– Здесь всего пара этажей, я бы выжил. Да и у тебя были шансы… Чтобы точно умереть, тебя должна была бы еще переехать карета. Или две. Но в академии они ездят нечасто. Так что лучше выбирать места повыше, вроде крыши центральной башни.

– Это ты меня сейчас учишь, как правильно умирать? – я опешила.

– Не терплю дилетантов в любом деле, – ничуть не смутился он.

– Угу. Только я не слышала что-то про профессиональных самоубийц… – чувствуя, что наш разговор не просто отдает, а разит бредом, произнесла я.

– Ты просто плохо изучила тему… – хрипло произнес псих.

Я сглотнула, готовясь возразить, и тут услышала откуда-то со стороны:

– Все! Можете бросать ее, Нидоуз. Я держу вас обоих заклинанием!

И едва прозвучали эти слова, как я ощутила: мужская хватка исчезла, а сам псих спустя секунду поднялся с меня со словами:

– Наконец-то, целитель Браттир. Я уже решил было, что вы заснули. В следующий раз охраняйте ваших буйных пациенток получше! – И не успела я заметить, что этот псих, судя по алому пятну, что расползлось по груди, тоже совсем скоро будет среди пациентов, как инистый посмотрел на мою ночную сорочку, по которой расползлось алое пятно, потом глянул себе на грудь и выругался: – Вот демоны! Это был последний фиал с эликсиром!

А после тип распахнул полу своего дублета и достал из внутреннего кармана треснувший бутылек, на дне которого плескалась чуть-чуть алой вязкой жижи.

Инистый глянул на пузырек с таким сожалением, словно откройся у него настоящая рана на теле, это было бы меньшей проблемой. Потом перевел взгляд на меня. Да уж… По теплоте такой взор мог бы посоперничать с жидким азотом.

Я враз поежилась, ощутив и стылый ветер, что гулял по крыше, и то, что на мне одна ночная сорочка. И пусть она из плотного льна, но одна! С плащиком, пледом, а лучше диваном, теплым кофе и отапливаемой гостиной было бы куда лучше… Только пока согреваться приходилось лишь злостью: я тут терзалась чувством вины, что из-за меня у инистого появилась кровь, а на деле у этого типа исчезла совесть! Хотя, может, ее и вовсе не было в базовой комплектации!

Не желая больше видеть этого пепельного, посмотрела в сторону и напоролась взглядом на мужчину в зеленой хламиде. Он буравил меня взглядом, словно я была матерым преступником-рецидивистом. Но не это оказалось главным. Куда важнее было то, что из открытой ладони этого балахононосца лился бирюзовый свет, который обволакивал мое тело. Попробовала пошевелиться, но ощутила сопротивление от этого плетения, которое, оказывается, держало меня на манер паутины.

– А ты что сам дар-то не использовал, Нидоуз? – между тем спросил зеленый у инистого.

– Опасался спугнуть. Вдруг бы магию почувствовала и сиганула…

Балахонник сглотнул, видимо, представив это воочию, и произнес:

– Случись это, мне бы за адептку Бросвир голову оторвали. Так что я твой должник… Вовремя боги направили тебя сюда на перевязку…

«Так значит, он все-таки ранен», – поняла я и еще раз посмотрела на инистого. Если отбросить алое пятно на груди, выглядел он вполне здоровым. Здоровым таким гадом, который сейчас своей спиной заслонял от меня солнце.

– С тебя, Браттир, новый обезболивающий эликсир, – полуобернувшись к балахоннику так, чтобы разом видеть и его, и меня, произнес мой незваный толкатель и спаситель, а затем добавил: – А сейчас вырубаем ее, пока она еще чего не выкинула, и спускаем в палату.

– Я ничего не выкину, а если и скинусь, то не с крыши, а разве что на взятку этой вашей канцелярии! Даю слово! – прикинув, что я сама хозяйка оному, а потому как дала, так и взять обратно могу, выкрикнула я.

Рука балахонника на миг дрогнула, так что сияние его чар чуть ослабло и я смогла не только пошевелиться. Вот только в отличие от своего приятеля, инистый мне отчего-то не поверил. И лишь выдохнул:

– Спи!

