Где-то в углу мерно капала вода, и этот звук в пустом помещении казался оглушительным. Откуда-то сверху доносился приглушённый храп – должно быть, припозднившиеся постояльцы ещё спали в комнатах наверху, как и мужчина, от которого я только что сбежала.

Я поёжилась, но продолжила осторожно пробираться к выходу.

Внезапно из тёмного угла прямо на меня выдвинулась мрачная, огромная фигура. Честно признаться, я бы заорала! Но мне так перехватило горло, что ни вздохнуть, ни охнуть! Только и оставалось глупо хлопать глазами и неотрывно смотреть на приближающегося великана.

– Молодец, девочка, – прошептал он и откинул с головы капюшон.

Передо мной стоял высокий, мрачный мужчина. Уродливый шрам пересекал его лицо от виска до кончика губы, делая его вид ещё более хищным и опасным.

– Ты всё сделала? – уточнил он хрипло.

Я, от испуга не сводившая с него глаз, невольно кивнула.

– Смотри, – подозрительно проговорил он, – если ты обманываешь, не видать тебе жизни. От нас не сбежишь. Но договор есть договор.

Он вытащил из прорези плаща руку.

– Здесь деньги и новые документы, – сказал он, злобно скалясь. – Теперь ты не Селин Лис-Трат, примерная воспитанница приюта «Нежных душ», а Элис Винтер.

Неожиданно он наклонился к моему уху и прошептал:

– А может, передумаешь и пойдёшь со мной, сладкий пирожок?

Я затряслась от страха и мелко-мелко замотала головой.

– Ну смотри, – усмехнулся мужчина, – как бы тебе не пожалеть потом. Дункан велел тебя отпустить на все четыре стороны. Это не к добру, сама знаешь. А я дважды свою защиту не предлагаю. Уезжай подальше, мой тебе совет, крошка.

С этими словами он с силой вложил мне в руки кожаный мешочек и свёрнутый в трубочку лист бумаги. Ещё раз хмыкнул, как мне показалось, презрительно, и стремительно вышел из таверны.

Недолго думая, я поспешила следом, но не для того, чтобы догнать страшного мужика, а чтобы глотнуть свежего воздуха.

И вот, когда я вышла на улицу. Когда воочию увидела старинный город в розовых лучах просыпающегося солнца. Когда ощутила на своём лице холодный ветер. Когда… я застыла столбом, с трудом давя в себе истерику!

Потому что вспомнила!

Глава 3

За день до предыдущих событий

Я сидела в захолустной кофейне где-то на окраине города и бесшумно помешивала давно остывший напиток. Назвать его благородным словом «кофе» язык не поворачивался. Он был безвкусным, как моя сегодняшняя жизнь.

Телефон я выключила, отправив Пашке сигнал провала операции, и сразу же выбросила. Телефон, а не Пашку. Хотя, судя по всему, начальника своего надо было сливать раньше. Чтобы не сидеть сейчас, понимая, что даже тщательно подготовленные запасные ходы перекрыты, и не размышлять о том, случайно я провалилась или подставил кто.

Потому что на роль «подставил» подходил один-единственный человек. Мой непосредственный начальник.

«Думай, Жанна, думай. Представь, что это игра и тебе нужно пройти очень сложный уровень», – убеждала я себя, но самовнушение мало помогало.

Если я засветилась. Если меня опознали. Если Пашка, действительно, меня подставил, то это конец. Конец не только моей скромной карьере в экономическом шпионаже. Моя жизнь теперь не стоит и ломаного гроша. Бежать некуда.

Сколько раз я говорила себе остановиться. Ещё один заказ и хватит, говорила я себе. Уходить надо вовремя!

Но может ещё не всё потеряно? Надо просто добраться до условного места.

Я прикрыла глаза и с силой сдавила пальцами виски. Руки предательски подрагивали. В висках стучало. Во рту пересохло.

– Простите, милочка, вы свободны?

– Да, – машинально ответила я, не открывая глаз, и ту же вздрогнула.

Сердце пропустило удар. Кто-то бесшумно подкрался к столику, а я не заметила!

