– Вернись, сволочь! – рявкнула я, несясь за ним с последней подушкой в руках. – Сделай с ним что-нибудь. Как я это объясню остальным?

Юй Гуй превратился в дым.

Точно, сволочь!

Я осталась стоять посреди комнаты. Взлохмаченная, без одежды, с подушкой в руках и бешено колотящимся сердцем. На полу – мужчина без сознания. И тоже без одежды.

Я приблизилась к Лю Чжоу. Слишком бледный. Он дышал, да. Но если бы я увидела его со стороны, то точно бы решила, что это труп. Хорошо сохранившийся и симпатичный такой труп, с великолепными скулами, но все же…

Я присела рядом, посмотрела на его лицо и невольно вздохнула:

– Никогда не думала, что мне придется после секса убирать труп.

– Это не труп, – с легкой обидой в голосе сказал Юй Гуй, появляясь как по щелчку прямо возле постели. – Это побочный эффект. Ну, может, чуть-чуть… передоз.

– Передоз чего? – прошипела я. – Эмоций? Гормонов? Энергии инь?

Он пожал плечами.

– Всего понемногу. Зато как ярко все было, а? Я до сих пор под впечатлением. Очень понравилось.

Я зло посмотрела на него. Юй Гуй поднял руки:

– Ладно-ладно. Не настаиваю. Но что теперь делать? – Он склонился над Лю Чжоу и протянул: – Вариантов, в общем-то, несколько.

– Так. – Я выпрямилась в надежде, что сейчас эта нелепая ситуация разрешится. – Что значит «вариантов»? Расскажи.

– Ну… – Юй Гуй щелкнул пальцами возле уха Лю Чжоу. – Он не реагирует. Настолько глубоко в себе, что другие там не поместятся.

Я схватилась за голову.

– Откуда ты таких слов набрался? Ладно, об этом потом. У меня в комнате почти труп, а до утреннего обхода – сорок минут. Скоро явятся слуги. Что, скажи на милость, я могу сделать с телом, чтобы никто не заподозрил, что я его убила своим… любовным пылом?

Юй Гуй оживился:

– А вот и мои предложения! Слушай внимательно. Вариант первый – классика: завернуть в покрывало и вынести через черный ход. Правда, ты рискуешь наткнуться на кого-то, и придется врать. А ты, прости, врешь, как булка риса.

– Дальше, – прошипела я, решив не вдаваться в подробности про булку.

– Вариант два: объявить, что Лю Чжоу вошел в состояние глубокого медитативного транса. Типа, для очищения духа. Прямо тут, в брачных покоях. Три дня будет лежать как тюлень, и все поверят – потому что… ну кто проверять-то полезет? Он же на тебе помешан.

Чушь собачья. Но у меня закончились подушки, поэтому врезать уже нечем.

– Еще.

– Вариант три… – прищурился Юй Гуй. – Притвориться, что он после близости настолько был потрясен твоей… кхм… техникой, что решил переродиться новым человеком. Ушел в себя, чтобы осмыслить глубину чувств. Это поэтично. Ты сможешь даже заплакать на людях, все подумают, что у вас сильная духовная связь.

– Мне нужно не это! – Я встала и начала метаться по комнате. – Мне нужно, чтобы он проснулся и сказал: «Все нормально, дорогая, просто слегка перетрудился». А не чтобы я выносила его, как старую мебель!

– Ты не романтик, – вздохнул Юй Гуй. – Все хочешь по-простому. Без искусства.

– Слушай. – Я остановилась, тяжело дыша. – А если… как-то его простимулировать? Привести в чувство? Холодной водой? Щекоткой? Пощечиной? Вдруг сработают совсем простые методы, о которых мы почему-то еще не подумали?

Юй Гуй смерил меня взглядом, потом глянул на Лю Чжоу:

– Ну… можешь попробовать пощекотать. Где муж у нас, интересно, должен быть пощекочен… – Он наклонился и внезапно принюхался. – М-м, Жань-Жань, пахнет драмой. Но в целом – жив. Должен очнуться. Рано или поздно. Но это не точно.

– А если не очнется?

– Тогда мы переходим к варианту четыре, – торжественно сказал Юй Гуй. – Ты вызываешь его душу на разговор и извиняешься. Со слезами. Со стихами. С раздеванием. Это трогает мужчин. Даже тех, кто временно в коме.

