– Вы не понимаете, – Капеллан повысил голос. – Там не просто матка! Там целый улей! Сотни, может, уже тысячи особей! Нужна минимум артподготовка, а еще лучше поддержка с воздуха…

– У нас нет времени! – рявкнул Свиблов. – Через сутки они расползутся по всему сектору!

Наконец Капеллан резко развернулся и отошел от офицеров. Свиблов что-то крикнул ему вслед, но разведчик даже не обернулся.

А уж через минуту на полигоне взвыла сирена тревоги. Все замерли. Этот звук означал только одно – игры кончились, начинается реальность.

– Живо ко мне, кривоногие! – заорал Папа через усилитель в шлемофоне. Его голос гремел как труба архангела. Злого архангела. – Получаем боезапас и грузимся на броню! Шевелитесь!

Началась организованная суматоха. Штрафники бросились к контейнерам с боеприпасами, расхватывая магазины и гранаты. Я старался не отставать, набивая подсумки обоймами. Руки слегка дрожали – то ли от усталости, то ли от предчувствия. Скорее второе.

– Больше бери! – крикнул Толик, запихивая гранаты во все доступные карманы. – Там экономить будет некогда! И возьми свето-шумовых – пригодятся!

– Это какие? – растерялся я.

– Вон те, серые! – Толик сунул мне в руки несколько гранат. – Если прижмет – кидаешь прямо в рожу, но и сам глаза закрыть не забудь, а то на время ослепнешь. Понял?

– Понял, – кивнул я, хотя на самом деле в голове была каша. Осколочные, дымовые, зажигательные… Как их отличить-то в бою?

– Эй, мафор! – просипел рядом Стасик. – Франат-то зафем фтолько? Фебя подорфать?

– Отвали, – буркнул я, продолжая запихивать боеприпасы куда только можно.

– Фмотри, от фтраха фтаны не обфелай. Фогомолы на фапах ферьма бевут!

– Не заткнешься, я тебе последние зубы выщелкну, чтобы не вообще говорить не смог, – пригрозил я ему, похлопав по плечу и бросившись вслед за Толяном.

Погрузка на броневики прошла в рекордные сроки. Мы с Толиком, Крохой и Мэри оказались на одном транспортере – последнем в колонне. С нами же устроился Капеллан со своими ребятами. И, к моему неудовольствию, приставучий Стасик. Он уселся прямо напротив меня и теперь таращился своими маленькими глазками, как удав на кролика.

Броневики заурчали и двинулись по направлению к периметру. Ворота медленно разъехались в стороны. Массивные створки из усиленной стали скрежетали, словно неохотно выпуская нас наружу. За ними был другой мир. Мир, где человек больше не вершина пищевой цепи.

Колонна медленно двинулась вперед, выползая за пределы базы. Первые две-три сотни метров прошли спокойно – расчищенная полоса, проволока, минные поля. Все то, что отделяло цивилизацию от хаоса.

А потом джунгли обступили нас со всех сторон.

Это было… как попасть в желудок какого-то исполинского зверя. Влажные, душные, живые. Каждое дерево казалось враждебным, каждая тень – смертельной угрозой. Пахло гнилью, цветами и чем-то еще – острым, хищным.

Лианы свисали с веток как удавки. Некоторые шевелились, хотя ветра не было. Или это мне показалось? В любом случае, я старался сидеть ближе к центру брони, подальше от бортов.

Где-то вдалеке протяжно завыло какое-то существо. Звук был такой тоскливый, такой нечеловеческий, что по коже побежали мурашки. Ему ответило другое, потом третье. Вскоре весь лес наполнился этими воплями.

– Приветственный комитет, – мрачно пошутил кто-то из разведчиков Капеллана.

– Это падальщики, – пояснил другой. – Чуют, что скоро будет пожива.

Обнадеживающе. Я покрепче сжал винтовку.

– Эй, Санек, – тихо позвал Толик. – Не дрейфь. Прорвемся.

– Да я в порядке, – соврал я.

– Конечно-конечно, – усмехнулся он. – Просто у тебя лицо зеленое.

– Пошел ты, – буркнул я, но стало чуть легче.

