Но вот теперь вопрос: говорить ли мне об этом Захарову? Так-то технически мне стоило бы переговорить по этому поводу с Мещеряковым. Попросить его, чтобы он некоторое время не посылал никого за мной хвостом. Потому что, рассказав про это Румянцеву, я вполне могу теперь ожидать получить от него хвост из комитетчиков… Будет очень нехорошо, если они засекут кого-то из людей Мещерякова и проследят их потом до него самого… Совсем нехорошо. Ещё сдуру примут его за шпиона из ЦРУ… Начнут колоть, и расколют его по другому направлению, что нам совсем не нужно.

Но всё, что я скажу Мещерякову, он тут же немедленно передаст Захарову. В этом я уже убедился. Мещеряков всячески демонстрирует личную преданность Захарову, что меня, честно говоря, целиком и полностью устраивает, учитывая, насколько мы все зависим именно от Захарова.

Но тут же важно, как именно он расскажет это Захарову. Мало ли какие-то не те акценты сделает на этом. Черт, как я ни прикидывал, всё равно получалось, что мне всё-таки стоит сказать об этом Захарову самому, перед тем как идти с этим к Мещерякову.

Но важно сказать это так, чтобы не перепугать его. А то ещё вообразит себе чёрт знает что и порвёт со мной все связи на всякий случай. Обидно будет, если окажется, что завтра уже даже Сатчан на мои звонки перестанет отвечать. Не говоря уже о том, что меня выкинут из группировки, словно меня в ней никогда и не было.

Так-то по советским меркам я уже неплохо всего припас. Но мне же ещё будет невыносимо скучно работать журналистом или выступать на радио, да читать лекции в КГБ. Всё же всё это для меня не самое важное в жизни. Делаю, потому что это полезно для моего развития. И для моей страны, СССР.

А вот в группировке Захарова я играю вполне реальную роль именно в той сфере, где у меня есть первичный интерес – осуществляю ускоренную модернизацию крупных советских предприятий. Добиваюсь строительства новых цехов для реализации новейших проектов. Способствую росту выпуска дефицитных товаров, так необходимых советским гражданам. А сколько всего уже сделано по повышению уровня жизни работников предприятий, которые находятся под контролем нашей группировки! Взять хоть те же ясли, что удалось пробить… Да и не только для наших работников. Плитку скоро будем выпускать, чтобы людям не приходилось по раздолбанному асфальту ходить или вовсе грязь ногами месить. Детские площадки, вон, новейшие появились, которых ещё и в Берлине никто не видел. Сколько они счастья доставят советским детям! Я бы и сам хотел, чтобы в моём детстве были такие площадки. И теперь так оно и будет. Сейчас же в Москве вовсю растет маленький «я», настоящий! В мае этого года восемь лет исполнилось. И вот он уже вполне может быть, хоть раз да на такой площадке уже и поиграл. А если нет, скоро она около его двора появится. Вот, надо, кстати, когда дефицит площадок схлынет, и все нужды Политбюро будет удовлетворены, похлопотать, чтобы в моем дворе такую вот площадку обязательно установили. Хотя нет, только после того, как моя мать забеременеет моим братом… Родится он у меня 5 октября 1974, значит, весной 1974 можно уже начинать аккуратно вторгаться в жизнь семейства… Я уже предвкушая, что придумаю, чтобы с собственной семьей познакомиться и получить возможность время от времени хоть как-то пересекаться…

Нет, я точно не хотел бы, чтобы меня турнули из группировки… Еще столько всего не сделано.

Именно поэтому, идя на встречу с Захаровым, думал прежде всего, как именно все эти моменты так изложить, чтобы ни в коем случае его не напугать.

Придумал, в принципе, и решил сразу же с этого вопроса и начать. Чтобы потом, пока будем про перспективы цеха на заводе «Полёт» говорить, Захаров мог над этим подумать и при необходимости всё, что ему будет любопытно, уточнить еще у меня. Лучше так, чем он потом сам будет думать что-то по этому поводу, что может оказаться вовсе не тем, что я хотел бы, чтобы он думал.

