Понимая, что дело серьезное, Егор молча уселся и настороженно уставился на майора. Чуть усмехнувшись, тот подвинулся ближе к столу и, уперевшись в него могучими руками, тихо заговорил:

– Ситуация такая. Наш штатный толмач умудрился на выходе осколок словить, а потому к прогулкам пока не годен. Из всех переводчиков, которые имеются на базе, нужными языками владеешь только ты. А задача у нас вроде как об стену убиться. На той стороне, среди всяких партизан, повстанцев и прочих засранцев, имеется наш человек. Он сам афганец и в прошлом нашим еще в Афгане помогал. Теперь делает то же самое уже тут. И нам надо добраться до точки встречи, выслушать все, что он скажет, и все это перевести очень близко к тексту на понятную мову. Скажу сразу. Дело опасное. Откажешься, пойму. Тебя к такому не готовили, так что обижаться и строить тебе козью морду никто не станет. Но и ты нас пойми. Ситуация уж больно поганая. Там что-то серьезное затевается, а мы тут ни сном, ни духом. Одни догадки. Так что, если согласишься, придется рискнуть. Серьезно рискнуть. Мы, само собой, прикроем и будем помогать, чем сможем, но сам понимаешь, далеко не все от нас в таком деле зависит. А поговорить с этим мужиком нам очень нужно. Позарез, – закончил майор, проведя ребром ладони перед горлом.

– Разговор можно будет на диктофон записать, чтобы потом перепроверить нужное? – помолчав, уточнил Егор.

– У тебя такая техника имеется? – удивился майор.

– С собой из дому привез, – коротко кивнул парень. – Иногда в моей работе бывает нужно что-то уточнить или переслушать высказывание, а переспросить некого.

– Это просто отлично, – оживился майор. – Ты на встрече все нужное переведешь и, если вопросы возникнут, спросишь. А после мы тут все им сказанное уже через нашего толмача перепроверим. Сам понимаешь, одно дело факультатив, а совсем другое прямое знание языка.

– Безусловно, – коротко кивнул Егор. – На чем пойдем? Мне ж тогда хоть как-то подготовиться надо.

– До границы на двух пикапах. Ну, а до точки уж придется ножками. А насчет экипировки не дергайся. Из своих запасов тебя обеспечим, – отмахнулся майор. – Но ты главного не сказал. Поможешь?

– Обязательно, – решительно кивнул парень, в котором давно уже всколыхнулась авантюрная жилка.

Ведь одно дело, месяцами торчать на базе, до одури повторяя одни и те же фразы, и совсем другое – оказаться на выходе с парнями из спецназа ГРУ. Чуть усмехнувшись, майор одобрительно кивнул и, поднявшись, добавил, повернувшись к генералу:

– Ну, все, товарищ генерал. Пошли мы собираться.

– Молодец, лейтенант, – поднявшись, одобрительно улыбнулся тот. – Вернетесь, лично прикажу тебя поощрить по службе и в личное дело запись соответствующую занести. Уж поверь, такие отметки в личном деле немало значат. Все, свободны, – скомандовал он, и офицеры, дружно развернувшись, вышли на улицу.

– Егор, тебе в расположении что-то нужно? – деловито уточнил майор.

– Диктофон забрать, – ответил парень, уже успевший прикинуть кое-что к носу.

– Ага. Тогда сначала к тебе, а после уже к нам. Собираться, – кивнул майор и, не раздумывая, зашагал в нужную сторону. – У тебя позывной-то имеется? – вдруг спросил он, оглянувшись через плечо.

– Не заслужил еще, – смутился Егор. – Да и негде было.

– Тоже верно. А сам бы какой выбрал?

– А чего тут мудрить? Толмач, он и есть толмач, – пожал парень плечами.

– Вот это по-нашему, – гулко расхохотался майор. – Тем более что у нашего толмача позывной Змей. Не перепутаем.

– А у вас какой? – осторожно поинтересовался Егор, пытаясь наладить хоть какой-то диалог с неизвестным ему офицером.

– Секач. От фамилии. Майор Секачев, – коротко представился офицер. – Можно на ты и по позывному. Так проще и короче.

– Принял, – кивнул Егор, стараясь не отставать от стремительно шагавшего спецназовца.

