Джордан Бернт Питерсон: Диалог с Богом. История противостояния и взаимодействия человечества с Творцом

Моей недавно почившей матери

Беверли Энн Питерсон,

боровшейся с Богом,

как боремся мы все

(но испытавшей больше счастья, чем печали)

Серия «Религии, которые правят миром»

Jordan Peterson

WE WHO WRESTLE WITH GOD

Copyright © 2024 by Jordan Peterson

Художественное оформление Петра Петрова и Андрея Гусева

Литературный редактор Ирина Булгакова

© ИП Измайлов В. А., перевод на русский язык, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Утеха падали

Нет, падали оплот, Отчаянье, не дам
Тебе торжествовать, когда терпеть невмочь,
Не возоплю, и гнет смогу я превозмочь,
И узы жизни сей не разрублю я сам.
Но как терзаешь ты – под лапой льва костям
Невмочь, под гнетом глыб, что могут растолочь,
А взгляд пронзает так, что без оглядки прочь
Готов бежать, лететь, как дань твоим ветрам.

Пусть требуха летит, зерно ж мое поспело,
Я после всех трудов порадоваться б мог,
Благодарить, что сил набрались дух и тело,
За труд, за кнут (ужель?) – отпраздновать итог,
Благодарить того, кто топчет оголтело?
Боролся до утра (мой Бог!) с тобой, мой Бог.

Пер. Я. Пробштейна

История Высших Существ небесного порядка имеет первостепенное значение, если мы хотим понять историю религии человечества в целом. Разумеется, мы и не думаем представить ее здесь на нескольких страницах. Однако мы полагали важным напомнить об одном факте, который, на наш взгляд, играет важнейшую роль. Высшие Существа небесного порядка постепенно покидают культы: они «отдаляются» от человека, уходят в небо и становятся бездеятельными богами. Эти боги, создав Космос, дав человеку жизнь, чувствуют усталость, как если бы великий промысел Сотворения исчерпал их ресурсы. Они укрываются в Небе…

Предвестие: тихий, кроткий голос

Свое путешествие – свою борьбу с Богом – мы начнем с особенной истории. Ее драматическая форма, столь характерная для библейских повествований, позволила запечатлеть невероятно важную идею, благодаря которой мы, может быть, поймем, почему эти древние предания, все чаще отвергаемые нами, заслуживают нашего внимания. Это история пророка Илии – и она уникальна тем, что в ней мы встретим одно из самых главных описаний или определений Бога. Илия жил в Израиле в IX веке до нашей эры, в дни, когда там правили Ахав и Иезавель. Рассказ о нем краток, но среди пророков Илия занимает достойное место, и тому есть две причины: во-первых, странное «отбытие», которым завершилась его земная жизнь, а во-вторых – его появление на вершине горы Фавор, где он вместе с пророком Моисеем беседовал с Иисусом из Назарета, явившим ученикам свою божественную природу (Мф 17:1–9; Мк 9:2–8; Лк 9:28–37). Латинские переводчики Библии назвали это событие Преображением Господним, а в греческом оригинале говорилось о метаморфозе, со всеми оттенками смысла, какие подразумевает глубочайшая трансформация гусеницы в бабочку. Примерно столь же радикально, как и крылатые насекомые, растут и развиваются взрослеющие люди – если, конечно, мы будем исходить из того, что люди взрослеют со временем. Апостол Павел выразил эту мысль в Первом послании к Коринфянам: «Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое» (1 Кор 13:11). Поэтому никак нельзя оставить без внимания тот факт, что греческое слово ψυχή («псюхе»), к которому восходит термин «психология», обозначает не только человеческий дух или душу, но и – в буквальном смысле – бабочку.

Однако сколь бы ярким ни был образ бабочки-души, раскрывающий перед нами глубинную связь обоих явлений, это далеко не единственное основание для их сравнения. Стоит напомнить и о том, на какие чудеса ориентировки способны летящие бабочки – и это кажется почти что сверхъестественным, если принять во внимание их хрупкость и «ограниченный» интеллект. В талантах навигатора – и, может быть, в характере преград, встающих на пути, а также в мимолетности их жизни – они похожи на людей, сумевших добраться из родной Африки до всех уголков планеты, даже до самых дальних и негостеприимных. Кроме того, обладательницы тончайших крылышек, подобных паутинке, отличаются не только невероятной красотой и исключительной симметрией, но и поразительным умением их воспринимать, с потрясающей точностью находя отклонения от эталона при выборе партнеров. Это знак развитой способности судить, ориентируясь на идеал, в чем можно усмотреть очередное сходство человеческой души и безупречно сотворенной представительницы земной фауны. Но в чем здесь связь с историей об Илии и с представлением о смысле жизни? В том, что характер его смерти, а также последующее появление пророка рядом с преобразившимся Христом репрезентируют способность души к качественным и революционным переменам – или, иными словами, являются символами этой способности.