Запутанно звучит, конечно, но так оно и есть. Я и сам немного запутался уже. Кто бы мог подумать, что столько последствий будет всего лишь из-за посещения одного дипломатического приёма? Я так точно не был готов к этому.

Глава 5

Москва

Погулял по скверу минут пятнадцать в ожидании шефа, Захаров сегодня почему-то запаздывал. Из любопытства стал осматриваться вокруг. Вдруг за мной кто-то уже следит либо от КГБ, либо от ЦРУ? А то и от тех, и от других? Ничего, хоть кто-то из них и заметит меня с Захаровым беседующим, ничего страшного из-за этого не случится. Только уважать больше будут и те, и другие…

Никого не приметил, ну так я и не являюсь специалистом, чтобы заметить такую слежку.

Вот же жизнь интересная стала. Как я во всё это влип?

Задача же была простая – сходить выпить японского пивка на халяву, да жену в новом наряде выгулять…

Что касается пива – а ведь мог бы просто попросить Фирдауса купить его за рубежом и привезти в следующий раз. С женой сложнее, конечно, не будешь же Боянова постоянно просить о дефицитных билетах, чтобы Галия могла по театрам со мной ходить вместо посольств. Он-то раздобудет, но потом однажды придет уже со своей просьбой, и я не смогу ему отказать. А что он может попросить, я прекрасно представлял. Еще одну правильно выдержанную с идеологической точки зрения пьесу… Хотя… Почему бы и нет, даже если так? Надо начать думать на эту тему, может, какая-то идея и появится по этому поводу. Только, желательно в этот раз, с настоящим цыганским антуражем… А то что я за цыганский драматург такой, если у меня пьеса не совсем и цыганская на самом деле получилась?

Ладно, волков бояться – в лес не ходить…

Когда появился Захаров, я с ним поздоровался и сказал:

– Виктор Павлович, тут у меня такой вопрос есть специфический. Наверное, ближайшие две с половиной недели до моего отъезда на Кубу мне лучше наши мероприятия очередные не посещать, если они будут в этот временной отрезок. И Мещерякова, с вашего разрешения, я попрошу, чтобы он никого за мной хвостом не посылал ходить…

– Что-то случилось, Паша? – тут же насторожился Захаров.

– Нет, это скорее для профилактики, – поспешил успокоить я его. – Я был просто в среду на японском дипломатическом приёме. И там ко мне сначала японский посол прицепился, больше десяти минут со мной беседовал. А вслед за ним, сами понимаете, из-за такого продемонстрированного ко мне интереса и другие дипломаты полезли, в том числе и американские. А сами понимаете, что там было полно наших советских граждан. Опасаюсь, что если один из них настучит в контору, то те могут какое-то время следить за мной.

– Всего-то это и вся причина, – удивился Захаров.

– Боюсь, что причина всё же веская. Япония – страна-партнёр НАТО, про американцев что тут вообще говорить. Тем более американец был такой специфический. Очень прилипчивый, навязчивый, как бы не црушник. Может, я, конечно, и дую на воду, обжёгшись на молоке, но я лучше перестрахуюсь, чем буду для нас с вами какие-то проблемы на пустом месте создавать.

– Ну, я, конечно, думаю, что ты перестраховываешься. – улыбнулся Захаров. – Я же тоже часто хожу на всякие эти дипломатические мероприятия и беседую там с разными людьми, о которых часто ничего не знаю вообще до начала беседы. Хотя…

Захаров задумался, наморщив лоб, а потом сказал:

– С другой стороны, может быть, ты и прав. За мной в силу моей должности комитетчики побоятся ходить, а ты ещё маловат по своим должностям для них, чтобы испугались за тобой присматривать. Да, наверное, ты всё же прав. В такой ситуации лучше нам перестраховаться, и «Полёт» тебе лучше не посещать на очередном мероприятии. Так, а про Кубу? Что ты имел в виду, что там за Куба вообще? Очередное мероприятие в посольстве?

– Нет, мне тут получилось по кремлёвской линии в связи с тем, что я молодой отец близнецов, путёвку на Кубу раздобыть, – начал объяснять я. –Вылетать надо 10 ноября, 30 ноября обратно. Я просто думал, что вам Сатчан уже рассказал.

