие летние уже питерцы приезжали в столицу. И тогда их неизменную четверку отец отвозил на служебной машине на дачу за город.

Вспоминает ли сейчас Аня все их проделки, бег наперегонки по садовым дорожкам, купание в речке, ночные разговоры в беседке?

– Жаль, что твоя девушка не смогла к нам присоединиться, – вклинился в его мысли голос сестры. – Думаю, мы бы отлично поладили.

– Марина сегодня с подругой. Они давно не виделись и наконец-то смогли встретиться.

С одной стороны, Макс жалел, что у Марины на этот вечер были другие планы, с другой, с сестрой он виделся теперь редко. Поболтать с Аней обо всем ему тоже очень хотелось.

– Я рада, что у тебя на личном тоже все в порядке, – сестра разложила по тарелкам пюре, нарезанную тонкими ломтиками буженину и выставила все на стол. – Пироги сейчас будешь или потом?

В гости она пришла не с пустыми руками, а с целым пакетом домашних пирожков, которые напекла днем с мамой Макса, двумя банками с зимними салатами и куском буженины. Видимо, мама посчитала, что ее сын за два дня успел уничтожить неистребимые запасы домашней еды, которыми она щедро заполнила его холодильник.

– Потом.

– Только не забудь про них! Тетя все сокрушалась, что ты голодаешь.

– Угу, голодаю, – с сарказмом отозвался Макс. – Ты видела мой холодильник? Это ты еще морозильник не открывала. Мама отчего-то решила, что я не в состоянии сварить себе пельмени, макароны или пожарить стейк.

– Ну, ее тоже можно понять. Она переживает из-за твоей травмы, волнуется, как ты справляешься.

– Вполне нормально справляюсь! Как видишь, и приготовить могу, и дом в свинарник не превратил. Я просто сломал руку, Ань, и все. Поскользнулся и неудачно упал.

Сестре он решил озвучить ту же версию, что и Елене Васильевне: правда породила бы куда больше вопросов, чем ответов.

– Ага, «поскользнулся», – криво усмехнулась Аня и покачала головой. – Как не умел врать, так и не научился.

– А что не так? – опешил Макс.

– Ладно, это твой папа проговорился, что в тебя стреляли. Мы вчера засиделись с твоими родителями до полуночи: пили чай, обо всем разговаривали. В том числе и о тебе.

– И о чем же? – настороженно поинтересовался Макс.

– О том, что ты открыл собственное детективное агентство.

Макс чуть не подавился пюре, бросил на тарелку вилку и поспешно отпил из стакана воды. Папа до недавнего времени не подозревал, чем на самом деле занимается его сын. О даре медиума у Макса, помимо коллег, из близких знали только мама и друг Миша. Отцу, привыкшему к тому, что жизнь идет по простым и понятным правилам, принять такой «талант» сына было бы непросто. Поэтому Макс говорил, что занимается финансовыми вопросами в небольшой фирме.

– Твой папа с такой гордостью рассказывал о тебе! – обронила Аня с блестевшими от восторга глазами, и Макс все же поперхнулся водой.

Он считал, что разочаровал отца тем, что отказался от карьеры военного, хоть вуз, который закончил, считался престижным.

– Дядя сказал, что у вас было сложное дело, вы выследили опасного преступника, но тебя при его поимке ранили. Дядя предупредил, что это все – строжайший секрет на уровне государственной тайны, – понизив голос, проговорила Аня и с силой треснула закашлявшегося Макса по спине.

– Ну, примерно так и есть, – уклончиво согласился он, когда смог перевести дух. Видимо, папа все сложное и непонятное разложил на простые схемы и придумал для себя такую реальность. А может, на самом деле принял то, чем занимается его сын. Пока Макс находился в операционной, с его родителями поговорил Гвоздовский-старший. Станислав Родионович наверняка не стал ничего придумывать и рассказал о случившемся как есть. Вот уж кого не удивляют необычные способности обычных на первый взгляд людей…

– Я никому не проговорюсь, не переживай, – успокоила Аня. – Но это офигительно… Мой брат – детектив!

– Не офигительней, чем сестра – знаменитая модель, – парировал Макс.

Какое-то время они ужинали молча: Аня, видимо, прикидывала, какими еще секретными делами занимается ее брат. Макс же снова отчего-то думал о Гвоздовском-старшем: тот все же втерся, вплелся в их жизнь – и не вырвать, как сорняк. Познакомился и с родителями Марины, и с его собственными. Макс опасался, что Гвоздовский возьмет все под контроль, – и ошибся. Потому что они уже давно находились под колпаком у Станислава Родионовича.

– Макс? – вывела его из задумчивости Аня. – А вы поисками исчезнувших людей занимаетесь?

