Екатерина Ааронова: КАТА

© Ааронова Е., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

⁂

Посвящается потерянной Любови…

Пролог

Спокойно. Вдох…

Что я помню об этом месте?

Глава 1

Было отвратительное, безбожно раннее октябрьское утро. Едва рассвело. Я стояла у входа главного здания офиса. До этого мне пришлось пройти сотню метров через абсолютно пустую служебную парковку, чтобы добраться до точки сбора. Все потому, что охрана категорически отказывалась пропускать такси в нерабочее время. Холодные порывы доставляли дикий дискомфорт, проникая даже под теплое пальто. От ветра у меня ломило затылок. Помыть голову перед выходом было не самой гениальной идеей. Даже если бы простояла с феном несколько часов, не уверена, что все равно не чувствовала бы сейчас эту промозглую влажность. Не спасал и огромный капюшон. С трудом разлепив глаза и не особо фокусируя взгляд, я всматривалась в пустоту перед собой.

Многообразие холодных, безжизненных оттенков не производило на меня особого впечатления. Словно серый шум на выцветшей матрице. День изо дня, один и тот же. Я втягивала одну сигарету за другой, выпуская слабый дым, который хитро маскировал мерзлый пар изо рта. Кофе давно остыл, и я просто держала размокший, мягкий как тряпка, стаканчик в руках. От тяжести сумки, повисшей на сгибе локтя, я его уже не чувствовала. Замени стаканчик на килограммовую гирю, скорее всего, и не заметила бы. Если честно, мало что в принципе могло заставить меня вылезти из теплой постели в такую рань. Даже работа. Обычно ради нее мне не приходится тащиться куда-то.

После пандемии я так и не въехала в нормальный ритм и продолжала трудиться из дома. Работа моя предполагала лишь тень присутствия и своевременный результат. Постепенно режим сбился, и я перешла на полуночные «проекты». Только в эти моменты разбавляла серость будней яркими идеями в атмосфере приятного клубного освещения, создаваемого светодиодными лентами. Эйфория фантазии подпитывалась эйфорией тела, пьяно извивающегося под музыкальное сопровождение. С изящным бокалом белого или дерзкой баночкой кислого я могла творить до самого утра. Что же вытащило меня из дома? Подумав, сама начала сомневаться. В один из таких вечеров на корпоративную почту упала рассылка с приглашением на выездной тимбилдинг в честь закрытия проектного года.

Если кратко, с небольшими дополнениями «рассказчика»: «Кутеж от зари до зари в месте, где можно убраться углеводами и надраться до отвала, играя в весьма сомнительные, немного извращенные игры с сексуальным подтекстом. После чего устроить переночевку». Об этом, конечно, напрямую никто не говорил, но по опыту в таких посиделках тема секса сводится либо к мерзкой школьной обыденности, либо представляет собой аккуратную, тонкую смесь разврата с интеллигентностью.

Помимо того, что выпить я все же любила, такого рода развлечения добавляли манящей интриги. Тогда, под легким градусом я, кажется, даже с воодушевлением пролистала форму приглашения, в которой перечислялись план мероприятия, сроки и способы передвижения и списки «взять с собой». Моя рука сама навела курсор на вариант «Поеду» в опроснике.

Когда наконец у здания начали собираться люди и подъезжать машины бедолаг, вызвавшихся быть водителями, я уже более-менее проснулась. Большую часть людей, конечно же, знала, но некоторых из-за специфики своей работы все же нет. Однако всем непременно нужно было со мной познакомиться. Размазывая по лицам улыбки, они с энтузиазмом расспрашивали меня обо всякой ерунде, постепенно переводя монолог на себя. Не передать словами степень радости от долгожданного момента, когда подъехала «моя» машина. Я скинула кофейный груз в ближайшую мусорку и метнулась к автомобилю, оставляя собеседников «на потом». Подбегая к нему, краем глаза увидела черную Audi. Меня окатила волна гнева. Я ненавидела эту машину, как и ее хозяина. Но об этом позже.

