– Ну, твой брат вернулся. Вы ведь всё ещё не знакомы и вообще никогда друг с другом не общались. Насколько мне известно, конечно.

Тема моего появления в семье Вероники и Кирилла Кох на протяжении многих лет обсуждалась за семейными ужинами их близких родственников и друзей. И особое внимание в этих обсуждениях уделялось Аверьяну, мол, его заменили мной – десятилетней девочкой из неблагополучной семьи, которой несказанно повезло быть удочеренной такими чудесными людьми. Многие считали, будто это из-за меня единственный и любимый сын счастливых родителей не пожелал возвращаться домой после учебы в Америке. Обиделся, показал свой характер, проучил бессовестных родителей и всё такое. Об этом мне сотни раз говорили злые детки, видевшие во мне бездомного котенка, которого как ни отмывай и ни откармливай, а он всё равно будет изгоем в доме с породистыми котами. Только никто из них не знал, что мне не было никакого дела до чувств и переживаний неизвестного мне человека, потому что в те первые несколько лет новой жизни я мало понимала, что вообще со мной произошло. Я не помнила ничего из прошлого, кроме бесконечной темноты без звуков и запахов. Я как будто родилась такой – десятилетней девочкой в семье людей, с которыми не имела никаких родственных связей.

Но вот вчера впервые за четырнадцать лет в непроглядном мраке раздался первый звук, а во рту на мгновение появился металлический привкус… Это было оттуда, издалека, из прошлого, из глубины моего подсознания. И вызвал всё это Богдан, ударив меня по лицу.

– Я не нервничаю, – отвечаю на вопрос Дарины, – поскольку не вижу для этого никаких причин.

– Вы ведь уже могли давно познакомиться, но почему-то не сделали этого. По правде говоря, я всегда этому удивлялась.

– Не знаю, как так получалось, – изображаю непонимание.

– Сколько раз Вероника с Кириллом ездили в Нью-Йорк?

– Я не считала.

– Много! – смеется Дарина, словно я не смогла ответить на самый простой вопрос в этом мире. – И они никогда не брали тебя с собой. Почему? Ты не подумай ничего такого, просто говорю же, меня всегда это удивляло.

– Тебе нужно внести оплату за топливо, – говорю, кивнув на подъехавшую к той же бензоколонке машину, – уже очередь собирается.

– Подождут! – отмахивается Дарина. – Лучше скажи, что у вас с Богданом? – переключается она с одной дурацкой темы на другую. – А то мой дорогой кузен утверждает, что ничего не знает, но как такое возможно, если Богдан его лучший друг? Конечно, после Аверьяна. Вы встречаетесь?

– Нет, – отвечаю коротко, пожалев, что не уехала отсюда сразу.

– Скажу тебе по секрету: многие думают, что вы вместе.

– Мы не вместе, – отвечаю на последних остатках терпения. У меня уже зудит в ушах при звуке этого имени. – С чего такое заявление?

– С того, что вы постоянно рядом друг с другом. Где бы мы ни оказались все вместе, вы уже идете плечом к плечу. То, что Богдан без ума от тебя, и так понятно. А ты?

– Дарина, – настойчиво смотрю в её беззастенчивые глаза, – мы с Богданом не вместе. Нас ничего не связывает и никогда не связывало, кроме дружбы. Пойми это наконец и другим расскажи, кому так интересна моя личная жизнь.

– Сказать по правде, я тебя понимаю. Правда! Он бегает за тобой, ты от него – это заметно. Конечно, если приглядеться.

– Если приглядеться? – вытаращиваю я глаза.

– Вспомни свое двадцатилетие? – не унимается она. – Мы все тогда сильно напились, но я прекрасно помню, как вы с Богданом поднялись в спальню, и вас очень долго не было…

– У меня есть парень! – перебиваю, с трудом сохраняя самообладание. Одна ошибка. Всего одна ошибка, совершенная моим пьяным и глупым мозгом, о которой я стараюсь не вспоминать! – Поэтому обсуждать какое-то нелепое прошлое и Богдана в контексте моего «типа возлюбленного» – показываю кавычки пальцами, – неуместно.

– Парень? – заинтригованно улыбается Дарина. – Серьезно?

– А это так странно?

