Одиночество (страница 2)
Однажды Носэ был нанят шофером на такси. Он ехал порожняком по фабричному району за городом, как вдруг к его машине бросилась, чуть не попав под колеса, девушка весьма сомнительного вида. Она вскочила в машину и села рядом с Носэ. Одуряющий, приторный запах белил говорил, что это была девушка с улицы. Она попросила Носэ оставить ее рядом с собою, пока они не встретят настоящего пассажира, и не желала двигаться с занятого места. Носэ овладело мрачное настроение. Чтобы как-нибудь отделаться от девушки, он довез ее до угла, где помещался ресторанчик «собая», и спросил, не хочет ли она есть. Девушка ответила, что страшно проголодалась.
– В таком случае поедим вместе, – предложил ей Носэ, и они вошли в ресторанчик. Носэ заказал что-то, тут же расплатился и, не теряя ни минуты, выбежал на улицу. Рассказывая мне об этом на другое утро, Носэ признался, что ему страшно жалко ту девушку: его мучит мысль, что он поступил с ней жестоко. На лице Носэ действительно было написано выражение раскаяния. Случай этот, как видите, достаточно хорошо рисует личность Носэ.
Может быть, вы из этого заключите, что Носэ был сентиментальным человеком и нытиком, но это совсем не так.
Он стал показываться в нашем «обществе почти ежедневно. Предубеждение, которое питали к нему шоферы вначале, было сломлено, они стали относиться к нему с доверием, и имя Носэ не сходило у них с уст. Все слова и поступки Носэ поражали своей отчетливостью и мужеством. В нем заметна была большая рассудительность и не было и намека на легкомыслие. Под конец его стали даже хвалить, не стесняясь моего присутствия и как будто желая досадить мне: «Вот, смотри, тоже студент, а какая разница».
Он недурно играл в «сеги» и не раз даже отнимал пальму первенства у «инженера от санитарии» при игре в «го». Кроме того, он обладал порядочной физической силой. Все эти качества невольно заставляли других уступать ему место. Хозяйка наша, очевидно, была покорена им совершенно, так, как только и поминала его имя, но отношение к этому самого виновника было в высшей степени спокойное и простое, не вызывавшее неприятного чувства ни у кого из присутствующих.
Но вот в один прекрасный день все обратили внимание на какую-то странность в поведении этого самого Носэ. Нить рассказа требует, чтобы я упомянул об этом теперь же.
Это было однажды утром в конце зимы. Кроме «инженера от санитарии», среди завсегдатаев нашего «общества» был еще один человек, носивший кличку – «член похоронной комиссии». Это был кореец уже довольно преклонного возраста. Он постоянно сидел в углу помещения, не обращая внимания на галдевшую публику, и с неприветливым видом покуривал трубочку. Он всегда вызывался ехать, когда просили шофера для автомобиля-катафалка. Трудно было предположить, что его привлекал один лишь заработок, кстати сказать, очень недурной. Было в нем что-то такое еще, весьма таинственное и мрачное, что толкало его управлять именно катафалком.
Однажды утром, когда все сидели и ели по обыкновению булочки ампан», купленные в складчину по жребию, «член похоронной комиссии» вдруг раскрыл рот и проговорил:
– Вот такой же холодный день был…
Сделав это вступление, он затем рассказал нам на не особенно чистом японском языке следующую странную историю.
– Вот такой же холодный день был… Лет десять уже, должно быть, прошло. Работал я тогда в Корее. Один раз вечером отвозил я какого-то чиновника по спешному делу в горную деревушку, далеко от города. Обратно ехал порожняком. Хотел проехать напрямик, да, верно, ошибся дорогой, как переваливал через гору, – выехал в какую-то широкую долину, место совсем незнакомое. А на дворе уже ночь стоит, кругом темно, хоть глаз выколи, только ветер свистит, завывает. Еду, еду, никак не могу выбраться из долины, хоть бы жилье какое попалось ничего нету. Страшно мне стало, пустил я машину полным ходом. Заворачиваю мимо какого-то утеса и вдруг вижу: вдали огонек показался. Я немного сбавил скорость, думаю: спрошу дорогу. Только не успел я подъехать близко к жилью, вижу, стоит на дороге женщина в белом, загораживает путь, не дает машине проехать. Посмотрел я в свете фонарей, женщина молодая и такая красивая, что просто на удивление. Что такое? думаю. В такое время в таком пустынном месте как-то не по себе мне стало. А женщина расставила обе руки и не пускает. Остановил я машину, озлился, да как крикну: «Эй, ты! Чего тебе надо». А женщина подошла ближе и говорит: «Довезите, пожалуйста, до города. Больной у меня дома, – сама кланяется и смотрит этак просительно.