– Про стаканчик с кофе ничего не знаю, – говорю, спешно отодвинув стул. – Но вино на нее выплеснул я. Случайно! – поднимаю вверх ладони. – Так что она, наверное, просто захотела проснуться в постели со своим парнем, а не… Всего хорошего, мам! – кричу, спеша в туалет.

6

Зоя. Моя спасительница. Сколько раз она вот так заботилась обо мне, принося спасительный куриный бульон и минеральную воду в мою комнату?

– Как в старые и добрые времена, – озвучивает она мои мысли, поставив деревянный поднос на прикроватную тумбочку. – Ничего не изменилось. Разве что теперь у тебя большие разрисованные руки, как у какого-то байкера.

– Не люблю мотоциклы, – бормочу, перевернувшись на спину. – Я не понял, тебе не нравятся мои руки?

Стукнув меня по пятке, Зоя подходит к двум чемоданам, которые я ещё не разобрал.

– У тебя же вся одежда помнется!

– И ладно. – Сажусь на постели и ставлю поднос на ноги. – Возьму утюг и поглажу.

– Если бы позволил, я бы уже давно со всем разделалась!

– Нет, нет! Я всё сделаю сам.

– Когда? В следующем году? – Зоя ставит руки в боки и смотрит на меня с опасным прищуром. – Или ты не собираешься разбирать вещи, потому что их всё равно скоро собирать?

– Когда бы я успел сделать это? И не включай маму, – говорю и пробую бульон. – Божественно.

– Конечно, божественно! Я ведь приготовила. А что с мамой? Ты хоть представляешь, как она скучала по тебе? Как все мы скучали!

– Я скучал не меньше.

– Тогда почему тебя так долго не было? Что ты забыл в этой своей безнравственной Америке? – спрашивает Зоя с откровенным пренебрежением.

Добрая и забавная пампушка. Она совсем не изменилась с тех пор, когда я последний раз просыпался в этом доме.

– Жизнь закрутила, – отвечаю, быстро орудуя ложкой. – Одно знакомство привело к другому, возникли идеи, которым не было конца, и вот миновало четырнадцать лет. Такой ответ тебя устроит?

Поджав губки-бантики, Зоя неопределенно качает головой.

– Да и вам тут некогда было скучать, – говорю, наклонив к себе тарелку. – Своих забот было достаточно.

– Это каких же? Тебя-то, проказник, не было, чтобы заботы эти подбрасывать!

Поднимаю тарелку и заливаю в себя остатки бульона.

– У вас была Адель, – отвечаю, наблюдая за Зоей.

Взгляд моей самой преданной и любящей подруги меняется. За считанные секунды радость в нем сменяется доброй грустью и обратно.

– Тебе она нравится, – комментирую, наливая газировку в стакан. – Нянчилась с ней так же, как и со мной?

– Ну вот ещё! В отличие от тебя, Адель всегда вела себя как подобает умной и воспитанной девушке. Мне не приходилось скрывать от ваших родителей её регулярные ночные вылазки к друзьям и возвращение под утро в пьяном состоянии, потому что их не было вовсе! И она не приводила сюда кучу парней, как это делал ты.

– Я кучу парней не приводил! – смотрю на нее с деланным осуждением. – Что за гадости, Зоя?

– Я имела в виду, что Адель слишком разборчива в этом плане. А вот ты тащил сюда всякий сброд в коротких юбках!

Прыскаю со смеху, да так, что газировка умудряется вылететь из носа.

– Сколько всего хорошего ты помнишь обо мне, – говорю, вытирая лицо салфеткой. – Прям за душу берет.

Зоя что-то бормочет и достает из кармана светлого фартука свой телефон. Надев очки, она смотрит на экран и отвечает на звонок.

– Да, Вадим? Ага. Поняла. Минутку. Аверьян, к тебе Богдан приехал.

– Пусть подождет меня внизу. Я переоденусь и спущусь.

– Я сейчас его встречу, Вадим. Пусть заезжает. – Сняв очки и спрятав телефон обратно в карман, Зоя спрашивает: – Почему не предупредил, что к тебе приедет друг?

– Так я и сам не знал. – Беру телефон с тумбы. Пропущенных звонков и сообщений от друга нет. – И он ничего не сказал. Наверное, – усмехаюсь, сползая с постели, – не ко мне он и приехал.