Осторожно подняла глаза и посмотрела на невысокую пожилую женщину. Она выглядела так, словно только что сошла с экрана старого фильма. Светлый приталенный пиджак аккуратно обхватывал стройную, хрупкую фигуру. Шёлковая белая блуза с высоким воротником-стойкой. Узкая юбка ниже колен.

Всё настолько благопристойно и совершенно неуместно в придорожной кофейне, что внутренний голос вопил на высокой ноте: «Беги!»

– У вас голова болит? – женщина уже опускалась в кресло напротив, аккуратно поправляя идеально уложенные волосы.

Меня окутал лёгкий цветочный запах с ароматом ванили.

– У меня есть прекрасное средство. Хотите попробовать? Оно решит многие ваши проблемы. Возможно даже все.

Очки в тонкой золотой оправе поблескивали в тусклом свете кофейни, жемчужная нитка на шее притягивала взгляд. Я смотрела на неё и не могла отвести глаза. Она приветливо улыбнулась, но что-то в её взгляде, цепком и внимательном, заставило меня внутренне подобраться.

– Что, простите? – переспросила, машинально отодвигаясь вглубь потертого кожаного диванчика.

– Погода сегодня чудесная, не правда ли? – довольно громко сказала она и люди за соседними столиками стали оглядываться. – А вы тут совсем одна сидите, такая красивая девушка. А мне компания нужна. Не люблю, знаете ли, пить кофе в одиночестве. А что вы такая грустная?

– Да, я… задумалась немного, – пробормотала, пытаясь придать голосу небрежность.

– О важном задумались? – женщина понимающе улыбнулась.

Подошёл официант и поставил перед ней кофейную пару из тонкого фарфора. От напитка поднимался лёгкий пар и послышался восхитительный аромат. Теперь я смотрела на свою собеседницу с удивлением.

– Ах, молодость, молодость. Как давно это было! Всё кажется таким серьезным, правда? А нас, стариков, никто не слушает, совета не спросит. Вот и мой Ричи такой же. Всё сам, всё сам!

Я усмехнулась. Только сватовства мне сейчас не хватало. Самое время и место.

Попыталась улыбнуться, но почувствовала, что улыбка больше похожа на нервную гримасу и решила не пугать старую женщину.

– Ричи ваш сын? – вежливо уточнила я, надеясь, что голос не дрожит. – Интересное имя.

– Да-да, мой Ричи. То есть, Арчибальд, конечно же. Все они мне сыновья. Да-да, – старушка внезапно понизила голос до заговорщического шепота, и я невольно подалась вперед. – Такой видный мужчина, и всё один да один. Работа, знаете ли, очень ответственная. Не каждой девушке такого человека можно доверить, – она многозначительно замолчала, поправляя жемчужную нитку на шее.

Я выпрямилась.

– Наверное, сложно совмещать личную жизнь с карьерой, – пробормотала, лихорадочно соображая, не слышала ли где это имя. Уж больно странное для нашего слуха. Откуда он, интересно?

– О, вы даже не представляете! – радостно оживилась старушка. – Хотя, может быть, как раз представляете? – её взгляд стал острее. – У вас такой проницательный взгляд, милочка. Сразу видно – умная девушка.

Я механически помешивала остывший кофе, стараясь не стучать ложкой о стенки чашки, как учили на уроках этикета.

В голове крутилось: «Спокойно, Жанна, это просто заботливая мать. Обычная история». Но интуиция кричала об опасности и о том, что ситуация совершенно необычная!

Но всё же что-то мне мешало сдвинуться с места.

– Знаете, в наше время так сложно найти подходящую партию, – тем временем продолжала говорить старушка. – Особенно человеку на определенном уровне. Ведь нужно столько всего учитывать: и репутацию, и благонадежность.

– Благонадежность? – переспросила я, чувствуя, как по спине бежит холодок.

– Именно! Ему нужна особенная спутница жизни. Такая, которая понимает специфику государственной службы, – последние слова старушка произнесла шёпотом, чуть наклонившись вперед. Её очки блеснули, как две камеры наблюдения. – Я смотрю, вы как раз из таких. Понимающих.

– С чего вы взяли? – вырвалось у меня.

– О, сердце не обманешь! – она ласково улыбнулась. – Да и потом, я много, где бываю, много вижу. Вы ведь тоже часто бываете в разных интересных местах?

По спине вновь пробежал холодок. В горле пересохло еще сильнее.