Плюхнувшись на сиденье и кое-как разместив сумку под ногами, наконец прочувствовала последствия употребления такого количества никотина почти натощак. Голова закружилась, и к горлу подступила легкая тошнота. Насколько могла, радостно поприветствовала Глеба, нашего сегодняшнего водителя, и Эл, застрявшую в телефоне и что-то там активно изучавшую. Я же предпочла раствориться в своем сидении, пока мы ждали еще одного пассажира. В тишине, обдуваемая легким ветерком, залетавшим через открытую дверь водителя, моя голова постепенно приходила в порядок. Мне даже показалось, что я умудрилась заснуть, так как громкий хлопок двери и резкий аромат сладкого парфюма заставили меня подскочить. Помню только момент, когда парень уже сел в машину. Мы сразу двинулись в путь. Сочетание духов и омывайки, которая проникла в салон сразу после того, как Глеб зачем-то вылил пол бака на лобовое стекло, еле перекрывало въевшийся в салон запах пота. Теперь уже никак не проветриваемое пространство вынудило немедленно открыть окно.

Мы все ехали одной большой колонной. Наш старенький серо-синий Volkswagen Vento, думаю, еще первого поколения, ехал последним. По сравнению с другими машинами, он не вписывался в общую стильную картинку. Вместо приятно блестящего отполированного кузова, немного поржавевшее, почти матовое «ведро». Угловатые фары, маленькие колеса, низкая подвеска, шум которой вызывал ощущение, будто мы катились по грубому асфальту на санках.

Без разговоров все с первой же минуты погрузились в музыку. Удивительно, что, несмотря на внешность сурового консервативного байкера, музыкальные предпочтения нашего водителя были весьма современными, при этом с глубоким чувственным оттенком. Начало длинного пути мы встретили под спокойный «Бристольский мотив»^[1], доносящийся из портативной колонки. Под него же я снова погрузилась в сладкий сон, даже немного убаюканная сопутствующим шумом дороги.

Проснулась от того, что кто-то аккуратно подергивал меня за волосы.

– Кээт! Просыпайся, у нас единственная остановка. На все про все 20 минут. Потом еще полтора часа ехать, – это была Эля. Она схватила мою сумку и снова выдернула меня из полудремы, хорошенько двинув ею мне по плечу.

– Ай! Иду, иду, – пробормотала я. – Драться то зачем? – я скорчила игриво-обиженную гримасу, которая была воспринята не так тепло, как хотелось бы. Принялась выползать из машины. Не хватило буквально миллиметра, чтобы не втащить дверью по заправочной колонке.

– Чертов ювелир, попробовал бы хоть ногу просунуть в это отверстие, – жаловалась я на водителя себе под нос.

Протирая глаза, вяло направилась к мини-маркету. Из-за облаков виднелось солнце, что было редкостью в это время года. Оно приятно припекало и разрисовывало все вокруг уютным, мягким светом. Но в то же время было невыносимым для человека, который еще не отошел от сладкой дремоты. Только прищурившись я могла разглядеть что-либо.

– Позорище, – послышалась мерзкая издевка позади. Грубый хрипловатый голос и быстрая речь. – Не, ну надо же как-то следить за собой, ты же вроде девушка. Идешь как гоблин, – автор этого «комплимента» промчался мимо и в наглую влетел в помещение, подрезав меня.

Наступило то самое «позже», о котором подробно, во всех красках я рассказывала только психологу. Если честно, уже так устала от всех этих мыслей о грязнющем отмщении, что почти, как я себя убеждала, привыкла не обращать внимания на выпады Шурика. Обзывая его в своей голове именно таким сокращенным именем и мысленно злорадствуя, пыталась хоть в воображении надеть на него колпак неудачника. Ну знаете, своего рода «ридикулус»^[2] для вечно выпадающего из шкафа монстра.