Я закатила глаза. Почему мне достался бог-идиот? Хотя… как раз идиотку он делает из меня.

– Это все из-за тебя, – пробормотала я и снова посмотрела на Лю Чжоу. – Я просто хотела, чтобы он понял: не надо меня приносить в жертву. А теперь он лежит бледный, как рисовый пирог, и я не знаю, дышит ли он нормально.

Юй Гуй уселся рядом, сложил руки на коленях и кивнул с самым серьезным видом:

– Да. Все пошло не по плану. Но зато, согласись, скучно не было. Да и ты забываешься. Сама просила что-то сделать с главой культа.

– Убей меня, – простонала я, обняв подушку.

– Нет-нет. Ты мне еще пригодишься, – весело подмигнул он. – А теперь решай: медитация, театр или щекотка?

Стук в дверь прозвучал как гром среди ясного неба. Резкий, уверенный, нетерпеливый. Кто бы там ни был, он явно не собирался уходить. Какие тут энергичные слуги.

Я замерла, почувствовав, как внутри все оборвалось. Потом резко подняла голову, и в мозгу щелкнуло: есть идея!

– Быстро! – прошипела я, хватая Юй Гуя за рукав. – Уноси его!

– Куда? – округлил он глаза.

– В демонические земли! У тебя же есть куда. Спрячь! Хоть в болото, хоть в пещеру, хоть к своей бабке на чердак! Главное – чтобы его здесь не было!

– Ты уверена? – Юй Гуй явно сомневался. – Он, может, не оценит. Моя бабуля – та еще дама с опытом… во всем.

– Уверена! – прошипела я, снова услышав требовательный стук, за которым последовал голос:

– Госпожа! Господин! Все в порядке? Мы слышали… э… странные звуки!

Юй Гуй вздохнул, развел руками и кивнул:

– Ну, ты просила избавиться. Исполняю.

Он щелкнул пальцами, и из воздуха вырвался черный дым. Зашипел, словно змея, окутывая тело Лю Чжоу, закручиваясь в спираль. Волосы Лю Чжоу тронул невидимый ветер. Руки обвисли, словно у куклы, а губы чуть приоткрылись.

Его словно затянуло в бездну. Тьма сомкнулась, и супруг исчез. Просто исчез. Ни звука. Ни тени. Ни прощального вздоха. От Юй Гуя тоже не осталось и следа.

Вот прохвост. Но, впрочем, это уже неважно. Меня все устраивает. Не подходят варианты бога – используй свои. Приступим.

– А-а-а! Помогите! – звонко вскрикнула я и картинно рухнула в обморок там, где недавно был Лю Чжоу.

Именно в этот момент распахнулись двери.

Глава 5

Они это сделали со скрипом, со всей возможной торжественностью, будто за ними собрался не десяток слуг, а целая делегация небесных чиновников. Воздух внутри комнаты, пропитанный остаточным жаром божественной магии, будто замер.

Вскоре послышались шаги: быстрые, суетливые, разномастные. Короче, кто в лес, кто по дрова. Кто-то бежал на полусогнутых, кто-то спотыкался о порог, а кто-то вошел с той неторопливой грацией, которая выдавала возраст, чин или… подозрения.

Я лежала на полу, приоткрыв глаза ровно настолько, чтобы следить за ситуацией. Изображать обморок – это вам не просто отключиться. Это искусство. Нужно дышать неглубоко, но ровно, не моргать, не реагировать на шум и – главное – не смеяться. Да. Никакого пафоса. Особенно когда кто-то из слуг, судя по тяжелым сапогам и запаху пота, навис надо мной и осторожно ткнул в плечо пальцем, как в старую корзину с бельем.

– Госпожа? – неуверенно позвала молодая горничная дрожащим голосом. – Она… кажется… в обмороке.

«Гениально», – отметила я про себя, продолжая лежать без движения.

А потом медленно и с пафосом, с той театральной медлительностью, которую можно было бы снимать в дораме, шевельнула пальцами. Дрожь прошла по телу. Плечи подались вперед. Я издала жалобный стон, как будто возвращалась из загробного мира.

– Госпожа! Ох, она приходит в себя! Зовите лекаря! Быстро! – завизжал кто-то и метнулся к двери.

Меня бережно подхватили – одни руки под спину, другие под колени – и переложили на постель. После пола подушка оказалась неожиданно мягкой. Приятный аромат жасмина защекотал нос.