В своей палатке парень быстро достал из стола диктофон, на всякий случай сменив в нем батарейки, прихватил пару в запас, не забыв и запасную кассету. Внимательно глядя на его приготовления, Секач только одобрительно хмыкнул и, оглядев нового подчиненного, уточнил:

– Ствола тебе не выдавали?

– В оружейке лежит. Получаю только по команде, – удрученно пожал парень плечами.

– Ну, может, так оно и лучше, – чуть подумав, махнул майор рукой. – Все наше получишь. Будет, как и положено в команде, сплошная унификация. Пошли, – скомандовал он, выходя из палатки.

Егор успел только схватить с тумбочки армейский швейцарский нож. Уж очень удобная в дороге штука. Майор привел парня на другую сторону базы, где он прежде не бывал, и, заведя в длинный контейнер, в котором по морю перевозят всякий груз, щелкнул выключателем. Оглядевшись, Егор удивленно присвистнул, не удержавшись.

– Хренасе, пещера Али-Бабы, – проворчал он, разглядывая оружие и экипировку.

– Это ты верно сказал, – рассмеялся майор и, окинув парня внимательным взглядом, принялся выкладывать на стол все нужное для выхода в поле.

Очень скоро перед Егором выросла целая куча нужного барахла, включая бронежилет и оружие с боеприпасами.

– Переодевайся, – скомандовал майор. – Обувь проверяй особенно тщательно. В нашем деле ноги даже поважнее рук будут. Так что, если что не так, сразу говори. Сменю.

Кивнув, Егор быстро разделся до исподнего и принялся одеваться в выданную форму. Зашнуровав ботинки, он пару раз притопнул ногами и, подпрыгнув, одобрительно кивнул:

– Все как родное. У вас, товарищ майор, глаз-алмаз.

– Опыт, его не пропьешь, – усмехнулся Секач в ответ. – Но я ведь сказал. На ты и по позывному.

– Так мы ж вроде еще не в поле, – удивился Егор.

– Привыкай. Позывные не просто так придумали, – наставительно отозвался Секач.

Закончив с экипировкой, он приступил к короткому инструктажу по пользованию оружием. И если «калаш» для парня был почти родным, то спецназовский «Грач» пришлось изучать отдельно. Выпросив у майора пару гранат в запас, Егор отправился следом за офицером в расположение группы его бойцов. Выход был назначен на раннее утро, так что расходиться и светить особой экипировкой было бы глупо.

Утром, едва начало светать, два пикапа без номеров и знаков отличия выкатились из ворот базы и понеслись в сторону границы государства. Спустя четыре часа бойцы загнали машины под какие-то скалы, и Секач скомандовал выход. Еще два часа группа рысью бежала по барханам, обходя холмы и держась подальше от любых троп. Рядом с Егором постоянно держались двое спецназовцев, но парень старался бежать наравне с группой, чем после заслужил похвалу майора.

Разговор с нужным человеком продлился минут сорок. Егор, старательно записав все им сказанное, перевел несколько уточняющих вопросов, и вскоре группа бежала обратно. На базу они вернулись уже в полной темноте. Майор, оставив его ночевать в своем расположении, утром заставил парня переодеться в свое и повел в сторону санчасти, где лечился их штатный переводчик. Вдвоем они разложили все сказанное агентом едва не на буквы, и Секач, убедившись, что Егор перевел все правильно, одобрительно проворчал:

– Ну, Змей, лечись не спеша. Толмач тебя подменит спокойно.

В ответ Змей только подмигнул Егору, поощрительно усмехнувшись. За этот выход парня и вправду поощрили, внеся в личное дело все нужные записи и добавив личную благодарность генерала. Сам же Егор мечтал еще раз побывать на таком выходе. И как говорится, бойтесь своих желаний, они могут исполниться. Спустя месяц Секач уже сам нашел парня и, отозвав в сторонку, предложил повторить забег. Как оказалось, осколок, который оставил группу без переводчика, повредил Змею сустав, так что для долгих переходов он пока не годился.