– А к кому же?

– К вашей умной и воспитанной девушке, – отвечаю, изобразив улыбку. – Слушай, а твой божественный бульон ещё остался?

– Пф! Целая кастрюля! Хочешь ещё?

– Очень хочу.

⁂

Зоя сообщает, что Богдан ждет меня у бассейна. Забираю поднос с бульоном и двумя стаканами ледяной газировки с дольками лайма и иду к зоне отдыха под большим навесом из деревянных реек, на которых, как воздушные шары, висят разноцветные фонарики.

Богдан сидит на длинном диване из темного ротанга, положив ногу на ногу и задумчиво поглаживая квадратный подбородок. Последний раз мы встречались полгода назад, и он выглядел иначе. Он был в точности таким, как раньше: легкий на подъем, душа любой компании и наглый сердцеед. А теперь же он вроде как влюблен, и эта самая любовь превращает его в напряженного и угнетенного дурными мыслями человека, который вчера наглядно продемонстрировал свою слабость перед конкретной девушкой.

«Адель, мы можем поговорить?»

«Я провожу тебя к столу».

«Адель, пожалуйста. Для меня это очень важно».

В этих простых словах было столько мольбы, что я вчера чуть не подавился.

– И куда ты вчера запропастился? – спрашиваю, дав о себе знать. Ставлю поднос на столик, а Богдан, подскочив на ноги, протягивает мне руку. – Мы с Архипом звонили тебе, но ты не отвечал.

– Дела неожиданно появились, – отвечает уклончиво. – Хреново выглядишь.

– Утром было хуже.

Жмем друг другу руки и садимся: Богдан на диван, а я в кресло. Насыпаю в бульон сухарики, беру глубокий супник и, расположившись поудобнее, начинаю есть.

– Как самочувствие? – спрашивает Богдан, потянувшись за напитком.

– Сегодня я питаюсь только этим.

Друг смеется.

– Понятно! Значит, праздник удался.

– У тебя вчера что-то случилось?

– Ничего серьезного. Так, настроение пропало.

– Ты никогда не входил в то число трезвых людей, которым может быть весело в пьяной компании. Тебе надо было просто немного выпить.

– Я был за рулем.

– Остался бы на ночь, – смотрю на него, как на дурака. Нашел оправдание! – Или здесь нет твоего любимого плюшевого мишки, без которого ты не можешь уснуть?

– Иди к черту! – смеется Богдан. – Мое присутствие здесь было бы неуместно, учитывая, что Адель решила остаться у родителей на ночь.

– И ты поэтому сейчас приехал? Чтобы застать её?

– Я приехал к тебе, – отвечает Богдан, поставив стакан обратно на стол. Выражение его лица становится серьезным, словно он собирается сказать мне что-то такое, от чего у меня станут волосы дыбом. – Но лукавить не буду. Я надеялся увидеть её. Почему ты улыбаешься?

– Потому что это что-то новенькое.

– Что?

– Да это! – указываю на него ложкой. – Ты когда успел заделаться таким чувствительным и слабым?

– Слабым? – поднимает он бровь. – А, впрочем, да, знаешь, ты прав. Я действительно слаб. Слаб и немощен перед твоей сестрой, которую ты за сестру не считаешь! К ней все вопросы. Это она сделала меня таким.

– Зря раньше не сказал мне.

– Я ведь объяснил вчера, что не так просто сообщить лучшему другу о своих чувствах к его… к его не сестре!

– Сообщи ты мне раньше о своих любовных переживаниях, у меня было бы время к этому привыкнуть, – объясняю. – А так, прости, не могу смотреть на тебя без слез.

– Ты просто не понимаешь, – усмехается он, а потом ставит локти на колени и опускает голову. – Адель она… она особенная. Даже воздух рядом с ней мерцает. Со мной ещё никогда ничего подобного не случалось.

Не знаю, мерцает ли рядом с ней воздух, но в её изумрудных глазах, как песок на солнце, искрится золотая крошка.

А ещё она сексуальна, как и многие девушки, не обделенные внешней привлекательностью.

– Она уникальная, – вздыхает Богдан. – Таких больше не существует.

– Ясно. Ты решил тоже сегодня говорить мне только о ней.

