К началу XX века в Китае все еще не существовало единой армии. Во времена Тайнинского восстания, во второй половине XIX века, правителям на местах было дано разрешение сформировать собственные вооруженные силы для борьбы с мятежниками, но даже после успешного подавления восстания наместники не распустили свои армии – наоборот, они стали наращивать свой военный потенциал в ожидании новых катаклизмов. Императорское правительство осознало свою неправоту лишь в последние годы XIX века, чему способствовало сокрушительное поражение Китая в войне с Японией, после чего в стране спешно начали реформировать вооруженные силы, однако самой их структуры преобразования не коснулись. Чуть ли не в каждой провинции имелась собственная армия – где-то она была лучше, в иных регионах меньше и хуже. Самой же боеспособной, хорошо вооруженной и обученной оказалась Бэйянская армия, дислоцированная на севере страны, а потому именно ей и довелось сыграть в событиях, начавшихся после смерти Юань Шикая, решающую роль. Когда в Китае возник вакуум власти, военные губернаторы, имевшие каждый личную армию, получили возможность захватить верховную власть в границах вверенных им провинций – то есть стать провинциальными императорами. Юань Шикай в попытках укрепить государство сделал в свое время большую ошибку – назначил военных губернаторов фактически бесконтрольно управлять провинциями, передав также в их полное распоряжение местные армии. Таким образом, после смерти президента в июне 1916 года десятки людей по всей стране: губернаторы, высокопоставленные военные и ловкие политические деятели на местах – все бросились делить власть, в считаные дни разорвав огромную страну на множество полуфеодальных образований.

В Пекине события развивались по следующему сценарию. Юань Шикай, уже пребывая на смертном одре, оставил политическое завещание, в котором сообщил три имени претендентов, достойных, по его мнению, занять высший пост в государстве. Подобный способ избирать наследника уходил корнями в не столь далекое императорское прошлое, но никак не мог считаться приемлемым для молодой Китайской республики. Однако республика также была чудовищно скомпрометирована, а потому именно таким способом и произошла в стране смена власти. В завещании Юань Шикая значилось три имени: Ли Юаньхун, занимавший на то время пост вице-президента Китая; Дуань Цижуй, бывший премьер-министром; и Сюй Шичан – госсекретарь, приходившийся к тому же близким другом усопшему президенту. В те июньские дни 1916 года режим Юань Шикая, словно чашка из тончайшего фарфора, разбился на кусочки: и без того слабую президентскую власть политики разобрали на три части, вступив немедленно в крайние противоречия друг с другом. Президентом избрали Ли Юаньхуна, хотя реальной властью в Пекине обладал действующий премьер-министр Дуань Цижуй. Именно он выдвинул кандидатуру Ли Юаньхуна на высший государственный пост, забрав при этом всю реальную власть себе, что означало полную смену существовавшей в государстве вертикали власти. Ли Юаньхун стал президентом исключительно с целью умиротворения революционно настроенных южан, потому как считался одним из них. В действительности он был жалким оппортунистом, которого буря революции мотала по политическим волнам китайской истории. В большую политику Ли Юаньхун попал случайно. Когда 10 октября 1911 года вспыхнуло восстание в Ухане, революционерам потребовался военный деятель, которого можно было представить общественности в качестве одного из лидеров революции – и Ли Юаньхун подходил для этой роли как нельзя лучше. Из всех высокопоставленных военных чинов, дислоцированных на тот момент в Ухане, он один был командиром бригады, пользовался авторитетом и говорил по-английски – что имело особое значение, ведь предстояло вести переговоры с многочисленными европейскими империалистами, игравшими тогда большую роль в жизни Китая. Когда империя пала, Ли Юаньхун получил ничего не значащий пост вице-президента республики, просидев на нем до самой смерти Юань Шикая. Однако пассивное отношение к получению правительственных должностей отнюдь не означало отсутствие политических амбиций. В 1913 году он стал одним из основателей Прогрессивной партии Китая, оказывавшей поддержку диктатору Юань Шикаю и люто ненавидевшей революционные силы Китая, в которых Ли Юаньхун состоял всего год назад.

Ли Юаньхун – китайский политический деятель времен династии Цин, впоследствии дважды президент Китайской республики

Между тем генерал Дуань Цижуй оказался личностью иного толка. В свое время его увидел и выдвинул в авангард власти Юань Шикай, назначив на должность командующего артиллерией Новой армии. На момент начала Уханьского восстания Дуань Цижуй занимал пост командира 2-го армейского корпуса в составе Бэйянской армии – и корпус этот стал ударной силой в деле подавления мятежа. Иными словами, Дуань Цижуй и Ли Юаньхун командовали войсками по разные стороны баррикад. И Дуань Цижуй проявил исключительную лояльность по отношению к будущему временному президенту новой Китайской республики – Юань Шикаю, де-факто выполняя приказы генерала и игнорируя центральное императорское правительство в Пекине, за что и был вознагражден должным образом. В новом правительстве он получил должность министра обороны, а уже в 1913 году стал премьер-министром. После смерти своего покровителя Дуань Цижуй оказался самым влиятельным из всех генералов Бэйянской армии, а потому пользовался их поддержкой. Иными словами, к нему перешел статус военного лидера Северного Китая, сердцем которого являлся город Пекин. Эта географическая деталь сыграла в те годы решающую роль в развитии политических событий в стране. Окажись столица государства в Нанкине, на юге Китая, как того требовали революционеры во главе с Сунь Ятсеном, баланс сил во власти сложился бы иным образом, ведь южане в те годы являлись оплотом революции. Север же был более консервативным, а правящая в Пекине военная клика и по сути своей, и по политическим взглядам являлась реакционной.

