Мои ученики – от 19 до 43 лет – дарят мне счастливые улыбки и радостно аплодируют долгожданному отдыху. А ещё вручают большую жестяную банку с песочным печеньем в знак благодарности. Все они испытывают добрую грусть, как и я.

– Влад, – смотрю на самого скромного и доброго ученика, которого в школе прозвали Сладким Медвежонком, – выше нос! Теперь у тебя появится больше свободного времени, которое ты посвятишь своему любимцу.

– И как ты ещё не нашел себе девушку с таким-то очаровательным псом? – подключается Лена, самая взрослая в нашей группе. – Вы вместе – просто магнит для девушек!

– Да ну перестаньте вы! – смущается парень, складывая в рюкзак книгу и тетради. – Какая нормальная девушка обратит внимание на того, кто даже в ресторан её не может пригласить?

– Медвежонок, ты ведь уже хорошо читаешь! Ты быстрее всех нас осваиваешь программу.

– Только она не работает, когда я нервничаю и с меня пот льет в три ручья. У меня не получается и слова прочесть! Буквы становятся мутными, как под водой.

– Это пройдет, – поддерживаю Влада и замечаю в коридоре Веронику. Что она здесь делает в такой важный день? И вообще, у нее сегодня выходной. – Не требуй от себя слишком многого, но и не забывай, что ты можешь перевернуть этот мир, если только очень этого захочешь. Хороших вам каникул!

Забрав книги, тетради и печенье, поправляю волосы и выхожу из класса под аплодисменты.

– Они тебя обожают, – комментирует Вероника с улыбкой и забирает у меня жестяную банку. – Я тобой очень горжусь.

– Спасибо. Наши с ребятами чувства взаимны. Что-то случилось? – спрашиваю, следуя в свой кабинет. – Я думала, ты весь сегодняшний день будешь готовиться к ужину.

– Да, но мне нужно было увидеть тебя, Адель.

Удивленно смотрю на свою приемную маму, которую часто называю по имени:

– Почему?

– Потому что ты со вчерашнего дня не отвечаешь на мои звонки.

– Ах! Это!

– Ах, это? – поднимает она брови. – Адель, я звонила в обед, звонила вечером, звонила сегодня утром. Пришлось связаться с администратором, чтобы узнать, приехала ли ты на занятие или нет? Когда ты жила с нами, всё было намного проще. И нам с папой спокойнее.

– Извини, – говорю с виноватой улыбкой и захожу в свой кабинет. Кладу книги и тетради на стеклянный стол. – Я вчера была занята. Я бы обязательно позвонила тебе после урока. Не за чем было приезжать.

– Я хотела убедиться, что с тобой всё хорошо, – говорит Вероника, подойдя ко мне ближе. – Я понимаю, ты уже взрослая и самостоятельная, но мы с папой всегда будем беспокоиться о тебе.

Взгляд темно-зеленых глаз оглядывает мое лицо с такой внимательностью, словно мне одиннадцать лет и прошлую ночь я провела на улице. Такое поведение Вероники продолжается уже который день подряд, и я догадываюсь, с чем это связано. Точнее, из-за кого.

– Как видишь, со мной всё замечательно, – улыбаюсь, дабы смахнуть её тревоги. – Мои ученики медленно, но верно идут к своей цели, и я этому только рада!

– Я тоже этому рада. Ты обратила внимание на очень серьезную проблему и смогла найти решение, которое теперь меняет жизни взрослых людей в лучшую сторону. Я горжусь тобой.

– Ну, без тебя бы я точно не справилась, и вообще хватит петь мне дифирамбы, а то зазнаюсь!

– Как у вас с Богданом дела? – спрашивает Вероника ни с того ни с сего и садится на короткий фисташкового оттенка диван.

Она это серьезно сейчас?

– Я поторопилась. Лучше продолжай петь.

Подхожу к столу и беру телефон, который снова лопается по швам от пропущенных звонков и сообщений.

– Он уже давно ухаживает за тобой.

– И? – поднимаю на нее глаза.

– Да что тут говорить: он влюблен в тебя уже много лет.

– И? – повторяю, стараясь подавить раздражение.

– Я ни на что не намекаю и ни в коем случае тебя не принуждаю делать то, чего ты не хочешь.

