Попрощавшись с немцем, пошел домой, раздумывая, с кем еще мы пересекались в последнее время и кого стоит предупредить. Поразмыслив, забежал к Брагиным, его дочка с нашими постоянно на детской площадке играет, «обрадовал» новостью и предупредил, чтоб пока не совались к нам. Потом еще и к Грише зашел. Парни мои с Родькой на площадке часто играют. Гриша, услышав мое предупреждение, ухмыльнулся и позвал Родьку. Тот вышел в коридор с характерной пятнистой от зеленки моськой.

– Вчера заболел, – пояснил Гриша. – У них в школе карантин объявили. В Родькином классе несколько человек болеют.

– Ага, – улыбаясь, подтвердил Родька. – Ко мне Федя из класса прибегал сегодня с сестричкой маленькой в гости…

– В гости? – изумился я. – Зачем? Ты же болен.

– Так они не болели еще, – пожал плечами Родька. – Их мамка прислала, чтоб поиграли со мной и заболели. Ветрянкой ведь один раз болеют, а потом всю жизнь иммутет будет.

– Иммунитет, – автоматически поправил пацана я, пытаясь осмыслить новую реальность.

В XXI веке прививать от всего подряд детей начнут, десятки прививок в календарь включив, а сейчас вот приводят детей «пообщаться с ветрянкой». Отвык я что-то от такого…

– Им-му-ни-тет, – старательно повторил Родион новое интересное слово.

– Молодец, правильно, – похвалил пацана, попрощался с ним и с Гришей, крепко пожав обоим руки и пошел домой.

***

Москва, квартира Альфредо и Мартина

Альфредо сегодня созвонился с Нуреком и забрал у того конверт с семью сотнями долларов. Очень даже приличная сумма даже по итальянским меркам. Он решил, что постарается поменьше тратить то, что останется после покупки всех необходимых авиабилетов. Да, полученное от Павла Ивлева предложение было совершенно неожиданным и даже обескураживающим. Но он был чертовски рад, что оно прозвучало. У него не было даже никаких сомнений – принимать его или не принимать.

А как быстро их обычная беседа на эту тему начала воплощаться в реальность! Стоило только ему сказать пару слов по телефону, и ему тут же назначили встречу, на которой без всяких лишних слов передали конверт с семью сотнями долларов. Неплохие связи у Паши, для советского студента!

Он уже и на почтамт забежал, позвонил и родителям, и своему дяде предупредить, что скоро приедет. И было чертовски приятно осознавать, что ему обрадовались и там, и там. Родители, понятное дело, они бы его любили, даже если бы он был непутёвым сыном. А он не такой, вон, уже и на кандидатскую диссертацию замахнулся, которую в Европе, правда, называют степенью доктора наук, да и до этого получил высшее образование, что для сицилийцев звучит очень даже серьёзно. Поскольку большая часть жителей Сицилии была откровенно бедной и на какие-то серьёзные цели в жизни и не пыталась замахиваться.

Но и дядя, несмотря на то, что его профессия была очень странной по меркам многих знакомых Альфредо, всё же очень заботился о своих племянниках.

Альфредо покачал головой и насмешливо хмыкнул, подумав:

«Вот сказал бы ему кто-нибудь несколько месяцев назад, что ему предложат осенью смотаться бесплатно на Сицилию, да ещё и дадут денег с собой только из-за профессии его дяди! Как такое вообще могло с ним произойти в Советском Союзе, где многие люди и не знают, что такое вообще мафия?».

Нет, Павел Ивлев всё же исключительно интересный друг – только с ним такие приключения и возможны.

Приятно было, и когда Мартин ему обзавидовался, едва он рассказал, что скоро уезжает на несколько дней на Сицилию. – Нет, так-то он за меня порадовался, – подумал Альфредо, – и было видно, что искренне, но однозначно было заметно, что и зависти у него немало.

По этому поводу у Альфредо даже мелькнула мысль: раз ему дали столько денег, оплатить Мартину билет и вместе с ним смотаться в Италию.

Но достаточно быстро от этой мысли отказался.