Я, конечно, знала, что мне придется снова увидеться с лютым врагом на вылазке, но все же до последнего надеялась, что он сляжет с какой-нибудь мерзкой болячкой. Если бы меня спросили, что думаю о нем после нашей первой стычки? «Абсолютный выродок, просто ублюдок в амплуа весельчака и добряка. Ловелас и женоненавистник». А после первого знака внимания с его стороны? Что тут говорить – он не скрывал ни пылкой страсти к женщинам, ни грязного отвращения к ним. Любая, по статусу ниже или равная ему, а также все, кто просто попадался на пути, рано или поздно надрывались в слезах от его бесконечных нападок и унижений.

Все же, кто выше его, ловили лишь острые, идеально попадающие в собеседника колкости. Абсолютно невменяемый, действовавший согласно своим неандертальским повадкам и зверским порывам, он удивительно хорошо разбирался в людях. Зрил в самый корень. Не дай бог ему найти твое слабое место. Размажет в один миг при любом подходящем, да и неподходящем случае. В другой ситуации подставит плечо и вознесет тебя на Олимп к самым прекрасным и божественным созданиям. Знаете этих людей, разговоры с которыми прокручиваешь в голове снова и снова, бесконечно переосмысливая, пытаясь выжать из себя верный, убийственный ответ, но все больше втаптывая свою личность в грязь? Ты гнобишь себя, заставляя не обращать на это внимания – почему тебе вообще должно быть до этого дело? А иногда и вовсе обдумываешь пути отхода, в итоге формулируя максимально гнусные, самоуничижительные речи для перемирия.

Если бы я не становилась объектом его унижений или восхвалений, относилась бы к нему так же? Ответила бы я ему, если бы при мне он насиловал самооценку кого-то другого? Увы, конечно же, нет. Все мы были паршивыми овцами, которые мысленно отходили на безопасное расстояние от волка и завороженно наблюдали за происходящим. И в мыслях не было объединиться против врага. Все просто радовались, что в этот раз не стали его жертвой… Но я все же кинула ему в спину полный отвращения взгляд, надеясь, что хоть кто-то это заметит и одобрит.

Я бродила между стеллажами, пытаясь придумать, что же мне действительно сейчас нужно. Покрутила в руках пачку орешков, даже прошла с ней пару метров, но позже вернула обратно на полку. Я сама не понимала, чего хотела. Застыв напротив протеиновых и злаковых батончиков, наблюдала, как Глеб тщательно изучает состав одного из них.

– Блин, эти на вкус как мыло, – сказал он мне, указывая на партию незнакомого мне производителя.

– Доводилось пробовать мыло? – засмеялась я.

В этот раз пошутила удачно. Иногда мне казалось, что хорошо умею подбирать юмористические реплики. Хотя, прокручивая многие из них в голове, я чаще стыдилась. Иногда они были такими неуместными, что просто хотелось провалиться сквозь землю. Мой язык сильно опережал мозг, что было проблемой в общении. Однако спустя время чаще всего я понимала, что переживала зря, и сама выискивала скрытый, весьма неочевидный смысл сказанного, как бы додумывая за собеседника. По большому счету многим было просто наплевать. Я больше занималась самокопанием, даже если что-то действительно оказывалось неприятным.

– Нет, девушка, подождите. Мне, кажется, вы меня не слушаете, – доносилось со стороны касс. – Я вам еще раз повторяю, что не может быть 20 литров, ведь я четко сказала вашему сотруднику, что мне нужно 15 литров до полного бака.

Я схватила с полки первый попавшийся батончик и направилась в сторону конфликта. У кассы, собрав после себя очередь, ругалась моя коллега. Не хотелось бы показаться невежей, но любопытство распирало меня.

– Послушайте, мы не намерены вас обманывать, – дрожащим голосом отвечала девушка, стоявшая за прозрачным щитом. – Это может быть небольшая погрешность вашего автомобиля, – сказала она, и это было зря.

Я машинально взяла бутылку, как позже выяснилось, самой дорогой минералки и встала в очередь.

– Или вы выливаете, или накручиваете, а расплачиваться должны мы, – крепко держа пластиковую карточку, возмущалась она. – Пять литров это, извините меня, не пять рублей.