Броневик качнуло на ухабе. Сверху посыпались какие-то твари – не то пауки, не то многоножки. Одна упала мне на колено. Я с отвращением стряхнул ее. Тварь зашипела и попыталась укусить бронированную перчатку.

– Не трогайте их голыми руками! – посоветовал нам Капеллан. – Ядовитые!

Отлично. Даже мелкие твари тут хотят тебя убить. Что уж говорить о крупных…

Колонна медленно начала продвигаться вглубь джунглей. Дорога – если это можно было назвать дорогой – становилась все уже. Ветки скребли по броне, оставляя глубокие царапины. В какой-то момент мне показалось, что деревья смыкаются за нами, отрезая путь назад.

«Спокойно, Васильков», – сказал я себе. – «Это просто деревья. Они не могут двигаться. Наверное. Хотя черт его знает, что тут может, а что нет».

Глава 2

Толик сидел справа от меня и нервно постукивал пальцами по прикладу винтовки, его обычно веселое лицо было напряжено и сосредоточено.

– Не нравится мне это все, – пробормотал он, когда особенно толстая лиана задела его шлем.

Кроха, примостившийся позади нас и занимавший места на троих, молчаливо кивнул своей огромной головой. Несмотря на кажущуюся медлительность, я знал, что в бою этот гигант превращается в настоящую машину смерти.

Стасик не сводил с меня своих поросячьих глазок, периодически облизывая беззубые десны. Его ухмылка становилась все шире, словно он знал какую-то особенно смешную шутку, которой не спешил делиться.

Я демонстративно отвернулся, делая вид, что увлечен созерцанием проплывающих мимо деревьев-гигантов. Некоторые из них были настолько огромными, что их стволы напоминали колонны какого-то циклопического храма, воздвигнутого безумными богами. Кора покрыта странными наростами и углублениями, в которых копошилось что-то мелкое и явно недружелюбное.

Мое внимание снова привлек Капеллан, сидевший по другую сторону от меня. Вблизи этот человек производил еще более сильное впечатление, чем на расстоянии. Его лицо было настоящей картой боевых действий – глубокий шрам пересекал левую бровь и уходил к виску, другой тянулся от уха до подбородка, искривляя линию челюсти. Нос явно ломали несколько раз, и теперь он напоминал клюв хищной птицы. Боярская борода была аккуратно подстрижена, что странно контрастировало с общим обликом.

Но больше всего поражали глаза – спокойные, почти умиротворенные, словно их обладатель достиг какого-то особого просветления. Или окончательно спятил – тут уж как посмотреть. На его винтовке я заметил какие-то выгравированные слова, надписи я не разобрал. А на нагрудной пластине бронескафа по-прежнему светился православный крест.

Рядом с Капелланом примостилась Мэри, и это было отдельное зрелище. Наша железная леди, которая обычно держалась со всеми на расстоянии вытянутого штык-ножа, сейчас выглядела… смущенной? Да, именно так. Легкий румянец проступал на ее обычно бледных щеках, а взгляд то и дело косился в сторону бывшего священника.

«Надо же», – подумал я, наблюдая за этой картиной. – «Кровавая Мэри способна на человеческие эмоции. Кто бы мог подумать? Хотя, если вспомнить, как она вчера превращала богомолов в нарезку, может, Капеллану стоит быть осторожнее. Влюбленная женщина-убийца – это вам не шутки».

Решив, что молчание затянулось, я повернулся к Капеллану и постарался придать голосу максимально непринужденный тон:

– Долго нам добираться до главной богомолихи?

– Часа два на броне, – нехотя ответил разведчик, – после еще столько же своим ходом.

– Судя по шрамам, повидали вы немало. Это вас местная фауна так?

Он медленно повернул голову в мою сторону, словно только сейчас заметил мое присутствие. На его губах появилась едва заметная усмешка, которая не коснулась глаз. Несколько секунд он молча изучал меня, а потом произнес низким голосом с едва уловимым певучим акцентом:

– «Многие скорби у праведного, но от всех их избавит его Господь», – процитировал он, глядя куда-то сквозь меня, словно видел что-то за пределами материального мира.