– Нет! Что ты! Нет, конечно! Я просто удивлена, ведь всё это время думала, что ты одинока. Я имею в виду, что если бы у тебя кто-то был, то Богдан бы наверняка успокоился! Ну, или его успокоили, – усмехается она, намекая на моего вымышленного парня. – Да и, знаешь, иногда я ловила себя на мысли, что вы с Богданом хорошо смотритесь. Идеальный сюжет для романтического фильма: лучший друг главного героя встречается с его сестрой!

– Что за бред ты несешь?

– А что? – хлопает длинными ресницами хохотушка. – Если бы вы с Аверьяном успели установить теплые братско-сестринские отношения за эти годы, то мы бы ещё посмотрели, как он защищал бы тебя от внимания собственного друга! Впрочем, как и любого другого. У старших братьев это в крови: демонстрировать свой суровый характер и превращаться в питбуля, когда какие-то парни проявляют интерес к их сестрам!

– Мы с Аверьяном не брат и сестра! Мы не одной крови и даже не знаем друг друга! О чем ты вообще говоришь?

Двумя секундами позже жалею, что не сдержалась, ведь мои слова могут добраться до ушей Вероники, потому что Дарина та ещё болтушка и сплетница. Одно хорошо – хотя бы немного да полегчало.

– Извини, Адель. Ты права, меня уже занесло в такие дебри, что несу всякую фигню. – Задрав голову к небу, Дарина тяжело вздыхает. По правде говоря, она самый безобидный человек в большой компании лицемерных и наглых гадюк, и она единственная, кто с самого начала относилась ко мне по-доброму. Просто очень часто Дарина забывает включать фильтрацию речи. Иногда это забавно, а иногда раздражает до чертиков. – Если я спишу это на нервозность, ты простишь меня?

– Мне не за что тебя прощать, – легонько тяну её за руку. – Просто с тех пор, как стало известно о возвращении Аверьяна, от меня будто чего-то ждут. Будто я должна броситься ему на шею и прокричать: «Дорогой и любимый брат! Ты приехал!». И совсем ничего, что я этого человека не знаю.

– Да уж. Ты права.

– А что случилось у тебя? Почему ты нервничаешь?

– Да всё из-за того же, – пожимает она плечами. – Аверьян.

– А что с ним? – не понимаю её.

– Да так, – отмахивается Дарина. – Ничего такого… Мне уже пора бежать, а то меня тут скоро побьют за задержку. Мы ведь ещё поболтаем, правда?

– Конечно.

– Расскажешь мне о своем парне! Хочу знать о нем всё!

Да. Обязательно.

– Богдан с ума сойдет, когда об этом узнает!

И ладно. Ещё один веский повод оставить меня в покое.

3

Родственники.

Друзья.

Подруги.

Мама постаралась на славу, собрав всех: кого я искренне рад видеть и с кем не хочу говорить даже за чемодан, набитый пачками долларов. Многим интересно, почему я вернулся, чем займусь, где буду жить и вообще какие у меня планы на ближайшее будущее. Как будто в течение этих лет мы не созванивались, не отдыхали вместе и вообще никому не известно, чем я уже занимаюсь.

– Хватит вам утомлять моего сына вопросами! – встает на мою защиту мама и, прильнув ко мне сбоку, запрокидывает голову, чтобы посмотреть в мои глаза. – А то ещё уедет от нас опять. И что я тогда буду делать?

– Я никуда не уеду, – говорю ей на ушко. – Но их всех очень скоро пошлю. Достали.

Тихонько посмеявшись, мама, подхватив со столика бокал с шампанским, незаметно уводит от нашей компании за 30 ту, которой за 50.

– Моя мать мне таких праздников не устраивала, – говорит Архип. – Хотя я учился вместе с тобой и точно так же когда-то вернулся домой.

– Если бы ты, как Аверьян, задержался ещё на несколько лет, то тогда бы и оказался в центре внимания двухсот с лишним человек! Не ной, – говорит ему Белла, а её сестра-близнец, потягивая из трубочки розовый коктейль, согласно кивает и издает дурацкое «угу-угу-угу». За столько лет ничего не изменилось. Одна глупее другой. – Ты отлично выглядишь, Аверьян. И у тебя татуировок стало больше, да?

Смотрю на Архипа. Пригубив виски, мой друг закатывает глаза и встает полубоком, выискивая кого-то в толпе гостей.

