– Остаток недели вы проведете там. А оттуда сразу на практикум.

– У нас все получится? – с сомнением, и даже страхом переспросила я.

Кристиан подошел ко мне, положил свои горячие ладони на мои предплечья, и глядя на меня мерцающим в темноте манящим взглядом хрипло произнес:

– У нас все получится, Дейзи. Раз я взялся выручать девушку из беды, я ее выручу. Слово герцога, и… слово мужчины.

***

Я написала записку для Морган, оставив ее под подушкой. Она должна догадаться о чем-то подобном, как только поймет, что я куда-то делась. Уже пару раз мы держали с ней связь аналогичным образом, значит и в этом случае она должна сработать.

С собранной сумкой мы переместились обратно к ректору.

– Оставьте ее тут, я привезу вам завтра.

– А почему с собой нельзя взять? – честно говоря, глаза мои слипались, и поэтому я уже плохо соображала, что к чему.

Хорошо, что господин Ротенбергский сохранял ясность рассудка и демонстрировал мне свою решимость, иначе я даже не знаю, чем бы это все могло закончиться.

– Потому что поскачем на одной лошади. Я укрою вас своим плащом, чтобы никто не увидел, вам повезло, что вы мелкой комплекции, и прижавшись ко мне должным образом, никто вас не заметит. У стражников не должно возникнуть вопросов.

– Поняла, господин Ротенбергский!

– Тогда за мной! – ректор активировал телепорт прямо в конюшню. – Запрыгивайте!

Ректор осторожно вывел коня, погладил того по жилистому крупу и что-то нашептал ему в ухо ободряющее, потому как беспокойное ржание тут же прекратилось. Кристиан помог мне забраться в седло, тут же расположился рядом.

– Прислоняйтесь ко мне. Обхватите ногами за талию, вот так!

Всем телом я прильнула к твердому как гранит, натренированному торсу Кристиана. Вдохнула его ни с чем несравнимый аромат чистого мужского тела и горьковатого парфюма. Мозг уехал окончательно.

Паучки сонно закопошились прямо поверх живота, в котором летали бабочки от близости ректора, а я пристроила голову у него на груди, обвила руками его грудную клетку, но так и не смогла сомкнуть рук на его спине, слишком она была широкой.

Господин Ротенбергский полностью укутал меня своим плащом, с головой, отрезая от всего внешнего мира. Лошадь тронулась, а я вцепилась в ректора еще сильнее.

– Дейзи, сейчас поедем около охраны. Ни слова. Ни шевелитесь.

– Да, Господин ректор! – произнесла я, а у самой сердце заполошилось от всего происходящего.

Кристиан нащупал мою голову сквозь ткань плаща, погладил меня пытаясь успокоить.

– Не волнуйтесь!

У самого же, несмотря на все попытки расслабить меня, сердце так же учащенно стучало в необъятной груди. Мужчина явно волновался не менее моего. Ведь если прикинуть, рискует он сейчас наравне со мной. И если попадемся, и вскроется правда о воплоскурах, то казнят обоих!

Послышался топот тормозящих копыт и кряхтение стражника Академии.

– Доброй ночи, господин ректор!

– Доброй, Грейв! – спокойно ответил Кристиан, а его бархатный голос глубокой вибрацией отозвался в моем теле.

Красивый голос, потрясающий, хриплый, низкий, бархатный. Недаром заслушивалась его иногда на лекции, и вместо материала слышала только звуки, интонацию, тембр…

– Куда это вы на ночь глядя? Давайте Курбука подниму, чтобы сопроводил вас. Ночью около лесов Забвенья неспокойно…

– Не беспокойтесь! – осадил не в меру любопытного стражника Кристиан, и пошевелил бедрами подо мной.

Я покраснела, потому что стало щекотно и приятно причем в таком месте, о котором приличным девушкам лучше не знать.

– Забыл кое-чего когда ездил сегодня в город. Съезжу заберу, – невзначай бросил ректор, и потерся ощутимее. – Быстро обернусь!

Грейв с кряхтением отворил половинку тяжелых ворот, выпуская коня ректора за пределы Академии.

– Смотри, как зачесалось в одном месте у ректора, – послышалось едва различимое ворчание старика, – аж в седле ерзает. Да, молодой мужик, жены нет, все понятно. Сам в его годы, э-э-эх!

Кристиан пустил коня галопом по пыльной обочине пустынной темной дороги.

– Прекратите, Дейзи! – потерся он в третий раз, прикрикивая на меня.

А я что? Я ничего.

– В чем дело, господин ректор?

Кристиан усилил галоп, Академия осталась далеко позади, вдоль дороги потянулась густая растительность леса.

– Прекратите меня трогать! – как рявкнет на меня мужчина.

