– Как жизнь? – спрашиваю девчонку, у которой всегда был язык без костей. – Замуж ещё не собираешься?

– Ты бы уже об этом знал, – улыбается она, с демонстративной неспешностью проходясь томным взглядом по моим плечам. – А твоя как? Встретил ту единственную, которой готов подарить целый мир, а ей от тебя он нафиг не нужен?

Архип за её спиной снова закатывает глаза и закидывается виски.

– Или тебе повезло больше, чем нашему несчастному Богдану? – смеется Дарина и подзывает к себе официанта. – Принесите мне безалкогольный коктейль, пожалуйста.

– Только не говори, что ты беременна! – бросает Богдан, очевидно, оставшись недовольным её высказыванием. – Не хочу, чтобы твоя мечта стать известной певицей уничтожил плачущий ребенок, рожденный вне брака.

– Я за рулем, болван! – закатывает она глаза, как её кузен.

– Ты правда хочешь стать певицей? – спрашиваю.

– Кого ты слушаешь! Они с Архипом приехали однажды в караоке-клуб, где мы с подругами отмечали девичник. Я выпила и пела от души, а он это услышал.

– Более того, – смеется Богдан, – я снял это на видео! И, кстати, после него у меня заглючил телефон, пришлось покупать новый. Там не голос, а истерия.

– Истерия будет у тебя, когда ты узнаешь, что… – Дарина резко замолкает, а уже через секунду на её губах начинает играть хитроумная улыбка. – Ты ведь уже сказал? – спрашивает она Богдана, забрав у официанта свой напиток.

– Сказал что?

– Сказал Аверьяну, что сходишь с ума по его сестре? – уточняет девчонка и как ни в чем не бывало потягивает коктейль из широкой трубочки. – Ох! – смотрит она на меня, потом на Богдана с деланным смущением. – Кажется, я сказала что-то не то?

Архип бросает на кузину укоризненный взгляд, а когда переводит серые глаза на меня, в них ярким пятном застывает вина и недосказанность.

– Ты бы пошла к своим подругам и поздоровалась, – напряженно говорит ей Богдан. – Они тебя уже заждались.

Я замечаю, как веселье на его квадратном лице стремительно испаряется. На короткое мгновение в синих глазах загорается злоба, а уже в следующее сменяется безропотным терпением.

– О чем речь? – спрашиваю обоих.

– Об Адель, – отвечает Дарина. – Твой лучший друг не один год влюблен в твою сестру.

– В кого-кого? – уточняю, не сдержав смешок.

– В Адель. Твою сестру. Разве он не…

– Погоди, погоди, – перебиваю с улыбкой, которая издает скрип и скрежет. – Какая ещё сестра?

– Адель, – повторяет Дарина, но уже с меньшей уверенностью.

– Ты о той девочке, которую взяли под опеку мои родители много лет назад?

– Они её удочерили, Аверьян. Она стала их дочерью, значит, и твоей сестрой.

– Пусть так, – говорю, не сводя с нее глаз, – у нее есть родители, только мне она не сестра. Я её даже не знаю и в глаза её ни разу не видел.

– И что с того? Это ничего не меняет, – пожимает она плечами. – Вас теперь до самой старости будут считать братом и сестрой. А вообще, я бы тебе посоветовала так громко не выражаться. Иначе большинство из этих лицемеров решат, что те слухи были правдой.

– Какие слухи?

– Что после учебы ты не вернулся сюда из-за нее. Как будто ты не знал! Между прочим, из-за этого Адель пришлось не сладко. И пока Архип с Богданом не вернулись в город, многие из твоих недоумков-друзей и подружек на вечерах, подобных этому, обращались с ней отвратительно, а я была единственной, кто хоть как-то затыкал им их грязные рты. Не благодари.

Молча смотрю на Архипа, который не просто возмущен словами кузины, но и откровенно обескуражен. Богдан пьет газировку и уводит виноватый взгляд в сторону.

– Что значит – обращались с ней отвратительно? – спрашиваю Дарину.

