Габо. Я настаиваю, что перепутанные бокалы – это ерунда, но, видимо, с этим уже ничего не поделать.

Маркос. А если бокалы поменяет вор? Ана заметит и, когда будет вынуждена выпить, симулирует истерику и разобьет бокал.

Глория. Если она так сделает, то он, скорее всего, отдаст свой. Тогда ей придется налить еще один – и вернуться в ванную за снотворным.

Виктория. Если он на самом деле профессионал, то в такой ситуации скажет: «Предпочитаю пить из твоего бокала».

Габо. А что, если она подсыплет снотворное не в бокал, а в бутылку? Рассчитывая, что он уснет, а она нет? Или, по крайней мере, что он уснет первым. А на деле происходит наоборот, и засыпает она. Так более произвольно, но и более творчески.

Сокорро. Или она найдет оправдание, чтобы не пить…

Габо. Словом, понятно, что есть варианты. Главное, чтобы, включая элементы в сценарий, мы чувствовали, что они свежие, не надуманные… Следует дать еще один слой; как художник кладет один слой краски и понимает, что для достижения нужного тона хорошо бы положить и второй. Если бы у нее была привычка принимать снотворное и оно ей помогало, она бы ни за что не притронулась к вину…

Сокорро. А что, если бы она поняла, что он любит выпить? Вор мог бы выдуть свой бокал в один миг, а она бы просто смочила губы…

Рейнальдо. Лучше уж пусть сознательно меняет бокалы.

Габо. Я понял! Не спрашивайте как. Вор встает и, поскольку бутылки нет, берет бокал. Забудем о снотворном. Мы не знаем, где оно. Ана принесла уже наполненные бокалы и поставила на стол. Снотворное – в одном из них, мы не знаем в каком…

Сокорро. Она может выйти с подносом, а он ей навстречу: «Разрешите». И берет поднос. Она не может отказать ему, и так все запутывается. Или, по крайней мере, она не уверена, в каком из бокалов снотворное. И мы тоже не знаем, пока один из них не рухнет на пол.

Габо. Вот что важно: зритель не знает, где «хороший» бокал. Вор делает глоток. Она тоже, но очень осторожно. Вроде бы все в порядке, она делает еще глоток. Наконец оба опустошают бокалы. Снотворное еще не подействовало. Зритель знает, что один из них вот-вот уснет. Но герои активно беседуют. Неужели ошибка сценариста? Почему никто из них даже не зевает? Да, этот вариант лучший. Самый творческий. Кстати, эти слова – «творчество», «творческий» – мы будем слышать на семинаре довольно часто. Прибережем их для решений, которые будут не просто техническими. К технике относятся разные средства – где расположена камера, какой актер входит раньше, какой позже; они помогают наилучшим образом сказать то, что мы хотим. Но фундаментальные идеи, которые двигают сюжет, принадлежат области творчества.

Эпизод второй

В поисках границ

Габо. Посмотрим, поможет ли нам опыт «Субботнего вора» сделать наш первый эпизод. У кого есть хорошая история? Или скажу иначе: кому не страшно? Не волнуйтесь, потому что больше всего здесь страшно мне. И раз уж никто не хочет растопить лед, то начну я. История проста. В лифт входит парень и еще несколько человек. Лифт поднимается, останавливается на этаже, люди выходят. Внутри остаются только парень и девушка. Внезапно лифт дергается и застревает между этажами. Девушка перепугана. Парень пытается ее успокоить: «Не волнуйся, все будет хорошо. Смотри, у меня клаустрофобия, но я научился владеть собой». Он нажимает на аварийную кнопку. Как нам известно, звонка обычно не слышно, но сейчас мы его слышим, и парень говорит: «Отлично, они уже знают, что мы застряли». В здании началось какое-то движение. «Наверное, поднимаются на другом лифте», – замечает молодой человек. «Там наверху машинное отделение. Сейчас они нас вытащат лебедкой». Внезапно раздается голос сверху: «Вы там?» – «Да, нас двое». – «Не волнуйтесь, скоро вас освободим». Парень поворачивается к девушке и улыбается: «Видишь?» Из шахты слышен стук и скрежет. Снова голос: «Не волнуйтесь. Сейчас мы вызовем механиков. А если нет, то пожарных. Скоро вернемся». Но время идет. Опять раздается голос: «Извините, мы не нашли механиков. Придется подождать до завтра. Мы вынуждены отказаться от пожарных, потому что они здесь все раскурочат. Без паники, ладно?» Парень кричит: «Здесь становится холоднее», а сверху отвечают: «Видишь вентиляционную решетку на потолке? Открути ее ключом…» Парень так и делает, достает металлическую пластину… В потолке дыра. «Подождите, сейчас мы вам кое-что спустим». И на веревке им спускают одеяла, корзину с водой и бутербродами: все необходимое для ночевки в лифте. Конечно, между парнем и девушкой устанавливаются другие отношения, более близкие. На следующее утро их будит голос: «Только что прибыл техник. Готовьтесь к выходу». Но ничего не происходит. Затемнение, проходит много времени. Девушка беременна. Кажется, оба комфортно обжились в лифте, но требования повысились: «Что с магнитофоном? Почему до сих пор нет музыки?» – «Да, друг, – отвечают сверху. – Сейчас спустим». И действительно, вскоре к ним попадает магнитофон. Снова склейка. Родился ребенок, но женщина снова беременна. В одном углу лежит матрац, в другом расположилась мини-кухня. На стенках висят картины и горшки с цветами. Прямо маленький рай. Парень заканчивает читать книгу. «Отправьте второй том!» – кричит он. Корзина поднимается и несколько мгновений спустя вновь опускается. Наконец в шахте снова слышится шум, голоса, – становится ясно, что это пожарные. Им удается сдвинуть лифт, и тот останавливается на другом этаже. Пожарные открывают дверь и видят… маленький рай. Пара отказывается уходить. «Туда? – говорят. – Где столько мусора, шума, где грабят среди бела дня?» Они закрывают дверь изнутри. «И не вздумайте возвращаться!» Все, конец. Остается только описать весь процесс. Иногда мне кажется, что из этого можно сделать полный метр.