– Нет, не рассказывал ничего. Ну, ты молодец, правильно, у нас тут самая хмарь и слякоть будет, а ты детей оздоравливать будешь в тропиках. Главное, там с ромом не переборщи, а то бросишь всё ещё и уйдёшь в пираты.

– Не буду перебарщивать, – пообещал я Захарову.

– И если там тебе все понравится, расскажешь потом на заседании в «Полете», может, потом кто из наших тоже захочет туда слетать. Путевки-то мы любые можем куда угодно раздобыть. Помни об этом, кстати, когда будешь прикидывать следующий отдых после Кубы. Мы не хуже Кремля для тебя все выделим.

– Спасибо, Виктор Павлович!

– Ладно, – сказал он, – давай тогда ближе к нашим вопросам. Так что у тебя там по поводу возможности использования этого нового цеха «Полёта», какие появились соображения?

– У меня для вас, Виктор Павлович, припасено сразу два интересных направления, оба из которых могут очень серьёзно вашу политическую карьеру вверх подкинуть. Вашего участия в этих проектах не заметить будет абсолютно невозможно. Также вы сможете частью славы с Гришиным поделиться или в целом всю её отдать Гришину, чтобы он о вас позаботился получше. Тут уже вам, конечно, нужно будет решать, исходя из конкретного политического расклада, который будет присутствовать в тот момент…

Захаров, сразу видно было, оживился и очень заинтересовался. Поскольку сказал:

– Так, Паша, давай не томи, рассказывай, что ты там такое удумал?

– Первый вариант – это аквапарк, тут для вас и нас будет в основном политическая выгода.

– Что за аквапарк такой? – удивился Захаров.

– Представьте себе огромный купол. Знаете, как на некоторых рынках бывает, но под ним не торговые ряды, а огромный бассейн, в котором ещё и горки высокие. Ты на эту горку по лестнице забираешься в плавках и скатываешься с высоты пятнадцать метров по жёлобу вниз, влетаешь в воду, куча брызг вокруг, а снаружи этого купола – 25-градусный московский февраль.

Получается, что в Москве самая что ни на есть зима, а советский человек со своей семьёй как в тропиках отдыхает и, конечно, чрезвычайно благодарен за это советской партии…

– Так, – уважительно сказал Захаров, – огромный купол, а сколько там человек примерно может в одно время отдыхать?

– Несколько тысяч человек за один раз, Виктор Павлович.

– Ого, – удивился он, – это ж какого размера должен быть купол?

– Всё вполне можно реализовать в рамках нынешних инженерных технических решений. Но! Пока что ни одного такого объекта нету. Если мы реализуем его в Москве, это будет самый первый в мире. Сами аквапарки сейчас уже есть, просто они не под куполом и рассчитаны только на тёплое время года. Так что будет ещё и достижением советской науки. И я ещё, помимо самого строительства, подскажу, как это раскрутить максимально хорошо в прессе. Чтобы было побольше политических выгод для вас лично или, опять же, для Гришина. Кого вы сами мне скажете, того и сделаем героем.

К примеру, по понедельникам туда можно только сирот возить из детских домов. По вторникам – бесплатно школьников из первых классов. Будем таким образом реализовывать социальную функцию государства.

– А в остальное время, значит, люди платно будут ходить? – задумчиво спросил меня Захаров.

– Они не то что будут платно туда ходить, они туда ещё и в очереди будут выстраиваться, чтобы деньги заплатить за посещение аквапарка, – усмехнулся я. – Это ж то же самое, что кинотеатр с популярным фильмом. Или как премьера спектакля в театре на Таганке, или балет в Большом театре. Престижное развлечение. Правда, такой культурной функции не имеет. Но мы же не снобы, чтобы любое развлечение только с культурой связывать. Потому что если с такой точки зрения подходить, то и поход на лыжах зимой – совершенно не культурное мероприятие. А ведь спросом со стороны граждан пользуется огромным…

– Да нет, я понимаю, что должно быть платным. С этим я с тобой полностью согласен, – махнул рукой Захаров. – Просто сразу пытался прикинуть, обойдёмся ли мы в этом случае только политическими выгодами или ещё какие-то экономические тоже можно будет получить.