Во-первых, Мартин из ГДР, а значит, ему нужна итальянская виза, и быстро он её явно не сделает. Нужно, чтобы отец из Сицилии прислал официальное приглашение, да ещё, возможно, не в Москву, а в Берлин, потому что Альфредо понятия не имел, как жителям ГДР делают итальянские визы. Нужно ли им возвращаться для этого по месту жительства или всё же могут открыть итальянскую визу и в посольстве Италии в Москве?

Ну, а во-вторых, Мартин рассказал, что недавно приходил Павел Ивлев и сказал, что дети заболели ветрянкой, а это очень заразная болезнь.

К счастью, Альфредо точно помнил, что ветрянкой он в детстве точно болел, у него даже фотографии сохранились с пятнышками на лице. Хотя, если он с детьми Ивлева не пересекался, а только с ним самим, то это вообще не важно, наверное?

Мартин теперь ходил по квартире с озабоченным лицом, а когда он его спросил о причине, тот сказал:

– Я же был тогда в гостях вместе с Луизой, и я не знаю, болела Луиза ветрянкой в детстве или нет.

Так что вчерашняя его зависть к поездке Альфредо на Сицилию сегодня полностью пропала, сменившись на мысли о его девушке Луизе. Девушка, конечно, красивая, так что можно было понять смену этих мыслей. Но это ещё одна причина, почему Мартин, скорее всего, откажется от приглашения съездить вместе с ним на Сицилию, даже если его сделать. Он явно влюблён и никуда, даже на несколько дней, не захочет уезжать от своей девушки.

Пока Альфредо размышлял обо всём этом, он услышал, как Мартин зашуршал в прихожей одеждой. Выйдя, он увидел, что тот обувается.

– Куда это ты собрался вдруг? – спросил он друга.

– Да вот, всё не могу забыть об этом предупреждении от Ивлева, – ответил тот, обуваясь. – Не буду, наверное, ждать до завтра, съезжу прямо сейчас в женское общежитие, расскажу Луизе.

– Да просто позвонил бы на телефон комендантши, она бы ей передала, – пожал плечами Альфредо.

– Да, была у меня такая мысль, – признался Мартин, – вот только мне сразу же в голову пришло, как это может прозвучать для вахтёрши в общежитии. Как бы она там панику не подняла, услышав, что Луиза может быть больна каким-то заразным заболеванием. Если у неё всё в порядке, Луиза потом вряд ли мне будет за такое благодарна.

– А, ну тоже верно, – согласился Альфредо. – Придётся тебе тогда ехать туда лично…

Альфредо, проводив Мартина, немедленно забыл о своём друге и сосредоточился на мыслях о том, какие подарки купить родителям, брату и дяде. Потому как без подарков ехать в гости как-то неприлично, особенно к дяде, учитывая, что ему таки достались те золотые часы, которые дядя предложил для Ивлева. Кстати, всерьёз озаботился Альфредо: надо ли рассказать дяде, что Ивлев не принял этот подарок? А что, если дядя потребует тогда вернуть эти дорогие золотые часы? Пожалуй, надо этот вопрос хорошенько обдумать.

***

Москва, квартира Ивлевых

Так, ну наконец-то мы выяснили, чем болеют дети. Хорошо, что у них явно слабое течение этой ветрянки, в принципе, как и полагается для детей. И хорошо то, что раз я болел в детстве, то и сам не заболею, и, что самое важное, никого ещё не заражу.

Значит, можно уже связаться с Захаровым и назначить ему личную встречу. Прошло уже прилично времени с того нашего разговора, а он человек не такого уровня, может и обидеться, если вообразит, что я намеренно затягиваю решение поставленной передо мной проблемы.

Набрал его помощника. Тот быстро переключил меня на своего шефа.

– Виктор Павлович, если у вас найдётся время, я бы хотел обсудить с вами тот самый вопрос, который мы при прошлой встрече поднимали. – сказал я, поздоровавшись.

– Да, Паша, хорошо. Давай завтра в районе обеда там же встретимся. В 13.00.

– Прекрасно, Виктор Павлович. Я буду.

Глава 3

Москва, временная резиденция чрезвычайного и полномочного посла Южной Кореи

Помощник появился с докладом в 14:00.

– Ну, рассказывай, что там удалось найти про Ивлева? – спросил его У-Джин Кан.