Сразу согласившись, Егор снова отправился экипироваться. А следующим утром на рассвете все те же два пикапа снова выехали в пустыню. Так повторялось еще три раза. На шестой раз, когда Секач позвал его на выход, парень вдруг ощутил какое-то смутное беспокойство, но не придал ему значения. На этот раз встреча была назначена в каком-то ауле, на базаре. Почему именно так, Егор не понял, а задавать вопросы не решился. Не ему с его гуманитарным образованием влезать в подобные сложности.

Их разговор с нужным человеком уже подходил к концу, когда над базаром раздался чей-то дикий крик и раздались выстрелы. Толпа ринулась в разные стороны, и бойцы оказались разделены. Помня, что спасение утопающих дело рук самих утопающих, Егор принялся пробиваться к выходу с базара, чтобы отправиться к точке сбора. Действовал он согласно инструкции. Но, уже почти выбравшись, вдруг увидел двух боевиков, бездумно паливших в толпу, а следом за ними из духана выбрался самый настоящий шахид.

Глядя на его идиотски-радостную улыбку и безумные, вытаращенные глаза, парень ощутил, как по спине пробегает ледяная волна. Так страшно ему еще никогда не было. А самое паршивое, что тут даже стрелять было бесполезно. Автоматы они оставили в машинах, а для пистолета расстояние было слишком велико. Откуда вообще взялось это чучело и с чего вдруг боевики решили устроить теракт именно на этом крошечном базарчике, Егор не понял. Как не понял и того, почему обкуренного подонка никто не попытался пристрелить.

Ведь по рядам то и дело прохаживались какие-то бойцы из сил местной обороны, вооруженные автоматическим оружием. И вместо того, чтобы положить подонка прямо в дверях духана, они первыми бросились в разные стороны. Последнее, что успел заметить Егор, это растерянное лицо Секача, мелькнувшее метрах в тридцати от того места, где стоял он сам. Укрыться от боевиков тут было просто негде, поэтому, чтобы не привлекать к себе внимания, парень просто замер, лихорадочно ища выход из положения. Дальше раздался хриплый вопль, за которым последовал взрыв.

* * *

Вздрогнув, Егор резко проснулся и, тяжело дыша, уселся в постели, пытаясь справиться с собственным организмом. Руки тряслись, а лицо было покрыто крупными каплями пота. Утеревшись одеялом, парень кое-как отдышался и, привалившись плечом к стене, еле слышно проворчал:

– Твою ж мать, так и заикой стать не долго. Господи, да за что же мне все это? Ведь никогда никому ничего плохого не делал! Жил, как умел, да как получалось. А теперь что?

Этот сон-воспоминание выбил его из колеи крепко, и если прежде Егор воспринимал окружающую действительность как нечто удивительно реалистичное, происходящее рядом, но его самого касающееся только краем, то теперь он вдруг осознал, что это реально. По-настоящему. И возврата к прошлому не будет. Совсем. Никогда. И теперь ему придется жить именно в этом времени и в этих реалиях.

Заткнув себе рот углом одеяла, парень глухо завыл, заливаясь слезами. Так страшно ему еще никогда не было. Ужас просто сковал его, лишив разом всех чувств. Остались только страх и дикая тоска. От такого напряжения рана на голове начала болеть и пульсировать, но парень не обращал на боль внимания. Вскоре сознание Егора просто отключилось, словно его организм сам решил закончить эту истерику.

Очнулся он от солнечного света, ударившего по глазам словно кулаком. Чуть поморщившись, Егор открыл глаза и, медленно повернув голову, увидел знакомую табуретку у кровати, на которой стояла уже остывшая тарелка с кашей и куском хлеба. А рядом кружка с жиденьким чаем. Напиток этот и чаем-то назвать нельзя было, но приносившая еду санитарка упорно именовала его именно так. Впрочем, не в его положении было привередничать.

Усилием воли заставив себя встать, Егор поплелся в туалетную комнату. Нужно было привести себя в порядок. Как бы ни было больно и плохо, запускать себя он просто не имел права. В противном случае очень быстро скатишься на самое дно. Эту истину ему вбил тренер, и парень, осознав, что он прав, всегда старался ее придерживаться. Вернувшись в палату, парень смолотил завтрак, не чувствуя вкуса, и, оставив посуду на табурете, мрачно огляделся.