Я недоуменно заморгал, пытаясь понять, что это было – ответ на мой вопрос или просто случайная цитата из Писания. Толик хмыкнул справа от меня, явно разделяя мое недоумение. Даже Кроха приподнял одну косматую бровь в немом вопросе.

– Э-э-э… что? – выдавил я, чувствуя себя полным идиотом. – Это типа… метафора?

Капеллан усмехнулся – на этот раз по-настоящему, и его суровое лицо на миг преобразилось. Он обвел рукой кричащие вокруг нас джунгли, где каждую секунду раздавались звуки, от которых по спине бежали мурашки:

– В этих краях без веры никак, парень. Слишком много опасностей вокруг, и далеко не все из них можно увидеть глазами или пощупать руками. Есть вещи похуже.

– В смысле? – я напрягся, инстинктивно сжимая винтовку. – Что может быть хуже богомолов? Эти твари и так кошмар наяву.

– О да, намного хуже, – Капеллан смотрел на проплывающие мимо заросли с каким-то странным выражением, почти с нежностью, как смотрят на старого опасного друга. – Богомолы – это просто хищники, они убивают, чтобы есть, чтобы кормить потомство. В этом есть своя честность, если хотите. Но здесь, в этих проклятых джунглях, есть твари, которые убивают совсем по другим причинам.

Он сделал паузу, и в наступившей тишине стало слышно, как Стасик нервно сглатывает, а Толик перестал барабанить пальцами по прикладу. Даже грохот двигателя броневика казался приглушенным.

– Есть растения, – продолжил Капеллан тем же ровным тоном, каким читают прогноз погоды, – которые выпускают споры, проникающие в мозг через дыхательные пути. Человек сходит с ума за считанные минуты, начинает видеть в товарищах врагов и разрывает их голыми руками, смеясь при этом. Есть насекомые размером с ноготь, которые откладывают яйца прямо в мозговую ткань, и ты даже не заметишь, пока личинки не начнут вылупляться, прогрызая себе путь наружу через глазницы. А есть…

Он вдруг замолчал, оставив фразу незаконченной.

«Отлично», – мрачно подумал я, чувствуя, как по спине ползет холодный пот. – «Спасибо за ободряющую беседу, святой отец. Теперь я буду бояться не только богомолов, но и вообще всего, что движется, дышит или просто существует в этом зеленом аду. Даже воздухом дышать страшно».

Отвлекая меня от мрачных мыслей, Капеллан поднял вверх руку, заставляя нас обратить на него внимание.

– Что? – спросила его Мэри.

– Слышите, – эхом отозвался разведчик.

– Ничего не слышу, – отрицательно покачал головой Толик, переглянувшись со мной.

– Вот именно, – кивнул Капеллан и передернул затвор винтовки…

Внезапно ультразвуковые излучатели на броне взвыли как оглашенные, их пронзительный вой резанул по ушам даже через шлемофоны. Приборы работали на максимальной мощности, красные индикаторы замигали как новогодняя гирлянда. Это означало только одно – рядом были насекомые, много насекомых.

– Всем приготовиться! – заорал Каппелан. – Вероятный контакт с противником! Оружие к бою!

И тут началось.

Они вылетели из зарослей одновременно с десятка направлений, словно кто-то дал им сигнал к атаке. Все такие же огромные, размером с человека, а некоторые и крупнее, богомолы двигались с невероятной скоростью, их хитиновая броня поблескивала в редких лучах солнца, пробивающихся сквозь листву. Жвала щелкали с таким звуком, будто кто-то одновременно рубил мясо десятком тесаков, а их фасеточные глаза отражали сотни искаженных изображений нашей колонны.

Первый богомол запрыгнул на головной броневик еще до того, как кто-либо успел выстрелить. Движение было настолько стремительным, что я увидел только размытое пятно, а в следующий миг боец с переднего края транспортера просто исчез. Нет, не исчез – его нижняя половина осталась на броне, судорожно дергаясь, а верхняя полетела в кусты, оставляя кровавый след. Клешни богомола сомкнулись с такой легкостью, словно человеческое тело было сделано из бумаги.

– Огонь! ОГОНЬ, МАТЬ ВАШУ! – взревел голос старшего сержанта в наушниках, и весь мир взорвался грохотом выстрелов.