– То и значит. А те две курицы с одним мозгом и влагалищем на двоих были самыми жестокими. Они вели себя с ней просто по-ублюдски, когда рядом не было ваших родителей. Да что уж там: Вероника с Кириллом до сих пор не знают, сколько всего пришлось вынести их дочери, пока все вокруг пили, развлекались и вели непринужденные беседы! – Вытянув трубочку из стакана и бросив её на стол, Дарина залпом выпивает коктейль и добавляет: – Её нежелание признавать в тебе брата оправданно. Ты знал, что все эти люди, а в особенности твои подружки, считали виноватой именно её в том, что ты не хотел больше приезжать сюда. Из-за этого ей приходилось молча стряхивать с себя всё то дерьмо, которым её поливали.

– Я этого не знал, – говорю сквозь зубы и поднимаю глаза на друзей. – Почему вы мне ничего об этом не говорили?

– Потому что, когда Архип и Богдан вернулись из Америки, все дружно засунули языки себе в зад, ведь эти двое – лучшие друзья её старшего брата, с которым никто не хочет ссориться! – отвечает Дарина. – Теперь-то девочку точно нельзя обижать. Ну, а с тех пор как Богдан стал за ней ухаживать, все вокруг сразу позабыли о том, какими уродами были, и превратились в очень вежливых лицемеров.

Не сдержав короткое, но четко объясняющее мое удивление ругательство, допиваю виски и громко ставлю пустой стакан на столик.

Девочка Адель возникла из ниоткуда. Не успел я сесть на самолет до Нью-Йорка, как родители сообщили, что собираются её удочерить. Не сказать, что я был шокирован этой новостью. Мама всю жизнь работала с особенными детьми, основала фонд помощи детям из неблагополучных семей и являлась негласным куратором для многих оказавшихся в сложном положении женщин. Мы с отцом всегда поддерживали её в этом. Я привык, что они оба готовы отдать последнее тому, кто в этом нуждается, поэтому их желание помочь маленькой девочке, оказавшейся в беде, было вполне нормально и объяснимо. Только я относился конкретно к этому порыву немного иначе. Скажем так, я не думал, что это займет настолько длительное время. Я считал, что после совершеннолетия девочки и её обязательного поступления в университет, родители ослабят свое внимание к ней, позволят почувствовать свободу и постепенно влиться в другую жизнь, более самостоятельную. Но они продолжали держаться за нее, вести её, стирая границу между истинным родством и искусственным. И постепенно, возможно, и сами того не замечая, родители стали навязывать мне сестру.

Я не бесчувственный человек, но бываю эгоистом, а те, так или иначе, проявляют некую степень равнодушия к определенным людям, предметам и явлениям. Так вот мой внутренний эгоист, оправданный объективной логикой, впадал в состояние холода при упоминании об этой Адель, как о моей сестре.

Какая ещё сестра?

Мы с ней что, выросли вместе?

Делили одну крышу над головой много лет?

Она доставала меня, а я отгонял от нее влюбленных мальчишек?

– Аверьян, я много раз хотел тебе сказать, что Адель нравится мне. Но всё время что-то мешало, да и случая подходящего не находилось, – начинает оправдываться Богдан. – И вообще, сообщить лучшему другу о том, что его младшая сестра вызывает…

– Эта девушка мне не сестра! – перебиваю его, теряя терпение. – До сегодняшнего дня она была в моей голове в образе случайной десятилетней девочки, которой решили помочь мои родители. И такой она остается и сейчас, потому что повторю, – настойчиво смотрю на Дарину и Богдана, – для тех, у кого проблемы с памятью и слухом: я даже ни разу не видел эту Адель. Твои переживания о том, что мне могут как-то не понравиться ваши отношения, совершенно беспочвенны. Я не могу относиться к неизвестной мне девушке, как к сестре, вам ясно? Ухаживай за ней, гуляй, встречайся – делай, что хочешь, меня это не касается. Вы оба взрослые люди.

Возмущение играет на моем лице и нервах. Я этого не понимаю. Хоть убейте, не понимаю! Мама уже успела за эти несколько часов, что я дома, пару раз как бы невзначай упомянуть о «моей сестре», но у меня язык не повернулся её поправить. Но завтра, когда от праздника в мою честь останется лишь грязная посуда, я аккуратно и весьма доходчиво объясню, что мне не по себе, когда в мои тридцать два года мне приписывают младшую сестричку и пытаются убедить в том, что мы с ней чуть ли не родные друг другу люди. Бред какой-то!