– Какое счастье.

– Просто иногда мне становится жаль его. Он так старается обратить на себя твое внимание, что над его неудачами уже многие начинают откровенно подшучивать.

– Значит, ему давно пора понять, что все эти телодвижения в мою сторону бессмысленны.

– В таком случае, тебе стоит сказать ему об этом. Вы так мило общались на юбилее его мамы в прошлом месяце, да и на следующий день приехали вместе в их загородный дом. А чего стоит тот огромный букет роз, который он подарил тебе в честь открытия твоего первого самостоятельного курса!

– Я не могла на глазах у всего коллектива и гостей, которых ты тогда пригласила, не принять от него тот злосчастный букет. Он был совсем неподходящим к случаю. И если тебе интересно, я много раз говорила, что между нами ничего не может быть, но он, как баран с повадками нарцисса, видит и слышит только себя. И, кстати, я общаюсь с ним точно так же, как и со всеми отпрысками ваших с папой друзей. Это всегда случается вынужденно, понимаешь? Я ведь не могу молча стоять в сторонке, пока все ведут оживленные беседы? А в загородный дом его родителей мы приехали вместе, потому что я пробила колесо в машине и не смогла вызвать такси, а Богдан оказался тут как тут!

– Богдан целеустремленный, – улыбается Вероника. – И он хороший человек. Это я так, к слову.

И этот хороший человек вчера ударил меня.

– Вероника, только не говори, что ты приехала поговорить именно об этом. У вас дома сегодня дел выше крыши.

– И эти дела могут делаться без моего непосредственного участия! Я оставила папу руководить процессом! Присядь, милая, я хочу поговорить с тобой как мама, а не как подруга.

Приехали. Послушно сажусь на диван и скрещиваю ноги, как истинная дама из высшего общества. Правда, на мне не изысканное платье, а светлые джинсы и белое худи, так что выглядит это смешно.

– Красота, – комментирует Вероника.

– Стиль и изящество, – подмигиваю. – Ладно, говори уже, что такое страшное случилось?

– Очень надеюсь, что ничего… Я просто хотела поговорить о возвращении Аверьяна, – отвечает она, подтвердив мои догадки. – Всё случилось слишком внезапно, и мы не могли это как следует обсудить. Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя ущемленной или одинокой, понимаешь?

– Мам, мне не десять лет, чтобы носиться со мной, – говорю с улыбкой. – Я очень рада, что ваш сын решил вернуться домой. Знаю, вы с папой очень ждали его. Наконец-то это случилось.

– Наш сын?

– А что? – откидываюсь на спинку дивана. – Он не ваш, что ли?

– Я просто не хочу, чтобы ты думала, будто мы с папой…

– Будто вы с папой забыли обо мне, потому что Аверьян вернулся домой и теперь вы будете наверстывать упущенное время, которое вовсе не упущено, ведь это он решил остаться жить в Нью-Йорке, а потом колесить по миру, и в сущности от вас двоих ничего не зависело, ведь вы очень понимающие и любящие родители, с которыми ему просто очень повезло. Смотри, как легко мне удалось уместить всё в одно предложение!

Вероника берет меня за руку и с грустной улыбкой произносит:

– Для меня очень важно, чтобы ты всегда помнила о том, как сильно мы с папой любим тебя.

– Я это знаю, мам, – говорю искренне. – И мне страшно представить, какой бы я была сейчас без вашей любви и заботы. Без вас, – добавляю, вызвав в зеленых глазах яркий блеск. – Я правда очень рада, что Аверьян возвращается. И я буду рада, наконец, познакомиться с ним.

– Да. Спустя четырнадцать лет, – говорит Вероника, словно сама в это не верит. – Но лучше поздно, чем никогда, правда?

– Конечно, мам. Ты, кстати, чудесно выглядишь, – перевожу тему. – Светишься, как звездочка.

– Ну, на то есть веская причина! И вообще предстоящее лето и осень богаты на события. Сегодня мы будем праздновать возвращение Аверьяна, в следующем месяце у нас с папой годовщина свадьбы, а в сентябре мы лихо отметим твои двадцать четыре года!

– Это совсем необязательно.