Тут же в меня прилетело чем-то голубым, и тело обмякло, но, что удивительно, несмотря на опустившиеся веки, я не лишилась чувств. Скорее, наоборот, приобрела дополнительные. Например, невесомости, когда мое тело плавно взмыло над черепицей и поплыло куда-то…

Похоже, на чердак. А оттуда – уже в коридор. Последний, судя по голосам, был полон народу. С разных сторон доносилось:

– Спасли?

– Ух. И чего это она удумала?

– Так дар же потеряла! Куда магу без него?

– Ну да, как же без него чародею жить…

Тут через этот гвалт тараном пронесся напористый голос:

– Магистр Нидоуз, я иллюзию снимаю со двора целительской? А то под ней уже толпа адептов собралась. Даже ставки, поганцы, сделать успели: упадет ли одна, иль вы вместе и в какой позе…

– Да, все, можно убирать, – тут же сухо ответил инистый паразит.

А после снова гомон:

– Интересно, ее отчислят теперь?

– Да из-за эльфа это вчерашнего все! Я вам говорю.

– А у тебя желудочные капли есть? А то у меня что-то прихватило…

Ух, как много зрителей (а может, и болельщиков) у моего «самоубийства» оказалось! А я была-то на крыше не больше четверти часа… Только, пока я любовалась окрестностями, кто-то, похоже, заприметил меня, и, решив, что я собралась сброситься, организовал операцию по карательному спасению.

Благо шум продолжался недолго, а потом хлопнула дверь, и его как отрезало. Зато вместо звуков пришли ощущения. Я почувствовала, как опускаюсь на кровать, знакомую своей жесткостью.

– Ну все, теперь можно сообщить родным, что Кимерина Бросвир пришла в себя, и отправить ее домой, – судя по голосу, говорил тот самый целитель в балахоне.

Кимерина… Где же я встречала это имя? Но как ни напрягала память, та успешно симулировала амнезию. А я даже поморщиться не могла, чтобы ее как-то подстегнуть.

Меж тем разговор в палате (а я не сомневалась, что нахожусь в ней) продолжился.

– Службе безопасности, я полагаю, сообщать не нужно, они и так в курсе, – иронично произнес инистый.

Целитель на это кхекнул и протянул:

– Думаю, да. Я, когда обнаружил палату пустой, а охранника храпящим на посту, поднял шум. Стражник как очнулся и понял, что все проспал – так и помчался вниз искать адептку, а заодно, думаю, и докладывать о побеге. И если бы не ты, то это бы превратилось в самоубийство…

– Знаешь, Браттир, в том, что эта адептка прыгнула бы, у меня есть большие сомнения.

– Это еще почему?

– Таких язвительных суицидниц просто не бывает. К тому же она отчаянно цеплялась за жизнь и за меня, когда мы едва не упали с края крыши.

– Бывает так, что и безумцы в последний момент перед смертью осознают все. Да только, когда уже летишь с обрыва, передумывать поздно… – задумчиво произнес и добавил: – Впрочем, о состоянии разума судить менталистам, мое же дело – это исцеление тела. И я бы хотел его осмотреть, пока Бросвир спит и никуда не собирается снова удрать.

– Что ж, тогда не буду тебе мешать, – произнес инистый, и я услышала шаги и скрип двери. А после в палате стало тихо.

Впрочем, ненадолго: шелест ткани, тяжелый вздох, и я ощутила, как по моему телу прошла волна. Она зародилась где-то в пятках, медленно пошла в сторону колен, выше и… остановилась в районе груди. И почти сразу же в этом месте я ощутила пустоту. Тянущую, тоскливую… Как будто оттуда забрали часть меня…

Еще один вздох. Тяжелый, протяжный.

– Бедная девочка. Все же выгорание… Жаль. Резерв был большой. Надеюсь, ты научишься с этим жить, – сказано было мягко, с горечью, в которой мне послышались отзвуки надежды.

А после моей руки коснулась теплая шершавая ладонь, чуть сжав ее, словно пытаясь поддержать. И от этого жеста в том месте, где в груди были холод, пустота и мрак, вдруг на миг стало чуточку, самую-самую малость, на сотую долю секунды немного светлее.