Правда, новость о том, что этой девчонке доставалось по сути ни за что, доставляет дискомфорт. Почти расстраивает. Близняшки не намного старше нее, но не сомневаюсь, что яда и дерьма у них, как в двух старых ведьмах.

– Ну, тогда проблем нет! – объявляет Дарина, пожав плечами и посмотрев на Богдана так, словно их отсутствие её очень огорчило. Ведь с ними было бы куда интереснее наблюдать за развитием отношений моего друга и моей типа сестры. – У тебя нет сестры, а у Адель нет брата, и вы оба этому только рады. Тебя она тоже не признает.

И замечательно. Значит, у девочки есть мозги.

– О, кстати! У меня для тебя прискорбная новость, Богданчик! – продолжает говорить Дарина. – Советую сменить газировку на что-нибудь покрепче, чтобы было чуть полегче смириться с неизбежным.

– О чем ты? – настораживается друг.

– О том, что тебе с Адель ничего не светит. Бум, бах: сбылся твой самый жуткий кошмар! – смеется Дарина, поставив локти на столик и подперев подбородок. – Я угадала?

– О чем ты вообще?

– Я о том, что у Адель есть парень!

– Да у вас тут настоящая Санта-Барбара, – бросаю смешок в их сторону и пробегаю скучающим взглядом по знакомым лицам.

– А это обязательно обсуждать именно сейчас? – спрашивает кузину Архип.

– А когда ещё? Я, конечно, не хотела рассказывать, но чем раньше ты узнаешь об этом, тем лучше. Не корми себя ложными надеждами.

Богдан смеется и смотрит на Дарину так, словно она с неба свалилась и серьезно травмировала голову.

– Что за чушь ты несешь?

– Это вовсе не чушь. Адель в отношениях, и я говорю тебе об этом только лишь для того, чтобы ты перестал донимать её.

– Что делать? Донимать? – прыскает со смеху Богдан, а потом, будто вспомнив, что рядом стою я, резко замолкает и буквально проглатывает грубые словечки. – Это не правда.

– Правда.

– Нет у нее никого.

– Есть.

Богдан явно теряет терпение.

– Послушай, вчера мы были вместе, и никакого парня с нами не было.

– И что же вы делали вместе? – издеваясь, спрашивает его Дарина. – Ты заехал к ней в центр на обед или вы случайно встретились в каком-нибудь заведении? Послушай, Богдан, если бы Адель была заинтересована в тебе, то вы давно бы уже были вместе. Ты уже столько времени ухаживаешь за ней, а толку никакого. Приди в себя.

– У нее никого нет, – проговаривает друг каждое слово. – И ты действительно выбрала не самое подходящее время для этого разговора.

– Как хочешь! – поднимает Дарина ладони. – Но она сама мне сказала об этом полчаса назад, так что не думай, что я это выдумала.

– Сказала сама? – усмехается Богдан, пробежав неспокойным взглядом по столику. – Адель что, уже здесь?

– Мы встретились на заправочной станции. Немного поболтали, и она поделилась со мной хорошей новостью. Она ещё оставалась там, когда я уезжала.

– И что она там делала? – резко спрашивает Богдан.

– Ого, – комментирую непривычную нервозность друга. Даже забавно. – Тебе что, девчонка крышу снесла?

– Верно подметил, – подмигивает Дарина. – Иногда мне кажется, что недосягаемость Адель вынуждает тебя выдавать желаемое за действительное.

Не знаю, что заставляет меня засмеяться: Дарина, продолжающая откровенно издеваться над очевидными чувствами Богдана к девушке, или сам Богдан, которому чужды эти самые чувства. По крайней мере, так было раньше.

– Давайте закроем тему! – предлагает Архип. – А тебе и впрямь не помешает поздороваться с подругами.

– Нет, постой, – качает головой явно задетый Богдан и смотрит на Дарину. – И какое же желаемое я выдаю за действительное?