– Вот ещё! Сегодня утром я подумала обо всем этом, и мне стало так хорошо! Так радостно на душе мне уже давно не было. Мне кажется, что с этого самого дня многое изменится, – с откровенной надеждой смотрит она на меня. – Ты ничего похожего не чувствуешь?

Нет. Но я уже хочу, чтобы сегодняшний вечер закончился, и я с радостью поехала домой.

– Я чувствую, что сегодня будет очень громко и весело.

– Ещё как! – смеется Вероника и встает с дивана. – Ладно, мне уже пора. Надеюсь, Дана всё контролирует, и ваш папа не превратил задний двор в бардак, и все столы стоят так, как надо!

Ваш папа.

Эти слова так резанули мои уши, что сделалось некомфортно, так же, как когда случайно надеваешь одежду шиворот-навыворот и задом наперед одновременно.

– У Аверьяна очень много друзей! – продолжает говорить Вероника. – Соберутся больше двухсот человек, и это ещё не все!

– Ого. Для кого-то это целая свадьба.

– Многие уже в отпусках, так что в следующий раз гостей будет ещё больше. Надеюсь, он не слишком разозлится на меня. Как думаешь?

Да никак. Я его совсем не знаю, чтобы делать какие-либо предположения.

– Не думаю, что это возможно, – отвечаю. – Ты ведь очень старалась и организовывала этот вечер только ради него. Он будет рад.

– Вы подружитесь! – говорит Вероника невпопад. Будто с самого начала именно это и хотела сказать, но никак не решалась. – У меня прекрасный сын и замечательная дочь.

– Так говоришь, словно мы дети малые.

– Я так говорю, потому что между вами ничего нет. За четырнадцать лет мы так и не смогли вас… познакомить друг с другом.

– Не знаю, как он, но я от этого ни капельки не пострадала. Мам, – теперь я убеждаю её, – всё хорошо. Мы, слава богу, взрослые люди, а не дети, которые будут жить под одной крышей и драться за обедом из-за какой-нибудь чепухи.

– По правде говоря, я была бы этому только рада, – признается Вероника. – Даже несмотря на то, что вы уже взрослые и самостоятельные, я бы очень этого хотела. Не драк, разумеется, – смеется она, – а пожить всем вместе… Не бери в голову. Я просто очень нервничаю и хочу, чтобы всё прошло идеально. Чтобы вы подружились и не были друг другу чужими людьми. Что ж, до вечера, милая! – целует меня Вероника. – Без тебя ужин не начнется.

Жаль.

– Я приеду!

Только я совсем этого не хочу.

⁂

Часы на сенсорной приборной панели показывают половину шестого. До поместья Вероники и Кирилла, расположенного в получасе езды от города, остается ехать не больше десяти минут, и раз времени у меня ещё достаточно, решаю заехать на заправочную станцию и взять себе кофе.

Богдан продолжает отправлять сообщения, которые я тут же удаляю. Зачем сводить с ума мой телефон, если он прекрасно понимает, что мы встретимся с ним этим вечером и так или иначе поговорим о том, что случилось вчера? Конечно, я не горю желанием находиться с ним в одной плоскости, но, к сожалению, это неизбежно.

Возвращаюсь к машине с кофе и арахисовым батончиком в руках, как вдруг меня окликает знакомый женский голос.

Дарина, двоюродная сестра Архипа – близкого друга Богдана, уверенным шагом направляется в мою сторону, оставив свой белоснежный кроссовер у бензоколонки. Длинные платиновые волосы развеваются на ветру, как в рекламе шампуня, а походка от бедра на сверкающих босоножках приковывает внимание случайных зевак.

– Привет, красотка! – здоровается со мной, и мы обмениваемся дружескими поцелуями. – Тоже заправиться заехала?

– Ага, – вру. – И не устояла перед кофе. Отлично выглядишь. По-особенному.

– Ну, сегодня ведь очень важный вечер, – улыбается она, уведя загадочный взгляд в сторону. – Пришлось хорошо заплатить моему мастеру, чтобы он отменил все записи и принял меня немедленно! – говорит, демонстрируя шелковистые и блестящие волосы.

– Оно того стоило.

– А ты как? Не нервничаешь?

Открываю водительскую дверцу и сажусь на сиденье боком.

– Из-за чего? – делаю вид, что не понимаю.