Я попыталась прислушаться к этому чувству, поймать его и… тут раздался звук открывающейся двери и за ним слова:

– Как вижу, адептку уже поймали! Позвольте поблагодарить вас… – тут он замялся, словно вспоминая, и полувопросительно продолжил: – целитель Браттир, я не ошибся?

– Все верно, Лоренс Браттир, – заверил балахонник. – Только спас девушку не я, а магистр Нидоуз.

На это вновь пришедший как-то странно хмыкнул, а после иронично протянул чуть надтреснутым голосом:

– Да уж… Щит короны всегда остается щитом, хоть на поле брани, хоть в стенах академии. Передайте тогда магистру от службы безопасности и меня, капитана Воторса лично, благодарность. Провинившийся страж, не уследивший за девицей, уже наказан, и у ее двери сейчас выставлен новый охранник. А сейчас я хотел бы задать вам пару вопросов. Адептка Бросвир ведь в магическом сне?

– Да, – сглотнув, ответил целитель.

– Отлично, – произнес тот, кто назвался капитаном службы безопасности. На мгновение повисла тишина, затем раздался щелчок, и я ощутила колебание в воздухе, словно по палате пробежал легкий ветерок. – Ну вот теперь, в куполе тишины, мы можем поговорить, – и без перехода задал вопрос: – Браттир, мне доложили, что девица хотела не просто сбежать, а спрыгнуть с крыши. Не заметили, она намеревалась это сделать добровольно? Или, может, была в трансе, под ментальным воздействием?

Целитель несколько секунд раздумывал над ответом и, наконец, произнес:

– В трансе?.. Нет, точно нет. Она была в сознании. Откликалась на свое имя. Разговаривала… Так что нет, ментального воздействия я не заметил. А вот помешательство, возможно, имело место. Такое случается, когда сильный маг вдруг осознает, что выгорел, и в отчаянии, не представляя себе жизни без дара, решает свести с ней счеты, но…

– Что ж, вот я сейчас и проверю: сумасшествие это было или попытка отвести от себя подозрения… – протянул капитан, который мне уже не нравился. – А сейчас оставьте нас наедине с адепткой.

– Она в магическом сне, – напомнил целитель.

– Для службы имперской безопасности не то что сон, смерть порой не помеха. Но в случае с конкретно этой девицей, его высочество бы огорчился, умри она сегодня…

Эти слова были сказаны с какой-то затаенной надеждой и печалью. Классики сказали бы о таких: «души прекрасные порывы». Только, в исполнении безопасника «души» было бы глаголом… Правда, пока меня, кажется, спасало сослагательное наклонение. А если точнее, невозможность капитана решить его проблему в моем лице самым быстрым и верным способом – убив. А что – нет души у тела – нет и вопросов по делу!

Только почему-то мне покидать свою нынешнюю оболочку при таких обстоятельствах не хотелось. Одно дело, когда я добровольно решила покинуть этот бред, другое – когда меня в нем мечтали прикончить какие-то второстепенные персонажи, которых я к тому же в глаза не видела.

Правда, за последним дело не стало. Целитель произнес:

– Тогда позвольте мне снять сонное заклинание.

– Поверьте, я тоже отлично умею их снимать, – процедил безопасник и вроде бы сказал, а по ощущениям – приказал, точно рядовому: – Попрошу оставить нас с адепткой наедине.

Целитель вышел тихо, лишь дверь чуть скрипнула, а после…

Меня тряхнуло, как от разряда тока, так, что тело выгнулось дугой. Сердце сжалось испуганной мышью, чтобы в следующий миг заметаться по груди, я резко распахнула глаза и увидела перед собой типа, который мне уже категорически не нравился.

Капитан Воторс оказался… разочарователен. Потому как самым внушительным в нем, судя по всему, был голос. А вот внешность подкачала. Лысая, как коленка, макушка, абсолютно седые кустистые брови, нос чуть кривоватый, возможно, фамильная черта, а может статься – и следствие давнего перелома, упрямый, острый, гладко выбритый подбородок. А в остальном – средний рост, среднее телосложение, выражение лица – и то какое-то… среднестатистическое, что ли… Если бы не цепкий взгляд, я наверняка скользнула бы по такому типу взором в толпе и не заметила его среди десятков других людей. Ну какой-то то ли уже в возрасте мужчина, то ли бодрый старик…

Однако услышанное в палате не дало мне сейчас обмануться.