Дуань Цижуй – китайский политический и военный деятель времен династии Цин и республиканского периода

Таким образом, после смерти диктатора Юань Шикая центральная власть в Пекине оказалась раздробленной и малоэффективной. Между новым президентом Ли Юаньхуном и старым премьер-министром Дуань Цижуем возникли непримиримые противоречия, ставшие причиной политических интриг, в которых принимали активное участие многочисленные чиновники, после смерти диктатора обретшие смелость вести собственную игру. Сий Шичан, государственный секретарь и наиболее приближенный к Юань Шикаю политик, нашел свою нишу в качестве переговорщика между противоборствующими лагерями. Назначенный на должность вице-президента страны Фэн Гочжан также вступил в политические баталии, обладая для этого всем необходимым инструментарием: после премьер-министра Дуань Цижуя генерал Фэн Гочжан оказался вторым лицом среди военных на севере страны. Пройдет совсем немного времени, и возникшие разногласия расколют некогда единую клику северных милитаристов на несколько противоборствующих группировок, что станет главной причиной хаоса, уже начавшего поглощать некогда единый Китай. Первые годы политической смуты в управлении государством доминировал премьер-министр Дуань Цижуй, однако никакой выгоды из своего положения ни для себя, ни для страны он извлечь не мог. Еще в конце 1915 года, после решения Юань Шикая возродить империю, от Китая стали откалываться южные провинции – и правительство в Пекине ничего не могло поделать с таким политическим демаршем. По мере ослабления центральной власти брожение на юге только усиливалось. Между тем в столице началось конституционное противостояние. Премьер-министр Дуань Цижуй категорически отказывался признавать конституцию республики, принятую в 1912 году, – в душе он, как и большинство китайских генералов того времени, оставался закоренелым монархистом и реакционером. Удивителен тот факт, что два других генерала – президент Ли Юаньхун и вице-президент Фэн Гочжан – считали конституцию и парламент необходимыми составляющими государственного устройства, способствующими установлению конструктивного диалога с революционно настроенным югом страны. В какой-то момент им даже удалось убедить Дуань Цижуя созвать парламент – в обмен на обещание южных провинций распустить свои диссидентские правительства. Однако терпение премьер-министра лопнуло, когда прибывшие в Пекин парламентарии с юга – все поголовно суньятсеновские ставленники, занимавшие левые позиции, – начали навязывать ему свою повестку дня.

Политический балаган этот завершился совершенно неожиданно. Одним из насущных вопросов, расколовших в те дни центральную власть в Пекине, был вопрос о вступлении Китая в Первую мировую войну. К лету 1917 года на стороне стран Антанты в войну вступили США, и общее положение дел на фронте не оставляло сомнений в том, кто выйдет победителем из ужасающей схватки. Премьер-министр Дуань Цижуй настаивал на вступлении Китая в войну на стороне Антанты, чтобы не упустить впоследствии возможность получить политические дивиденды. Надо учитывать тот факт, что роль иностранных государств в жизни Китая после их бесцеремонного вторжения в страну в начале XIX века была огромной и постоянно росла. Первая мировая война внесла свои коррективы, и иностранная экспансия приостановилась, исключая разве что бесцеремонные нападки Японии. Однако в Китае понимали, что такое положение дел продлится недолго – ровно до завершения Великой войны, и победившие империалисты с удвоенной жадностью бросятся делить еще недоеденный китайский колониальный пирог. По этому вопросу политики в Пекине разделились на два лагеря: одни были готовы продать родину иностранцам в обмен на их помощь и поддержку, другие считали иностранных империалистов главными врагами Китая («заморскими дьяволами», как выражались крестьяне) и хотели начать с ними бескомпромиссную борьбу. Одни готовы были жить в колонии, став взамен ее туземными правителями, как это происходило в Индии, где местные махараджи вели фантастически роскошный образ жизни, оставаясь при этом верными слугами британской короны, – другие жаждали независимости. За независимость Китая ратовали не только истинные патриоты, но и оппортунисты, коих в стране насчитывалось немало, не желавшие вступать в противоречие с китайским обществом, проявлявшим крайнюю нетерпимость к проискам иностранцев. Последнее крупное народное восстание в Китае – Боксерское восстание 1901 года – было направлено исключительно против иностранного влияния в стране, даже императорскому дому пришлось временно оказывать поддержку мятежникам, дабы не захлебнуться в волне народного гнева.