Дмитрий Коровников: Курсант Империи – 2

Глава 1

– Васильков, твою дивизию! – заорал Папа прямо мне в ухо. – Ты что, в цирке? Короткими очередями, я сказал! Ко-рот-ки-ми!

Я судорожно отпустил спусковой крючок. Винтовка в моих руках только что выплюнула добрую половину магазина в одну несчастную голограмму богомола, превратив ее в светящееся месиво. Честно говоря, от такого количества «свинца» бедняга должен был не просто умереть, а вообще перестать существовать на молекулярном уровне.

– Есть короткими, сержант! – прокричал я, пытаясь перезарядить оружие. Индикатор на прикладе мигал красным – магазин пуст. Отлично, Васильков. С таким расходом боеприпасов ты первым станешь закуской для местной фауны.

– Руки из жопы вынь сначала! – Рычков выхватил у меня винтовку и одним отточенным движением сменил магазин. – Смотри и учись. Большим пальцем жмешь на рычаг сброса, одновременно второй рукой достаешь полный магазин. Раз – старый вылетел, два – новый на месте. Все! Теперь сам.

Я взял оружие обратно и попытался повторить. Первая попытка – магазин застрял. Вторая – я умудрился уронить новый магазин себе на ногу. Спасибо бронированным ботинкам, иначе остался бы без пальцев. С третьей попытки получилось более-менее сносно, если не считать того, что я чуть не всадил магазин задом наперед.

– Прогресс, – хмыкнул Папа. – К концу тренировки, глядишь, научишься не только в себя стрелять. Хотя, судя по твоим талантам, это самая реальная цель для попадания.

Рядом грохнула очередь – это Толик методично выкашивал голографических тварей. В отличие от меня, мой приятель обращался с оружием как прирожденный штурмовик. Три выстрела – три попадания точно в головы мишеней. Показушник.

– Эй, фтудент! – крикнул он, не прекращая стрельбу. – Не девгайшя так! Винтовка – как дефка, ее крефко фержать фадо!

– Фпафибо, кофёл! – огрызнулся я, обернувшись и увидев ухмыляющуюся беззубую рожу Стасика.

– Фто?! – побагровел он. – Мафор за бафаром слефи!

К моему удовольствию внезапно прямо перед Стасиком материализовалась голограмма какой-то летающей гадости размером с орла. Он дернулся от неожиданности и выпустил очередь куда-то в небо. По закону подлости, одна из пуль просвистела в опасной близости от уха Папы.

– Крысин, падла! – взревел сержант, машинально пригибаясь. – Если ты меня подстрелишь, я тебя лично закопаю, а потом откопаю и закопаю снова!

У этого идиота фамилия Крысин? Подходит…

Краем глаза я заметил, как остальные бойцы взвода отрабатывают слаженные действия. Группы по четыре человека прикрывали друг друга, создавая перекрестный огонь. Красиво работали – как единый организм. А я тут как… как студент-первокурсник на экзамене по квантовой физике. Знаю, что надо что-то делать, но что именно – загадка.

Я вздохнул и сосредоточился на мишенях. Кстати, постепенно начало получаться. Очередная голограмма – трехметровая сколопендра – появилась в двадцати метрах. Короткая очередь разнесла ей голову. Ха! Получилось!

– Так держать, Васильков! – неожиданно подбодрил Папа, закончивший бить по голове Стасика. – Еще пара месяцев таких тренировок, и из тебя выйдет толк! Правда, к тому времени ты уже будешь перевариваться в желудке какой-нибудь местной твари, которая тебя сожрет, но это детали.

– Спасибо за поддержку, сержант!

– Всегда!

«Ратник» тем временем начал ощущаться как вторая кожа. Ну, очень тяжелая и неудобная вторая кожа, но все же. Сервоприводы мягко откликались на каждое движение, компенсируя вес брони и оружия. Я попробовал сделать перекат – получилось на удивление плавно. Правда, встать после этого удалось только с третьей попытки.

Следующие полчаса пролетели в безумном калейдоскопе выстрелов, перебежек и отработки тактических приемов. Папа гонял нас как проклятых, заставляя раз за разом повторять одни и те же действия. Смена позиции, короткая очередь, снова смена позиции. Работа в парах – один стреляет, второй перезаряжается. Потом меняются.