– Мы собираемся поехать в Бодрум в июле, – говорит Эмма. – Поедешь с нами? Будем плавать на яхте, купаться в море и много танцевать.

– Пить, курить и развлекаться, – добавляет Белла, ведя указательным пальцем по моему плечу. – Ты можешь фотографировать нас так, как захочешь.

– В любом виде.

– В любых позах.

– Никаких запретов.

– Звучит заманчиво, – комментирует Архип, мысленно высмеивая любимых дочурок компаньона своего отца. – Подумай над предложением.

– Я подумаю, – говорю и тяну терпкий и горький виски. – Кого ты всё выглядываешь? – спрашиваю Архипа.

– Богдана. Он уже должен быть здесь.

– Как будто ты не знаешь, куда он мог запропаститься! – усмехается Белла. – Если Богдана нигде нет, значит, он бегает хвостиком за…

– Бах! – пугает друг, появившись позади нее. Белла верещит, опрокидывает на высокий круглый столик свой коктейль, а тот, что в руках у Эммы, выплескивается мне на руку. – У-у, девочки, вам нужно сию минуту посетить дамскую комнату!

– Ты совсем больной? – ругается Белла, отпрянув от испачканного столика. – Это платье стоит целое состояние!

– Идиот! – бросает Эмма, и они с сестрой спешно уходят чистить пёрышки. Они абсолютно всё делают вместе. Даже жутко от этого. – Где тебя манерам учили?

– Я не нарочно! – поднимает Богдан вверх руки. – Просто хотел пошутить.

Внимательный официант приносит салфетку, и я вытираю липкую руку.

– Ты как раз вовремя, – говорит Архип. – От них уже уши вянут.

– Я тебя спас? – толкает меня Богдан в плечо.

– Близняшки подросли, – говорю, оглянувшись на них. – Помню их ещё малолетками.

– Да, – смеется Богдан. – У них тогда прыщи на лице появлялись одновременно и в одинаковых местах.

– Ты и такое помнишь! – качает головой Архип. – Кошмар.

– И что они рассказывали? Небось демонстрировали непревзойденное искусство соблазнения?

– Меня от такого искусства коробит, – комментирует Архип.

– Так это было оно? – говорю, и мы с Богданом смеемся.

– Привет, мальчики! – здоровается мама, словно её и не было с нами пять минут назад. – Как настроение?

– С вашим появлением, Вероника, стало ещё лучше! – отвечает Богдан. – Вы сегодня просто изумительно выглядите!

Мы с Архипом переглядываемся. Подлиза.

– Спасибо, дорогой! Ты подстригся?

– Вы очень внимательная, – улыбается друг. – Моя мама до сих пор не понимает, что такого во мне изменилось.

– Я хотела спросить, – обращается мама к моим друзьям и почему-то уменьшает громкость своего голоса, – вы не видели Адель?

Слегка растерявшись, Богдан проводит указательным пальцем по лбу, потом смотрит на меня и вновь опускает глаза на мою маму.

– Нет. Я вообще-то тоже её искал и хотел у вас спросить. Кхм.

– Я ей звоню, но она снова недоступна. Почему у нее со вчерашнего дня выключен телефон?

– Понятия не имею, – комментирует Богдан, опустив необъяснимо виноватый взгляд. – Может, разрядился. Кхм.

– Ладно, – напряженно улыбается мама и оглядывает нас, – будем надеяться, что она вот-вот приедет. Я ей говорила, что без нее ужин не начнется.

– Адель может не приехать? Она вам что-то говорила? – тут же спрашивает Богдан и на мгновение замирает, словно осознает, что сказал это, не подумав.

– Я видела её сегодня. Она сказала, что обязательно приедет. – Мама поднимает на меня осторожный взгляд. – Отдыхайте, мальчики. Скоро я к вам ещё подойду.

В нашем тесном кругу повисает странное молчание и, если бы его не нарушила кузина Архипа, повисшая на мне с радостными воплями, я бы прямо спросил: какого черта они все так напряглись?

– Ты здесь! Ты приехал!

– Дарина, – смотрю на нее. – Отлично выглядишь.

– Благодарю, – светится она от счастья. – Ты тоже ничего. Брутальный и свирепый снаружи, но мягкий и нежный внутри.

– С чего это ты взяла, что я мягкий и нежный внутри?

– Звучит, как реклама плавленого сыра, – ежится Архип.