– Тоже? – поднимает он бровь. Смотрит на меня с недоумением, граничащим с недовольством.

Да что это с ним?

– Родители за завтраком болтали без умолку. – Богдан моментально расслабляется и как будто даже вздыхает от облегчения. – Думали, она здесь осталась, но утром выяснилось, что её нет.

– То есть? – смотрит на меня, вытаращив глаза. – Адель не была дома?

И вот мне снова становится смешно.

– Аверьян, Адель что, не ночевала здесь?

– Нет, – отвечаю сквозь негромкий смех.

– Как это? – трясет Богдан головой. – Я думал, она осталась здесь… Где она была?

– Откуда же мне знать, Богдан? Дома, наверное. Или у своего парня.

– Да какой ещё к черту парень?! – подскакивает он на ноги и начинает метаться из стороны в сторону. – У нее никого нет! Просто не может, потому что она всегда занята! У нее нет времени на бессмысленные интрижки!

– Бог ты мой, – говорю, поражаясь масштабам происходящего. – Да ты просто с ума по ней сходишь. В прямом смысле этого слова.

– Иди ты! – фыркает Богдан, вызвав у меня очередную волну смеха. – Вчера она сказала мне, что у нее кто-то есть, но я не поверил ни единому её слову.

– Ага. И поэтому ты сейчас так бесишься, – комментирую, доедая суп.

– Я просто не понимаю, почему она так со мной поступает? Почему она держит меня на расстоянии и лжет о каком-то парне?

– Может, потому что он у нее действительно есть? – поднимаю на него серьезные глаза, устав с самого утра говорить об одном и том же.

– Нет у нее никого!

– Есть, Богдан.

Но Адель очень глупая и наивная девочка, раз продолжает с ним быть.

– С чего такая уверенность? – зажигается откровенная паника в синих глазах. Богдан живо садится на диван, только теперь ближе ко мне. – Ты знаешь это наверняка? Она сама тебе об этом рассказала?

– Полегче, друг! Ты давай остынь немного, а то пожар ещё тут устроишь.

– Да не могу я! Не могу, Аверьян, понимаешь? Дарина, сучка, нарочно это сказала! – хватается он за голову. – Именно этого она и хотела – свести меня с ума, потому что знает, что я очень люблю Адель и продолжаю терпеливо ждать от нее взаимности.

– Терпеливо? – усмехаюсь, окинув его скептическим взглядом. – Как-то незаметно, друг.

– Я не спал полночи.

– М-м.

– И у меня чертовски раскалывается голова.

– Так значит, любовь и впрямь лишает сна.

– Прекрати издеваться! Слушай, я знаю, как смешно выгляжу. Сначала я переживал за твою реакцию, но, как оказалось, очень даже зря. И когда можно было спокойно выдохнуть, Адель вдруг сообщает, что у нее появился парень! Откуда? Когда? Почему она о нем раньше не рассказывала? Я просто… Я просто немного не в себе, Аверьян.

– Я это вижу.

И потому сейчас Богдану совсем не обязательно знать, что парень его возлюбленной посмел поднять на нее руку. Ярость ослепит его, и он без сомнений разнесет всё на своем пути.

Не говоря о том, что в первую нашу встречу, я хотел её поцеловать.

– Она тебе что-то говорила? – смотрит он на меня. Знал бы, о чем я невольно думаю, убил бы, наверное, с одного удара. – Ты сказал, что это правда – что у нее действительно кто-то есть. Адель тебе об этом сказала?

– Мы с ней успели обменяться лишь парой сухих фраз, Богдан. Но я уверен, что она не одинока.

– С чего? – нервно качает он головой. – Как в этом можно быть уверенным? Ты что, можешь чужие мысли читать?

– Послушай, Богдан, – говорю, опустив руку на его плечо, – просто поверь моему профессиональному взгляду и опыту: она не лжет. Всё, что тебе остается сделать сейчас, – просто принять это. Успокойся, постарайся расслабиться и выспаться, в конце концов. На тебя без слез не взглянешь! Если мне тебя сейчас жаль, то представь, что она думает о тебе?

– То есть я должен опустить руки и сдаться? Отдать её какому-то парню? – брезгливо говорит Богдан, вонзив пятерню в свои идеально уложенные волосы. – И так мне советует поступить мой друг?