Прошло одиннадцать лет, но расселись все опять по кастам: популярные, ботаники, середнячки. И я, как всегда, не вписываюсь ни в одну из этих групп. Кристина всегда была нейтральной территорией, как Швейцария, а я – «точкой Немо», самым одиноким местом на Земле.

Одноклассница рядом со мной громко смеется, запрокидывая голову. Коля смотрит в сторону нашего стола. Я молчу, если не считать нескольких вопросов о том, кем работаю и не вышла ли замуж. Нет, не вышла, я – психиатр. Услышав ответ, они натягивают улыбку, отворачиваются и больше не поднимают на меня глаз.

Слышу непрерывный поток вопросов Коле, как будто это пресс-конференция. Звучный баритон рассказывает, что в Россию вернулся пару лет назад, сейчас живет в Москве, продолжает играть в баскетбол, но теперь не профессионально. Не женат. На этой фразе несколько «хищниц» выпрямляют спины. Злата, которая много лет пыталась стать его девушкой, наклоняется ближе, касаясь грудью руки Коли. Потом встает, чтобы сказать тост.

– Сегодня я смогла увидеть тех, кто мне очень дорог, – она подмигивает и ухмыляется. – Может быть, эта встреча станет началом новых историй, – елейный тон, взгляд с поволокой. Все понимают намек. Но Коля остается вежлив и отстранен, как всегда.

«Ник, ты тоже скажи тост», – доносится со стороны.

Моя неразделенная любовь остается на месте. Он лишь приподнимает бокал и говорит:

– Воспоминания о школьном времени были всегда очень особенными для меня. И сейчас видеть всех из вас удивительно и странно. И я хочу сегодня сделать то, что испугался в выпускном классе. Но я вам не расскажу. Поэтому давайте выпьем.

Коля говорит без акцента, но его речь звучит как гугл-перевод. Подозреваю, что думает он на английском.

Теряю ощущение времени. Где-то на фоне остаются голоса и хохот знакомых, но неизвестных мне людей. Мы живем с ними как будто в разных мирах. Так и есть, мой мир IC 1101. Кручу в руках бокал, морщусь сделав глоток: это не вино, а спирт с ароматизатором. Пытаюсь оправдать решение прийти сюда, но с каждым циклом стрелки на циферблате, становится сложнее. Я здесь лишняя. На этой мысли слишком резко поднимаюсь и немного теряю равновесие. Правильные когнитивные заключения скрыты интоксикацией и туманом эмоций. Простыми словами – «я пьяна и рассержена». На поверхности – злость на этих недалеких людей, которые притворно улыбаются, скрывая за масками настоящую личность, но на самом деле, это злость на себя. Не смотря на бонус воспоминаний о природе души, у меня не получается быть здесь своей, не получается создать отношения, не получается наладить контакт с мамой. И я застряну на этой планете на ближайшие сто лет, а может, и дольше. Это испытание – как тюремная ссылка с квестом. Утомительно и грустно.

Выхожу из зала, иду через коридор в уборную. Не сразу узнаю себя в отражении. Волосы медью спадают на зеленый шелк. Вспоминаю слова Оли о том, что любая женщина становится красивой, если ухаживает за собой. Но красота – не только внешние признаки, она больше зависит от состояния, уверенности, внутренней опоры. Я знаю, кто я и чего достойна. Почему тогда не делаю того, что знаю и умею? Этот вопрос отрезвляет и разгоняет туман в мыслях. На горизонте когнитивного разума появляется план. Простыми словами: «я знаю, что делать».

Улыбаюсь отражению, делаю вдох и выхожу в холл, как в открытый космос. Все гораздо проще, если поднимаешься над проблемами и смотришь на них с разных точек восприятия. Как я не додумалась раньше? Человеческая любовь – химическая реакция, предсказуемая и управляемая. Я просто создам ее искусственно с кем-то, кому это может быть выгодно.

По счастливой случайности, бывший одноклассник двигается в мою сторону. Идеальный момент для осуществления плана.

– Вышка, – чуть размазывает он, видимо из-за количества выпитого, – ты такая красивая сегодня. Ты всегда красивая, – бормочет мужчина, продолжая приближаться. Я теряю решительность и замираю.