– Господин посол, информации не так уж много, – ответил тот. – Удалось выяснить, что публикуется данный журналист в газете «Труд» достаточно часто, несколько раз каждый месяц. Удалось также определить причину интереса японского посла к нему. Не так давно господин Ивлев опубликовал в газете статью о советско-японских отношениях, в которой предрёк Японии великое технологическое и экономическое будущее. Полный текст статьи, господин посол, я оставлю вам для ознакомления.

Посол фыркнул:

– Ну, тогда понятно, почему Тору Фудзита так к нему прицепился. Это же ярый националист, спит и грезит о величии Японии. Таким, как он, только дай волю, и Восточная Азия снова вся будет залита кровью тех, кто не является японцем.

Помощник почтительно молчал, ожидая, когда посол закончит рассуждать.

– Ладно, с этим понятно. Молодец, что выяснил. Были ли какие-то статьи у него про Южную Корею?

– Нет, господин посол, но была статья про Северную Корею. Выдержана в официальном советском стиле, делается акцент на дружбу с советским народом. Сказано тоже много хороших слов в адрес самой Северной Кореи, но нет никаких блестящих прогнозов о её грядущем экономическом величии. Это даже странно, учитывая этот прогноз по японской экономике, что дал этот журналист. Получается, что для своих советских северокорейцев он пожалел таких перспектив, а для японцев, явного врага Советского Союза, так сильно рассыпался в комплиментах… Необычно всё это, но, конечно, не приходится ожидать, что политика Советского Союза настолько сильно изменилась по этому вектору.

– Ладно, с этим ясно. Что-то ещё удалось выяснить по этому Ивлеву?

– К сожалению, господин посол, поскольку у нас временная миссия, штат очень небольшой, мне некому даже дать поручение выяснить, чем этот Ивлев занимается в обычной жизни.

Посол хмыкнул. Помощник только что очень вежливо напомнил ему, что у него нет возможности прибегнуть к помощи разведки. Действительно, миссия у него временная, послан он правительством в попытке наладить отношения с Советским Союзом, но не факт, что эта попытка увенчается успехом, поэтому всё верно, штат у него очень урезанный, и места для разведчика в его миссии просто-напросто не нашлось. Тем более что в Сеуле опасались, что если Советский Союз выявит разведчика в этой мирной миссии, то она сразу же после этого станет провальной. Отношения между Южной Кореей и Советским Союзом и так, мягко говоря, паршивые, так что всё верно, риск избыточен. А без помощи разведки ничего сверх того, что его помощник смог уже раздобыть про Павла Ивлева в открытых источниках, он найти бы не смог.

– Хорошо, оставим тогда этот вопрос в данном состоянии, – велел он ему. – Главное, посматривай периодически за прессой. Если в этом «Труде» появится ещё одна статья Ивлева, сообщи мне немедленно об этом. И принеси её текст.

– Хорошо, господин посол, будет выполнено.

***

Москва, посольство Японии в СССР

Тору Фудзита, посол Японии в Советском Союзе, сидел и писал письмо, которое ему придётся отправить сразу же большому количеству адресатов. Как сообщил ему его хороший друг, министр внешней торговли и промышленности, результат его беседы с Павлом Ивлевым будет очень интересен достаточно широкому кругу лиц в японском правительстве, включая самого премьер-министра. Раз такое дело, он решил поручить размножить его письмо сразу в десяти копиях, чтобы его друг сам не занимался этим в Токио, теряя время.

Для человека его возраста память у посла была прекрасная. Он даже ничего не записывал сразу после того, как пришёл из посольства. Тогда он так устал, что просто лёг спать. Пребывая в полной уверенности, что и спустя сутки сможет передать каждый нюанс из состоявшегося разговора.

И делал это с полной уверенностью в своих способностях, так что они в очередной раз его не подвели.

Начал он с общего описания состоявшейся беседы с журналистом Ивлевым. Отметил, что тот вовсе не выглядел смущённым вниманием к нему самого японского посла, напротив, воспринимал это как должное. Также, что удивительно для парня его возраста, он, похоже, был знаком с японским этикетом. Немногие люди в Советском Союзе взяли бы протянутую им визитку двумя руками, после чего поклонились бы. При этом это вовсе не выглядело как попытка подражать ему самому, видно было, что действие для человека достаточно привычное.