– Простите, но ваш сын разве не может сам найти себе жену, – начала я, чувствуя, как немеют кончики пальцев. Слова «государственная служба» эхом отдавались в голове, и я не понимала почему всё ещё сижу здесь и веду непонятную светскую беседу.

– Ох, что вы, милая! – моя собеседница тихонько рассмеялась, но смех этот не затронул её глаз. – В его положении это было бы несколько неосмотрительно. Тем более, что скоро, – её взгляд стал острым, как лезвие, – он займёт такой пост, что… – она многозначительно подняла палец вверх. – Вы ведь понимаете, о чём я?

– Боюсь, не совсем, – пролепетала я, чувствуя, как учащается пульс.

– Не скромничайте, дорогая. Такая умная девушка, – она наклонилась ещё ближе и неожиданно выдала: – А я ведь знаю, где вы были вчера вечером. И откуда идёте сейчас.

В моих жилах застыла кровь. «Она знает. Господи, она всё знает!»

– Я всё знаю, – качнула головой старушка и, подняв чашечку, сделала аккуратный глоток. При этом она не спускала с меня цепкого взгляда.

Паника накрыла удушливой волной. Я резко встала, едва не опрокинув свою чашку.

– Простите, мне пора! – голос предательски сорвался, и я рванула на выход.

– Но мы даже не обменялись телефонами! – донеслось мне вслед. – Хотя я вас и так найду.

Выскочив из кафе, я едва не споткнулась о высокий порог. Холодный весенний воздух ударил в лицо, на секунду отрезвляя.

Сердце колотилось где-то в горле, каждый удар отдавался в висках оглушительным набатом. В ушах нарастал противный шум, будто я оказалась под водой. Перед глазами плясали черные точки, размывая края реальности. Весенняя улица, еще минуту назад такая обычная, превратилась в зловещий лабиринт теней и звуков.

«Беги!» – приказал непонятно откуда взявшийся в голове голос, и я сорвалась с места.

Ноги, налившиеся свинцовой тяжестью, подчинялись с трудом. Но я всё равно бежала, лавируя между прохожими, которые с недоумением оборачивались мне вслед.

Каждое лицо казалось подозрительным, каждый взгляд – враждебным.

Мир вокруг начал замедляться, как в какой-то сюрреалистической съемке. Звуки растягивались, превращаясь в густой вязкий кисель. Я видела, как падает кленовый лист, кружась в причудливом танце, как качается на ветру вывеска «Продукты», как отражается солнце в витрине цветочного магазина.

А потом из-за угла вылетел электросамокат.

Время совсем остановилось.

Я успела заметить всё: ярко-зеленую курьерскую сумку за спиной у паренька, его расширившиеся от ужаса карие глаза, веснушки на бледном лице, разлетающиеся полы джинсовой куртки.

Его губы беззвучно шевельнулись, складываясь то ли в «осторожно», то ли в «простите».

Визг тормозов прорезал вязкую тишину. Где-то рядом пронзительно завопила женщина. Что-то с грохотом упало.

А я смотрела на всё со стороны. Вот моё тело нелепо взмахнуло руками, пытаясь удержать равновесие. Вот серое весеннее небо стремительно поменялось местами с растрескавшимся асфальтом.

Удар. Острая боль во всём теле. Звон в ушах. Реальность рассыпалась калейдоскопом: зеленая куртка, испуганные лица склонившихся прохожих, чей-то красный зонт, блеск очков в золотой оправе.

Стоп. Очки?

«Она здесь?» – мелькнула паническая мысль, но тьма уже наваливалась душным одеялом, утягивая сознание в свою бархатную глубину. Последнее, что я почувствовала, был легкий цветочный аромат с нотками ванили.

***

Вокруг был густой туман. И я. И больше никого. Ни звука, ни шороха. И совершенно нулевая видимость.

Сначала я по инерции куда-то шла, просто чтобы не стоять одиноким тополем на Плющихе.

На удивление идти было легко.

Хоть я и помнила силу удара, но тело почему-то не болело. Ноги двигались, руки сгибались, а голова вертелась как надо, хотя рассматривать по сторонам было нечего. Сплошной туман.

В голове, как запись на репите, вертелась одна и та же фраза: