Голова пульсирует от адреналина. Два бокала красного на голодный желудок оказались не лучшим решением, как и вечер в целом. Хочется скорее выбраться на улицу и подышать. С усилием тяну дверь на себя, но она не поддается. Повисаю на ручке, отклоняясь назад. Безрезультатно. И в момент, когда в сознании проносится мысль о том, что открывать нужно «от себя», кто-то резко дергает с той стороны. Не успеваю среагировать и по инерции вылетаю вперед. Теряю равновесие и, из-за ненавистной гравитации, валюсь на пол. Сумка выплевывает ключи, кошелек, помаду и визитки. Правая коленка саднит.

– Вы в порядке? – интересуются сверху.

– Вообще в восторге. Вот решила от радости на полу полежать, – саркастично отвечаю я, продолжая запихивать вещи в сумку. Мужская рука подает несколько визиток.

– Амалия? – снова звучит бархатный голос. И теперь я точно знаю, кто это. Потому что его серые глаза вижу во сне. Моя первая любовь. Мой криптонит.

Большая ладонь становится ближе, отчего страшно поднять взгляд. Передо мной он.

– Это я, Ник. Коля Попула. Помнишь? 11 «Б»?

С улыбкой высокий мулат разрывает последние жилы моего самообладания. Черты его лица стали четче, скулы и подбородок окантован ухоженной бородой в пару сантиметров. Кепка, широкая куртка и штаны – все черное.

Мычу что-то утвердительное.

– Ты психиатр? – Ник смотрит на одну из выпавших визиток и убирает ее в карман. – Я рад видеть тебя.

Собираюсь сказать, что это взаимно, но за спиной двухметрового Коли показывается женщина, похожая на Ариану Грандэ, но с азиатскими нотками. Миниатюрная, утонченная, на высоких каблуках – моя противоположность. В солнечном сплетении начинает саднить сильнее, чем на коленке. Вместо «и я рада», снова мычу.

– Амалия, это Диана. Диана, это Амалия. Одноклассница. Не виделись что-то примерно лет десять, – восторженнее необходимого объясняет Ник.

– Одиннадцать, – зачем-то поправляю я. Девушка мило улыбается и касается Колиного предплечья.

– Прости, что так получилось, – пиная дверь, говорит он. Мычу. Нужно признать поражение. Приложение для знакомств, свидание и эта встреча – как большая шутка вселенной. А-ха-ха-ха-ха.

Чувствую себя низшей формой жизни, даже помня об истинной природе души. Внутри сжимается комок и к горлу подступают громкие, некрасивые рыдания.

Я. Хочу. Домой.

Ко входу подъезжает желтая «тойота», я мямлю почти членораздельное «пока». Ник спрашивает, нужна ли помощь, отрицательно мычу и сбегаю с лестницы. Как бобслеист запрыгиваю в салон машины и растекаюсь по креслу. Один из худших вечеров этого воплощения.

Глава 7. 2 ноября. Мама

Шторы закрыты весь день. Лежу под одеялом, хотя уже полдень. Впервые за три года я удивила директора клиники больничным. Для восстановления от стресса нужны покой и время.

Я смотрю добрые фильмы, снятые «старшими» душами. Такие истории остаются с тобой навсегда, как будто ты прожил их сам. Для меня это «Дом у Озера», «Город Ангелов», «Форест Гамп». Еще совершенно обожаю «Планету Ка-пэкс», потому что там и психиатр, и пришелец, который возвращается в свой мир – и.д.е.а.л.ь.н.о.

Звонок заставляет вздрогнуть: я никого не жду. Приходится выползти из теплого кокона. Заглядываю в глазок и леденею – мама. Хочется притвориться, что дома никого, но я послушно открываю дверь и натягиваю улыбку.

– Привет, мам.

– Что так долго? – проходя в коридор, бросает она и ставит на пол два больших пакета.

– Спала, чувствую себя не очень.

– Температура есть? Как горло? Чем лечишься? – бомбардирует она вопросами, следуя на кухню. Ответить я не успеваю.

– Тут суп, второе и пирожки с капустой. Твои любимые.

На слове «капуста» сглатываю тошноту.

– Да, мама, спасибо.

Эта женщина идет в гостиную, распахивает шторы и начинает:

– Амалия, ты себя запустила. Тебе почти сорок, а ты даже не чешешься замуж.