– А-м-а-л-и-я, – чеканит Дима каждую букву и подходит на расстояние, с которого я чувствую перегар. – Прости меня, прости, что такой дебил, – он отступает и плюхается на кресло у стены. – Ты ж мне нравилась, понимаешь?

Я стою в оцепенении. Но понимаю, что сейчас или никогда. И решаюсь:

– А можешь притвориться, что у нас отношения?

Дима медленно поднимает голову, как будто она слишком тяжелая.

– Это как?

– Буквально на один вечер, это не по-настоящему.

– Я могу, – раздается за моей спиной. – Никто не поверит, что он твой парень, – продолжает Коля и делает два шага мне навстречу. – Дим, ты лучше иди, – обращается он к бывшему однокласснику, не отрывая взгляда от меня.

– Вышка, ну, я это… вы тут сами, – виновато пригнувшись, Дима скрывается за поворотом. И мы остаемся вдвоем.

– Так что нужно делать?

– Коля, – начинаю я, собираясь списать все на вино и юмор.

– Ник, мне так привычнее.

– Ник.

– Это я, – улыбается он. Какой красивый.

– Ты же понял, что это была шутка, да?

– Тон был серьезный, – Коля, то есть Ник, устраивается на бархатном кресле, где до этого сидел Дима. Теперь я смотрю на него сверху, и это ощущается как преимущество, от чего смелею.

– Тебе показалось.

– Я сказал родителям, что у меня кое-кто есть. Но на самом деле я давно один, – Ник поджимает губы. – В пятнадцать я подделывал подпись учителя и оценки, а сейчас приходится выдумывать отношения.

Почему-то я не удивляюсь совпадению, а просто устало плюхаюсь на кресло рядом, без сил к сопротивлению его глазам, бархату голоса и улыбке.

Мы обсуждаем родителей, их недовольство, игнорирование успехов и придирки. Это наш самый длительный разговор, тем более, наедине. Не знаю точно, сколько времени проходит, когда из коридора появляется грудь, а за ней Злата.

– Ой, а я тебя ищу. Коль, отвезешь меня домой? Я что-то устала, – мурчит она на пьяном.

– Три бутылки вина – это то, что ты называешь усталостью?

Злата растягивает губы и чуть не падает.

– Gosh! – вырывается у Ника, когда он подхватывает девушку. – Мы должны посадить ее в такси. Поможешь мне?

Зима врывается в легкие обжигающим холодом и отрезвляет. Все еще не могу осознать, что рядом он, навязчиво приходящий во снах. Наблюдаю за тем, как Ник усаживает Злату в такси. Он возвращается ко мне, проваливаясь в снег. Мы молча смотрим друг на друга, не замечая приземляющиеся снежинки. Тело дрожит изнутри, но не от мороза. Задерживаю дыхание.

– Ты к родителям? – прерываю я игру в гляделки.

– Я остановился в «Marriott».

– Обожаю Мариотт. Такое красивое здание, – мечтательно бормочу я, вспоминая витиеватые детали фасада.

– Поехали со мной? – Смотрю на него, не моргая. – Шучу, – не улыбаясь, говорит он и протягивает свой телефон. – Напиши номер.

Набираю цифры, эхом в сознании гудит его «поехали со мной». Сглатываю. Он нажимает вызов и через пару секунд сумка начинает вибрировать. Черный «мерседес» заползает на сугроб.

Ник открывает заднюю дверь и протягивает мне руку. Впервые касаюсь его ледяными пальцами. Хочется остановить этот момент и одновременно убежать из него. Меня как будто разрывает на части от радости, страха и еще тысячи эмоций.

– Напиши, как доедешь? И как проснешься.

Заставляю себя кивнуть и, кажется, машу из отъезжающего такси. Несколько минут трачу на поиск мобильного в сумке, руки не слушаются от холода и волнения. Смотрю на пропущенный с незнакомого номера, набираю «Ник» и сохраняю в контакты.

Этого не может быть. Значит, это – точка перехода, которую я искала.

Глава 11. 2 декабря. Продолжение сна

Просыпаюсь и еще раз мысленно пролистываю воспоминания вчерашнего вечера. Чтобы убедиться, что мне это не приснилось, перечитываю несколько раз сообщения от Ника. Падаю лицом в подушку и неподвижно лежу, пытаясь справиться с вихрем противоречивых эмоций. Я не понимаю его намерений. Это неожиданно, странно и мое бессознательное готово защищаться. Как бы мы ни хотели отношений, в обществе слишком много историй несчастных, сломанных и брошенных людей. Любовь романтизируется и демонизируется одинаково. А Ник похож на того, кто ест сердца женщин на полдник, не запивая. Я просто не знаю, чего ожидать.