Маркос. Есть проблема неправдоподобия. Даже если мы все это примем, как они в туалет ходят?

Габо. Решение есть: полиэтиленовые пакеты. В Японии дерьмо покупают вместо удобрений, не знал? Они разносят пакеты по домам и на следующий день их забирают. Наполненные.

Маркос. Как продуманно!

Габо. Есть еще пара недоделанных мелочей, но мы их исправим, когда займемся историей детально. Вы не слышали о другой истории про какашки, которую мы как-то раз обсуждали на семинаре? Она восхитительна и длится ровно полчаса. События разворачиваются в Боливии. Оттуда очень многие хотят перебраться в США, но для этого надо пройти медосмотр. Когда группа людей сдает кал, то обнаруживается, что у всех глисты. Делать нечего. Чист оказывается только один. И ему приходит в голову идея продать дерьмо, свое дерьмо. Таким образом, все успешно сдают анализы и уезжают в США. Счастливые, хоть и с глистами. Роскошный фильм! Как и история о девушке, которая покупает зеркало девятнадцатого века, мечту всей жизни. Она вешает его в своей комнате и обнаруживает, что в зеркале живет парень. Он смотрит на нее из девятнадцатого века, а она на него – из двадцатого. Полчаса об истории влюбленных, которым не суждено встретиться, поскольку они живут в разные эпохи.

Следующий сюжет: пожилая, но еще миловидная женщина с детьми и внуками. Однажды почтальон приносит странную посылку: во время ремонта на почте нашли письмо, случайно приклеившееся изнутри к одному из почтовых ящиков. Оно пролежало тридцать пять лет. Героиня смотрит на конверт. Действительно, ее адрес. Вскрывает и читает: важное сообщение. Возлюбленный ждет ее в кафе в среду в пять вечера, чтобы вместе уехать из города. Мужчина ее мечты, единственный, кого она когда-либо любила; ее чувства никогда не остывали, но однажды он исчез, и жизнь ее полностью изменилась. Происходит ряд событий, и она наконец решается пойти на невозможное свидание. Он там – ждет ее, как ждал каждую среду в пять часов вечера все эти годы. Кто сказал, что вечной любви не бывает?

Меня очень интересуют такие истории, потому что помогают осознать, как далеко можно зайти в играх с реальностью, каковы пределы правдоподобия. Они шире, чем кажутся на первый взгляд. Это как шахматы. Со зрителем – или с читателем – устанавливаются правила игры: слон ходит так, ладья этак, а пешки вот так… Но как только правила приняты, они становятся непреложными. Если один игрок пытается их менять на ходу, то другой этого не приемлет. Дело в самой игре, в истории. Если тебе верят, то ты спасен; можешь спокойно играть дальше.

Эпизод третий

В состоянии безумия

Габо. Однажды мне из Буэнос-Айреса позвонил Алехандро Дориа^[7]. Он был с актрисой, не первой молодости, и сказал: «Слушай, нам нужен сценарий полнометражного фильма для сорокалетней женщины». Я пришел в ярость: «Как тебе пришло в голову просить меня о таком, будто речь идет о десяти метрах ткани?» На этом все закончилось, я вернулся к своим делам. Неделю спустя я стал делать ксерокопии книги, которую тогда писал; я не успевал и попросил Мерседес мне помочь. Она копировала, а я откладывал листы в сторону. И вдруг пропала четвертая глава. Я говорю: «Мерседес, здесь не хватает четвертой главы». – «Как? – говорит она. – Не может быть. Она только что была здесь. Да, я положила ее сюда, но гляди-ка, здесь и правда уже пятая». Мы стали искать. Ничего. «Ну, нам придется сделать еще копию. Хотя я уверен, что видел ее, а ты уверена, что копировала». И вдруг понимаю: когда я рвал бумаги, черновики, то, сам того не осознавая, порвал копию четвертой главы. «Все в порядке, не волнуйся, – говорю я Мерседес, – вот эта глава, я случайно разорвал ее». Она посмотрела на меня таким взглядом… и сказала: «Пожалуйста, не делай так больше, ты сведешь меня с ума». И тут мне пришла в голову идея. «Вот что нужно Алехандро!» – сказал я себе. Готовый сюжет. Хотя финал мне в итоге не понравился, сначала потому, что был заимствован из «Головокружения» Хичкока, а затем из-за того, что он был неудачным… Я собирался работать с кем-то вроде Руя Герры и сказал: «Мы снимем этот фильм, если ты поможешь мне закончить историю». И он согласился.