– Мне двадцать девять, мам, – успеваю сказать, помогая застилать постель.

– Учти, с годами желающих все меньше. Не затягивай, ты ведь уже старородящая.

– Да, мама.

Раздражение и обида дрожат, как стекло вблизи проезжающего поезда.

– Амалия, из-за своего эгоизма ты никого не слышишь. Никого! – вздыхая, она проверяет пыль на полках гардеробной. – Молчишь? – глядя на меня со своих полутора метров роста, спрашивает она. – Конечно, молчишь, потому что сказать нечего.

– Знаешь, мам, вообще-то у меня есть мужчина, – выпалила я, не успев подумать. Она роняет вешалку и ехидно прищуривается.

– Обманываешь.

– Я скоро вас познакомлю, – слова выпрыгивают сами, и я несколько секунд наслаждаюсь оцепенением в глазах этой женщины.

– Ну, слава богу, значит, не зря я молилась, – оживает она и поднимает вешалку. – Схожу свечку поставлю, чтоб он тебя не бросил.

Тайфун проносится по всей квартире и так же быстро исчезает. Закрываю за ней дверь и возвращаю вещи на привычные места. Разбираю пакеты с едой и достаю со дна конверт. Внутри него пригласительный на встречу выпускников. Может по ошибке? В графе адресата мое имя и адрес маминой квартиры. Бросаю в мусорное ведро.

Глава 8. 3 ноября. Новые ключи

После неожиданного визита мамы и моего обещания познакомить ее с несуществующим мужчиной, открылось второе дыхание. Хочется доказать, что она ошибается. Я достойна любви. Но главная цель – завершить миссию.

Плотная запись в клинике не оставляет времени на ненужные мысли. Возвращаюсь домой, ставлю машину на парковочное место. Замечаю Виктора Сергеевича возле входа в подвал соседней пятиэтажки, последней сталинки среди элитных новостроек.

– Добрый вечер! – говорю громко, чтобы он услышал.

– Амалия Александровна, давно вас не видел. Как поживаете? – оборачивается старик. Возле него – два ящика с инструментами, в руках – отвертка.

– Как всегда, Виктор Сергеевич. А что вы делаете?

– Да я вот дверь пытаюсь открыть. В прошлом месяце ЖКХ поставили новую, а ключей не выдали: боялись, что ходить туда кто-то будет. А теперь и сами ключи эти посеяли где-то. Дают старые и говорят: других нет, открывайте, мол, этими. А старые ключи новых дверей не открывают, Амалия Александровна. Сами понимаете.

– Понимаю, – и я реально начинаю понимать. – Спасибо, Виктор Сергеевич.

Лифт, мой этаж, коридор. Достаю из ведра пригласительный. Старые ключи не открывают новые двери, значит буду действовать как новая Амалия.

Глава 9. 4 ноября. Платье

Смотрю на свое отражение в зеркале примерочной: волосы собраны в пучок, тело обтянуто синтетикой. Стоимость этого полуметра ткани почти сто тысяч, потому что на кусочке написано известное имя.

– Ну как? – спрашивает Оля. – Слушай, ты как модель. Я тебе еще несколько вариантов принесу.

Смотрю на дополнительные вешалки с дорогими платьями, потом – на себя. Может, ну ее, эту встречу выпускников? Или пойти в своем обычном брючном костюме. Мои отношения с одеждой, по методу Стива Джобса – «моногамные»: в гардеробе все черное, простого кроя, но из качественных материалов. Подруга называет мой стиль «директорша похоронного бюро». Поэтому на принесенных ею вешалках – непривычное красное, золотое, синее. Думаю о своем намерении действовать иначе, чтобы перейти в новый жизненный сценарий. Через сопротивление беру зеленый шелк. Резинка цепляется за этикетку, и волосы ползут вниз непослушными волнами. В отражении появляется кто-то незнакомый, внутри пульсирует расширение и тепло. Мне нравится.

– Ну что? – Оля замирает. – Это топ. Просто топ!