– Я… э, я просто держусь за вас, я не трогаю! – обиделась я, разжала хватку ногами, и руки опустила вдоль тела.

Ну и чуть не съехала из седла в придорожную пыль.

– Вы можете держаться за ДРУГОЕ место???!!! – рыкнул он, чудом поймав меня в последний момент за шкирку.

Спешил лошадь, втянул меня обратно в седло и повернул коня прямо в чащу леса, где за плотным рядом диких деревьев дорога не проглядывалась вообще. Ректор вытащил меня из-под плаща, наверняка распаренную, раскрасневшуюся от жара его тела, и от стыда за его обвинения. Наверняка я была растрепанной в тот момент, но в глазах ректора читался интерес ко мне, не смотря ни на что. Он смотрел на меня так пронзительно, будто съесть хотел. Словно выбирал самый лакомый кусочек, с чего бы начать.

А потом чернота в его глазах сокрыла белки под собой и он поцеловал меня… Снова жадно вторгся в мои губы, завоевывая пространство языком. Это был требовательный, протяжный поцелуй и я… то есть не совсем я, а мое тело… откликнулось на него. Вся эта ситуация с его непозволительной близостью, с его желанием вытащить меня из беды, из передряги, бессонная ночь, полная приключений и треволнений как-то подействовали на меня, отключая мозг напрочь, и я раскрыла губы, чтобы ответить на этот совершенно фантастический, улетный поцелуй.

– И сейчас это тоже не вы, плутовка? – прохрипел Кристиан мне прямо в губы.

Я подняла руки, чтобы продемонстрировать ректору, что не трогаю его, и не собиралась, а он тут же, словно отрезвев, оторвался от моих губ, отпрянул в сторону. Молниеносно задрал рубаху вверх и оба мы увидели, как Мохнатка медленно, не спеша ползает по прокаченному ректоровому прессу.

– Блохи завелись, господин ректор? – не смогла я удержать веселья.

– Мда… Сандерленд! – пробормотал он, пряча от меня свои огромные глаза, – У меня еще чаек ваш не выветрился до конца, а вы меня уже своими блохами наградили! – а потом снова как рявкнет, видимо полностью взяв себя под контроль: – Снимите ЭТО с меня, и сядьте ровно! Будете ерзать, пешком пойдете!

Глава 22

Ночью лес выглядел совершенно фантастическим, словно сошедшим со страниц сказочной истории. Полная луна высоко светила в небе, в окружении туч, как огромный электрический фонарь. Где-то ухала ночная птица, выл неведомый зверь. Но в объятиях сильного мужчины, а Кристиан без сомнений, являлся именно таковым, страшно не было.

Он – старший, он все знает, он маг. А мне лишь оставалось наслаждаться теплом его тела, холодным ветром вокруг нас и живописной, будто нереальной ночью.

Лесное жилище господина Ротенбергского, одноэтажное, небольшое, располагалось на опушке. С одной стороны его окружала поляна, заросшая дикими осенними цветами, а с другой, он примыкал к небольшому пруду, или даже озеру, от которого сейчас клубился густой туман, придавая месту еще больше загадочной таинственности.

Кристиан спрыгнул с коня, снял меня, практически спящую, потому что я пригрелась и настолько разомлела от путешествия, что глаза мои слипались, а ноги не хотели стоять.

– Сейчас, Дейзи, – произнес Кристиан, привязывая коня к коновязи у крыльца. – Потерпите, скоро уляжетесь в кровать.

Он отпер дверь, впустил нас и заперся на ключ.

– Всегда запирайте замок! – последовало наставление. – У дома нет забора. Мало ли кто забредет сюда, а вы совершенно одна.

В доме были три небольшие комнаты: гостиная, маленькая спальня, уютная кухня со всем необходимым. Ванная и туалет располагались внутри дома, что не могло не радовать. На окнах, за плотными шторами виднелись решетки. Тоже, дополнительная защита. Дверь же выглядела толстой и надежной. Этакая крепость на краю леса, а не домик, чтобы отдохнуть от студентов. Но для меня же лучше.

– Всё, Дейзи, отдыхайте! – указал Кристиан на постель.

– А вы? – испугалась я. – Вы останетесь со мной?

– Я должен вернуться в Академию. Первой парой у меня стоит ваша группа. Объясню материал вечером, а так же будем подтягивать остальные предметы. Я привезу вам вещи, учебники и еду. На кухне имеется что поживать, голодать вы не будете, а я привезу завтра горячее.

– Господин Ротенбергский… – заканючила я, словно маленькая девочка, капризная от того, что устала и хочет спать. – пожалуйста, не оставляйте меня тут одну…

Я зевнула.