Из Четвертой книги Царств мы узнаем, что Илия взят на небо живым. В Ветхом Завете такой привилегии удостоены лишь он и пророк Енох (Быт 5:24). Конечно же, так возносится в Царство Небесное воскресший Иисус (Лк 24:50–53; Деян 1:9–11) – это неотъемлемая часть христианской традиции. Кроме того, в большей части христианского мира признается догмат о Вознесении Девы Марии – или о Взятии Пресвятой Девы в небесную славу душой и телом по окончании ее земной жизни, – но на этом подобные явления заканчиваются. Вознесение или принятие в божественное царство указывает на присутствие достойнейших. Итак, в дни, когда Илия готовится к подступающей смерти, Елисей, его ученик и преемник, сопровождает пророка на пути из Галгала в Вефиль. В Библии оба этих топонима наделены глубоким смыслом. В Галгале израильтяне поставили двенадцать камней, взятых из Иордана – в память о том, что Господь, иссушив речные воды, безопасно провел их в землю обетованную (Нав 4:19–24). Вефиль – «дом Божий» – впервые упомянут в книге Бытия (Быт 28:10–22). Именно здесь Иакову, будущему израильскому патриарху, снится лестница, по которой восходят и нисходят ангелы, посредники между божественным миром и людьми. И именно в этом сне с ним беседует Бог, вновь подтверждая завет, прежде заключенный с другими патриархами, Авраамом и Исааком, и обещая ему многочисленное потомство, землю и божественную защиту. Любая история о странствии героев от места, где некогда случилось нечто важное, в место столь же или еще более великое, призвана выразить идею «знакового путешествия» – это рассказ о жизненном пути, оптимально рискованном и исполненном наивысшего смысла. Именно поэтому в последнем, величайшем приключении Илии и Елисея фигурирует Вефиль – то самое место, где Иаков видел лестницу, соединившую землю и небо.

Когда они перешли, Илия сказал Елисею: проси, что́ сделать тебе, прежде нежели я буду взят от тебя. И сказал Елисей: дух, который в тебе, пусть будет на мне вдвойне.

И сказал он: трудного ты просишь. Если увидишь, как я буду взят от тебя, то будет тебе так, а если не увидишь, не будет.

Когда они шли и дорогою разговаривали, вдруг явилась колесница огненная и кони огненные, и разлучили их обоих, и понесся Илия в вихре на небо.

Елисей же смотрел и воскликнул: отец мой, отец мой, колесница Израиля и конница его! И не видел его более. И схватил он одежды свои и разодрал их на две части.

Огненные кони, колесница и вихрь доставляют Илию в Царствие Божие – подобно крыльям, на которых бабочка, искательница идеальной красоты и навигатор экстра-класса, взлетает в небеса по завершении своей метаморфозы. Именно вознесение в божественный мир позволяет пророку по прошествии времени явиться рядом с Иисусом на вершине Фавора.

По прошествии дней шести, взял Иисус Петра, Иакова и Иоанна, брата его, и возвел их на гору высокую одних,

и преобразился пред ними: и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет.

И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие.

При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии.

Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте.

И, услышав, ученики пали на лица свои и очень испугались.

Подобным образом в библейских историях преображается и Моисей, внушая свидетелям благоговейный трепет: «Когда сходил Моисей с горы Синая, и две скрижали откровения были в руке у Моисея при сошествии его с горы, то Моисей не знал, что лице его стало сиять лучами оттого, что Бог говорил с ним. И увидел Моисея Аарон и все сыны Израилевы, и вот, лице его сияет, и боялись подойти к нему» (Исх 34:29–30). Это сияние рождено встречей – одновременным совместным проявлением – предельной вершины (можно выразить это так) и обыкновенной человеческой нормальности, и оно указывает на нисхождение божественного к мирскому – или на восхождение земного к высшему.

Если обратить внимание на символический план, то станет совершенно ясно, почему столь радикальные перемены в характере или превращения души происходят на горных вершинах. Вершина святой горы – это мифическое место, где соприкасаются небо и земля, а простая материя встречается с божественным и запредельным. Более того, изобразив жизнь как череду восхождений, мы не погрешим против истины. Пессимисты увидят в этом страшную участь Сизифа, обреченного вечно закатывать на гору огромный валун лишь для того, чтобы тот скатился обратно и все повторилось сначала. Более оптимистический взгляд позволит усмотреть в этом возможности для личного преображения. Любое восхождение на новый пик – иными словами, достижение цели – свидетельствует, что мы успешно завершили дело, воплотили задуманный план и выросли по сравнению с собой прежним. Когда мы оказываемся на вершине – хотя бы на той, к какой стремились сейчас, – перед нами простирается весь мир и, помимо прочего – следующий вызов, новая возможность играть, взрослеть и развиваться, новый призыв к преображающей жертве. Непрерывное движение вверх, отображенное в серии подъемов с их неповторимыми пиковыми переживаниями – это вариант пути, символом которого стала лестница Иакова: по спирали наверх, в небеса, к Царству Божьему, причем сам Бог манит нас за собой, пребывая в высшей точке – на вершине высочайшей умопостигаемой горы.

Однако поразительная смерть Илии и его окончательное преображение – это далеко не все, что скрыто в истории великого пророка. В эпоху, на которую пришлась его жизнь, некогда единое Израильское царство уже распалось. Его южная часть стала называться Иудеей, а в северной, сохранившей прежнее имя, властвовал царь Ахав – угнетатель, возжелавший склонить израильтян к поклонению чужеземным богам и к отречению от Яхве, традиционного божества Авраама, Исаака и избранного народа. Он извратил «прямые пути» после женитьбы на Иезавели, богатой и знатной финикийской царевне, и вместе с ней в Израиль пришел ложный бог – Ваал, божество природы, чтимое в Финикии и Ханаане, громовержец и податель плодородия, дождей и росы. В стремлении внедрить новый культ царица действовала крайне прямолинейно – иначе и не скажешь – и по мере своих попыток убила большую часть пророков Яхве. Библия гласит, что муж Иезавели, совершенно ей подвластный, «более всех царей Израильских, которые были прежде него… делал то, что раздражает Господа Бога Израилева» (3 Цар 16:33). Лишь Илия, возвышая голос против слабого идолопоклонника, грозил царю тем, что его дурное правление навлечет на Израиль годы жесточайшей засухи, когда не будет даже росы.