Она отдергивает шторку и выводит меня в зеркальный коридор. Платье ласково струится по ногам. Из отражения на меня смотрит новая Амалия. Решаю брать и смотрю этикетку. Двести тридцать пять тысяч? Главное сейчас – не зажать энергию из-за непривычной стоимости. Выдыхаю, расслабляясь, мысленно повторяя «это просто цифры». Людям обычно эта концепция непонятна. Как это чувствовать изобилие, если в кошельке ничего нет? Поэтому и нет, что постоянно думаешь о пустом кошельке, потом мысли подкрепляются эмоциями, тело снова зажимается, приходится экономить. Бесконечный цикл, выбраться из которого можно только если отслеживаешь свои реакции и меняешь их.

– Туфли тоже упакуйте.

Достаю карточку, чтобы расплатиться. Оля отводит взгляд. Я знаю, что она тоже хотела бы такой свободы в деньгах, но из-за веры, что сама заработать не может, ждет богатого и щедрого мужа.

– Так, я забукировала салон, адрес кинула тебе в мессенджер. Карина все сделает как надо, она прям топовая.

Оля провожает меня к выходу из бутика. От мысли об укладке и макияже челюсть сводит – признак сопротивления. Вспоминаю о намерении идти в новое, выдыхаю, завожу машину и выруливаю на дорогу.

Глава 10. 1 декабря. Договор

Такси ждет внизу. Поправляю дорогое платье и пытаюсь устоять на непривычных каблуках, пусть и небольших. Надеюсь, не придется скакать по сугробам: на мне сегодня все новое, кроме полушубка из искусственного меха. С накрашенными ресницами, ровным тоном кожи, красными губами, я действительно выгляжу иначе.

Зачем я иду на эту встречу? Потому что очень хочется не пойти. Как важно уметь слышать себя и отличать интуицию от страхов. Переход на линию реальности, где у меня есть мужчина, возможен только через действия, которые противоречат старой – делать неожиданное даже для себя, как в фильме «Всегда говори: “ДА”» или «Все, везде и сразу». Прошу водителя подъехать к входу, поправляю волосы и выхожу.

У арки с массивной дверью курят двое мужчин, в чертах одного из них я узнаю одноклассника. Дима Шипелин – кошмар для преподавателей и одноклассников. Он нервно переминается с ноги на ногу и крутит в руке зажигалку. Это похоже на стимминг при СДВГ. Ниже на две головы, он обзывал меня «вышкой» и подшучивал до десятого класса, а в один дождливый осенний вторник перестал. Я так и не поняла, почему.

Возвышаясь над обоими, молча прохожу в вестибюль. За разговорами они, кажется, меня не замечают.

– «Вышка», это ты что ли? – царапает спину хриплый голос. Замираю, как будто надеясь, что сольюсь с обстановкой и он пройдет мимо – эволюционный инстинкт. – По-любому, ты, – приближается голос и мне приходится повернуться.

– Дмитрий, – приветствую его с намеренной серьезностью. Мужчина довольно улыбается, задрав голову.

– Ну, ты, Вышка, красотка!

Прищур, серая кожа, залысины и свитер из синтетики. Запах машинного масла, вперемешку с одеколоном. Поджимаю губы, не зная, что сказать. Спрашиваю нейтральное:

– А где все?

– Почти все в сборе. Пошли, – уверенным шагом мужчина направляется вперед по коридору и сворачивает за угол. Следую за ним.

В большом зале с оранжевым тусклым светом стоят три длинных стола, за каждым человек по десять. Я почти слышу, как скребутся нейроны, которые не были задействованы целое десятилетие, пытаясь вспомнить имена всех этих людей.

– Смотрите, кого я привел, – радостно объявляет Дима, подталкивая меня вперед. – Это ж Вышка!

Прожекторы глаз поворачиваются в мою сторону. Хочется съежиться и убежать.

– Амалия! – доносится откуда-то сбоку.

Пытаюсь найти, кому принадлежали слова. Замечаю поднятую руку Кристины. Миниатюрные руки, темные волосы и миндалевидный разрез глаз. Она совсем не изменилась с последнего экзамена.

– Не ожидала, что ты придешь, – улыбаясь всем лицом, звонко говорит Кристина, когда я занимаю место за столом.

Не проходит и десяти минут, как двери в зал снова открываются, и появляется Коля. По рядам проносится коллективный возглас восхищения. На нем черный костюм, футболка, часы и нишевый аромат, который долетает до моего чувствительного носа. Он пришел один. Мое дыхание прерывается, как разметка на сложном участке дороги. Николаю выделяют место за столом.