Заставляю себя открыть шторы серому городу и со звуком вдыхаю наслаждение от вида гигантских хлопьев. Они мягко касаются всего на своем пути. Ох уж эта замерзшая вода и ее магия!

Принимаю душ. События вечера сползают под напором воды. Включаю «Rini – Aphrodite» и укутываюсь в нежность ритма. Утро с ароматом кофе и снега становится ласковым котенком, на плите мурлычет кофеварка, мысли проясняются. Значит, интуиция не подвела меня. А свидание с нелепым Валентином было необходимо для встречи с Ником? Может, это кусочки пути, который ведет меня правильно? Что если… Что если? Это звучит, как надежда на положительное развитие событий. Надежда на будущее здесь. Должно быть, я еще сплю или схожу с ума.

На экране телефона беззвучно появляется уведомление. Замираю. Если это от него, я обрадуюсь, а если нет – расстроюсь? Беру телефон, делая вид, что мне все равно, не понятно, правда, для кого это представление. Выдыхаю и смотрю на экран.

«Ты проснулась?». Улыбка становится шире обычного.

«Доброе утро», – в попытке не показаться навязчивой или слишком эмоциональной, решаю написать только это, и посмотреть, что будет дальше.

Телефон дрожит.

– Привет, – мягко доносится из трубки. Хорошо бы сейчас не впасть в когнитивный ступор и говорить, как нормальный человек.

– Привет, – выдавливаю из себя и понимаю, что звучало слишком сухо, как будто раздраженно. – Ты как?

– Еще не завтракал, но очень хочу. Ты уже поела?

Мычу что-то среднее между «ага» и «ну». Выходит «Аху».

– Давай поедем вместе куда-нибудь? – видимо, приняв мое «аху» за «нет» предлагает он. Кто я, чтобы отказываться?

– Буду через полчаса, – сообщаю я, неожиданно уверенно, почти по-генеральски.

– Жду.

Отключаюсь, чтобы громко выдохнуть и успокоить дрожь.

Стою перед зеркалом, пытаясь решить, что делать. Сегодняшнее веснушчатое лицо, белые ресницы и бледные губы отличаются от того, что он видел вчера. Но я уже не успею съездить в салон на макияж. Вспоминаю про подарок Оли и бегу за тушью. Глаза становятся выразительнее, добавляю немного помады на губы и щеки. Убираю волосы наверх. Черный свитер, брюки, сапоги. Почти привычная Амалия, только глаза горят. Напоминаю себе, что красота – это состояние.

Чувствую, как с приближением к отелю, ускоряется пульс. Медленно выдыхаю через рот, словно спуская воздух в шарике, чтобы успокоиться и задействовать парасимпатическую нервную систему. Что говорить? Как себя вести? Вдруг ему что-то не понравится? Стоп. Выжимаю тормоз на последнем светофоре. Нет смысла накручивать, нет смысла пытаться угодить. Я – это я, я – целая вселенная, бесконечная душа, часть всего. В груди становится свободнее, пульс выравнивается.

Подъезжаю к главному входу. Через минуту дверь открывается и, складываясь пополам, Ник садится на белое кресло.

– Привет, – его голос разливается, как мед, и я крепче сжимаю руль.

– Пристегнись, – бросаю, не глядя на него, чтобы не потерять самообладание. Жму на газ.

– Выглядишь круто, – Ник обводит взглядом салон, я коротко киваю. – Куда мы едем? – интересуется он, видимо, чтобы разговорить меня.

– Вперед, – сухо отвечаю я, чем вызываю его смех.

– Ты сегодня чрезвычайно мила, – не сдерживается он, заставляя меня улыбнуться. Его харизма, как фейерверк: вроде, много раз видела, но все равно завораживает.

Он болтает о городе, темпах строительства и воспоминаниях из детства. Мне даже жаль, что мы так быстро оказываемся на месте. Ресторан в старинном доме с резными ставнями – одно из моих любимых мест в городе.