Я открыла глаза. Медленно. Сначала ресницы задрожали, потом веки приоткрылись, и наконец я «сфокусировала взгляд». Надеюсь, он получился рассеянный, немного трагический – как у героини, потерявшей все, кроме чувства собственного достоинства.

– Где он? Где… мой супруг? – прошептала я срывающимся голосом. – Черный дым… Он… он забрал его! Он… забрал моего мужа! – И тут же зарыдала.

Горестно, душераздирающе, как умеют рыдать женщины, которые одновременно и в шоке, и уже строят планы, как использовать этот шок в свою пользу. Я закрыла лицо руками и всхлипывала, выдавливая ровно столько слез, сколько было нужно для эффекта.

Актриса, конечно, я так себе. Но коль уж надо, то могу и вспомнить, как на школьной олимпиаде по истории первое место заняла не я, а эта коза из параллельного класса Машка Чурина. Родители у нее были богатые, носили всегда учительнице дорогие подарки. Тогда это было обидно до ужаса.

– Госпожа, прошу вас… успокойтесь, – подала голос старшая служанка. Такая… женщина с острыми скулами и вечной складкой между бровей. Она уже доставала флакон с целебными каплями, но я театрально отвела руку.

– Нет! Нет! Никакие капли не помогут мне теперь! Я… вдова! – выдохнула я, старательно страдая на публику.

Слуги переглядывались: кто-то с тревогой, кто-то с удивлением, кто-то с плохо скрываемым интересом к драме.

Я продолжала рыдать, наблюдая сквозь пальцы, кто еще вошел в мои покои.

Первым был толстячок с круглым лицом, кажется, это управляющий дворцом. Его лоб блестел, губы шевелились, будто он шептал молитвы, а глаза бегали туда-сюда в попытке оценить ситуацию.

Рядом с ним стояла старшая служанка, которая явно ничего не могла понять.

За ними находились три стражника в темных доспехах и с суровыми лицами – точно больше по привычке, чем по нужде. Один из них держал наготове меч, другой внимательно оглядывал покои, будто в любой момент ожидал появления монстра.

Но затем я увидела еще кое-кого. Седовласого мужчину в темно-синем плаще с вышивкой в виде журавля на рукаве. Он медленно двигался, с достоинством и… молчал. Его лицо было испещрено морщинами. Ощущение, что он в принципе не любит болтовню. Глаза, неожиданно серые, как зимний туман над горами, остановились на том самом месте, где исчез Лю Чжоу. Он не моргнул. Не ахнул. Просто стоял и смотрел, будто видел нечто иное.

«Кто это?» – пронеслось у меня в голове.

Мужчина шагнул ближе, оглядел комнату, затем задержал взгляд на мне. Наши глаза встретились на долю секунды, я увидела в его взгляде не сочувствие, не подозрение… А интерес. Как будто он понял, что я не просто несчастная вдова.

Какое-то время мы молчали.

– Госпожа, – снова вмешалась служанка. – Вы сказали… черный дым? Вы видели, кто это был?

Я обреченно вздохнула, утирая слезы тыльной стороной руки:

– Он… появился из ниоткуда… Был холоден как смерть и шептал слова, которые я не поняла. Мой супруг… Лю Чжоу… он попытался встать, защитить меня, но… его окутала тьма. Его забрало… нечто. Проклятие… Это было проклятие!

Рядом с дверью кто-то зашептался. Слуги делали обережные жесты, шептали имена духов-хранителей. А седовласый мужчина все так же молчал. Только чуть склонил голову к плечу и тихо сказал, не мне, скорее себе:

– Черный дым… Забрал. Интересно.

Я продолжила рыдать. Но что-то в его голосе заставило меня насторожиться. Игра игрой, но этот человек знал больше, чем должен был. Нужно будет поинтересоваться, кто он. И главное: к каким выводам пришел?

Но сейчас… сейчас я должна быть несчастной вдовой. Пока – вдовой. Пока выгодно.

– Прошу, оставьте меня… – прошептала я. – Мое сердце… оно не выдержит такой утраты…

Один из стражников закашлялся, другой покосился на седого. А тот… наконец развернулся к двери, бросив напоследок:

– Отдыхайте, госпожа. Мы позаботимся… о расследовании.

И вышел.

А я снова закрыла лицо руками. Потому что за ними не было видно улыбки.