«Интересно», – думал я, в очередной раз меняя позицию, – «в Нахимовском Училище, куда меня изначально зачислили и которое считалось элитным, тоже так учат? Или там все благороднее – с белыми перчатками и чаепитием в перерывах? Судя по всему, узнать этого, как утверждает сержант Рычков, не придется».

– Кроха, твою мать! – заорал сержант на гиганта-новгородца. – Ты не стена, в бою с богомолами за тобой все равно никто не спрячется! Пригнись, когда идешь первым в группе! Или ты думаешь, что твоя башка пуленепробиваемая? Ты же видишь, какие новобранцы криворукие!

Кроха послушно присел, продолжая поливать мишени огнем из своей винтовки. В его огромных ручищах оружие выглядело игрушечным, как будто он взял поиграть автомат у младшего братишки. При этом стрелял великан на удивление метко – каждая очередь находила свою цель.

В какой-то момент я поймал себя на мысли, что начинаю получать удовольствие от процесса. Есть что-то первобытно-удовлетворяющее в том, чтобы превращать голографических монстров в пиксельную труху. Может, во мне проснулись отцовские гены? Или это просто адреналин? В любом случае, ощущение было… приятным.

Я резко развернулся и выпустил очередь в материализовавшегося богомола. Промазал. Вторая очередь задела ему лапу. Третья наконец-то нашла цель.

– Патроны не бесконечные! – проорал сержант, обращаясь ко всем нам. – Экономьте боезапас… Все, хватит палить! Теперь отработка действий в группах! Разбились по четверкам, живо! И постарайтесь не перестрелять друг друга!

Я оказался в одной группе с Толиком, Крохой и, к моему неудовольствию, со Стасиком. Тот ухмылялся своим беззубым ртом и что-то бормотал себе под нос. Судя по отдельным словам, он сочинял оду моей меткости. Или наоборот.

– Значит так, – начал Толик, взяв на себя роль командира. – Кроха – наша огневая поддержка, я и Сашка – штурмовая группа, Стасик… – он замялся, глядя на шепелявого. – Стасик прикрывает тыл.

– Пофему тыл? – возмутился Стасик, брызгая слюной. – Я тофе фтурмовать могу!

– Можешь, – кивнул Толик с каменным лицом. – Но пока тыл. Отрабатываем продвижение с прикрытием. И постарайся не стрелять нам в спины, договорились?

Следующие полчаса мы учились действовать как единое целое, что на практике означало, что я постоянно путался, кому и куда бежать. Двигались перекатами – пара идет вперед под прикрытием второй, потом меняются. Звучит просто, правда? Ха! Попробуйте это сделать в стокилограммовой броне, когда вокруг грохочут выстрелы, кто-то орет команды, а ты пытаешься вспомнить – твоя сейчас очередь бежать или стрелять.

– Неплохо для первого раза! – крикнул Папа, наблюдавший за нами. – Васильков, не отставай от Жгутикова! Вы должны двигаться синхронно! Это тебе не вальс на балу, тут от синхронности жизнь зависит!

«Ага», – подумал я, в очередной раз чуть не врезавшись в Толика. – «На балах я хотя бы не рисковал отстрелить себе ногу. Хотя, если вспомнить некоторые вечеринки на Новой Москве… Ладно, не важно».

– Так держать! – одобрительно кивнул Папа. – Может, вы и не сдохнете в первые пять минут боя!

Высокая оценка от старшего сержанта…

Внезапно рев моторов заглушил звуки стрельбы. Земля под ногами задрожала. На полигон один за другим выкатились двенадцать броневиков-трансформеров – приземистые бронированные машины на колесном ходу с башнями, ощетинившимися стволами. Эти красавцы выглядели так, будто их спроектировал человек с нездоровой любовью к крупнокалиберному оружию. На броне первого сидела группа бойцов. Судя по их виду, эти ребята только что вернулись из самого пекла.

– Кто это? – спросил я у Толика, щурясь от солнца.

Тот пожал плечами и вопросительно глянул на Мэри, которая находилась неподалеку. За время тренировки девушка умудрилась «убить» больше голографических целей, чем наше отделение вместе взятое. При этом выглядела она так, будто только что вышла из салона красоты.