– Ну… Было дело, – настороженно ответил он. – А что?

– У меня одна подруга пропала. Виделись мы нечасто: я живу в Питере, она – в Москве. Но, когда обе работали в Милане, делили комнату. Мира классная девчонка…

– Кто? – без всякого интереса спросил Макс.

– Мира. Мирослава. Она пропала еще осенью, когда с двумя подругами поехала на избинг.

– Ку-уда? – изумился Макс, подумав, что ослышался.

– Избинг! Это сейчас модный вид ретрита. Погугли!

Макс хмыкнул, набрал в поисковике слово «избинг» и бегло пробежался взглядом по заметкам.

– Это сельский туризм, который набирает популярность. Отдых на природе в домиках, стилизованных под русские избы, – не выдержала его молчания Аня. – Есть отдых со всеми удобствами по типу «все включено»: дома напичканы всевозможной техникой. А бывает и аутентичный отдых в отреставрированных настоящих избах с минимумом современных удобств, зато максимально приближенный к жизни наших предков: сенокос, выпас скотины, рубка дров, сбор ягод и грибов.

Макс все это выслушал и усмехнулся, глядя на экран телефона:

– А вот и первые пострадавшие от полного соединения с природой. Какой-то бедняга наелся на таком «ретрите» мухоморов и отравился. Это, так понимаю, разновидность избинга «мухоморинг». А если во время сбора ягод нападут волки, то получится «сожратинг».

– Макс, я серьезно!

– И я серьезно. Судя по расценкам, такой отдых недешев, а в некоторых местах «отключение от цивилизации» себе могут позволить только очень богатые люди. Неужели какая-нибудь дочь олигарха или светская львица станут доить коров, носить воду в ведрах на коромысле, убирать в хлеву и стирать в речке?

– Если все правильно завернуть и подать, как, например, экологический и модный отдых, полное отсоединение от городской суеты, то люди будут записываться в очередь. Все дело в верном маркетинге, Макс! Вуаля, и светская львица уже с удовольствием чистит свинарник.

Он недоверчиво покосился на сестру, думая, что та шутит. Но нет, лицо Ани оставалось серьезным и даже немного взволнованным. Максу же сложно было представить какую-нибудь избалованную девицу, которая не держала в наманикюренных пальчиках ничего тяжелее пилочки, с коромыслом на плече. Да, с одной дочкой олигарха он водил тесное знакомство, но и Люсинда была совсем другой.

– Так что случилось с твоей подругой? – спросил он скорее из вежливости. Аня смотрела на него с таким видом, будто не знала, стоит ли продолжать. Похоже, он перегнул палку, дав волю неуместному здесь сарказму.

– Исчезла. Случай вышел довольно громкий: не только пропала узнаваемая модель, но и погибла популярная блогерша. А третья девушка, светская львица, амбассадор, перестала появляться на публике. О ней вообще нет новостей, хоть раньше она не сходила с таблоидов.

– Погоди… Как их зовут? – насторожился Макс. История напомнила ему ту, что днем рассказал Марк Гвоздовский.

Аня набрала воздуха и выпалила:

– Мою подругу зовут Мирослава Залецкая. На самом деле фамилия Кукушкина, но Мира сменила ее на более благозвучную. Она из очень простой семьи, всего добилась сама. Содержала маму и несовершеннолетнего брата-инвалида. Даже не знаю, как сейчас ее семья.

– Вы же подруги? – вскинул брови Макс, открывая фотографии красавицы-модели Мирославы. По типажу Мира была противоположностью Ане: голубоглазая блондинка со вздернутым носиком.

– Скорее приятельницы. Я знакома с ее семьей только заочно, по рассказам. О пропаже Миры узнала из новостей. Пыталась разыскать телефон ее мамы, но безуспешно.

– Ань, понимаешь, чтобы взяться за это дело, нужно заключить договор с заказчиком, – мягко сказал Макс.

– Да, поняла, – сокрушенно вздохнула она. – Это я загрузила тебя не подумав. К тому же вряд ли семья Миры потянет оплату всех расходов. Да и Мира пропала несколько месяцев назад, ее, может, уже нет в жи…

– Как звали других подруг? – перебил Макс, кликая на очередную ссылку в новостях, ведущую в блог погибшей во время отдыха некой блогерши Полины Скалкиной. С последней опубликованной фотографии смотрела девушка с азиатским скуластым лицом, одетая в льняное платье с вышивкой. «У меня ожидается крутой отдых! Потом все вам расскажу!»

Гвоздовский не назвал имена других девушек, но Макс почти уверился в том, что это была одна и та же история.

– Полина Скалкина и Зоя Уланова.