– А вот и Капеллан, – неожиданно улыбнулась девушка.

Мы с Толиком переглянулись. За все время знакомства я ни разу не видел, чтобы Кровавая Мэри улыбалась. Обычно диапазон ее эмоций варьировался от «я тебя убью» до «я тебя убью медленно». А тут прямо расцвела. Зубы показала и все такое.

– Похоже, наша Мэри втюхалась в этого здоровенного спецназовца? – ухмыльнулся Толян, кивая на спрыгнувшего с броневика бойца.

Договорить он не успел. Штык-нож Мэри оказался у его горла быстрее, чем я успел моргнуть. К счастью, плазменная кромка была деактивирована, но и холодная сталь у горла – удовольствие сомнительное. Особенно когда эту сталь держит девушка, которая может перерезать тебе глотку и не поморщиться.

– Еще слово – и будешь булькать кровью, – процедила Мэри. Ее голос был спокоен, даже нежен. Что делало угрозу еще страшнее.

– Понял, понял! – поспешно закивал Толик. – Молчу!

Мэри убрала нож так же быстро, как достала. Я с интересом разглядывал того, кого называли Капелланом. Высокий, широкоплечий мужчина лет тридцати пяти с длинной черной бородой. Двигался он с какой-то особой, почти кошачьей грацией, несмотря на тяжелую броню. На нагрудной пластине – выцветшая татуировка в виде креста. Лицо – спокойное, даже умиротворенное, но глаза… В глазах плескалось что-то такое, от чего хотелось отойти подальше и не привлекать внимание.

– Почему его зовут Капелланом? – полюбопытствовал я.

– Он был полковым священником, – ответила Мэри, не сводя глаз с разведчика. В ее голосе звучало что-то похожее на… восхищение? Нежность? Трудно сказать, я не специалист по эмоциям профессиональных убийц. – До того, как… в общем, до того. Сейчас он командир разведчиков нашего батальона.

«Интересно», – подумал я. – «Что должно произойти, чтобы полковой священник превратился в разведчика штрафбата? Хотя, учитывая местный контингент, удивляться нечему. Тут каждый второй – кто-то бывший».

Капеллан тем временем подошел к Папе, и они о чем-то оживленно заговорили, то и дело показывая в сторону джунглей за периметром. Даже отсюда было видно, как напрягся наш старший сержант. Что бы ни говорил ему Капеллан, новости были невеселые.

– Почему мы его раньше не видели? – не унимался я.

– Он был с парнями эти дни в глубоком рейде, – пояснила Мэри. – Видимо, они и отыскали логово самки-богомолихи, на свидание с которой нас гонят… Судя по тому, как он выглядит, дело дрянь.

И правда, теперь, когда я присмотрелся, стало заметно – броня Капеллана была испещрена свежими царапинами и вмятинами. На наплечнике виднелся глубокий порез, словно от гигантского когтя. Его люди выглядели не лучше. Один придерживал руку, явно вывихнутую или сломанную. У другого вообще половина шлема была снесена.

В этот момент на полигоне появились офицеры роты. Впереди вышагивал старший лейтенант Свиблов в своих фирменных черных очках. Увидев меня, он криво усмехнулся – мол, готовься, салага, сегодня твой день. В этой усмешке читалось столько предвкушения, что мне стало не по себе. Как будто он уже видел меня мертвым и это зрелище доставляло ему удовольствие.

«Это точно он» – мелькнула мысль. – «Тот самый убийца, о котором предупреждал крестный? Слишком уж рьяно он меня возненавидел. С другой стороны, может, у него просто характер такой – ненавидеть все живое. Профдеформация».

Офицеры подошли к Папе и Капеллану. Между ними завязался оживленный спор. Даже с расстояния в полсотни метров было видно и слышно, как кипятятся участники дискуссии. Свиблов что-то доказывал, тыча пальцем в планшет. Капеллан отрицательно качал головой, его движения были резкими, рублеными. Папа стоял с каменным лицом, но по напряженной позе было видно – ему происходящее тоже не нравится.

– …это же самоубийство! – донесся до нас обрывок фразы Капеллана. – Мы потеряли двоих, только чтобы найти это гнездо! А вы хотите…

– Приказ есть приказ! – перебил его Свиблов.