На канате стояла девушка лет семнадцати-восемнадцати с белым лицом, тонкими бровями и красивыми глазами. Она была одета в зеленую, цвета озерной воды, курточку с мелкими пуговицами, белый шелковый платок и узкие розовые штаны, из которых выглядывали крохотные ножки. В руках она держала обвитый белыми шелковыми нитями шест с двумя шарами, украшенными черной бахромой. Девушка ходила по канату, то опускаясь, то взлетая вверх, подобно плывущему дракону или испуганному лебедю. Зазвучала скрипка, и актриса, грациозно покачиваясь на канате, нежным протяжным голосом запела.

К Цзинь Вэньцину подошел начальник уезда Цзян и почтительно вручил ему тоненькую книжечку в синем полотняном переплете. На красной полоске заглавия стояло три иероглифа: «Песня Хуагэ». Следя за текстом, Цзинь Вэньцин слушал, как девушка поет на чистом пекинском диалекте:

Я девушка-канатоходец —
Скольжу в пространстве, словно невидимка,
Командовала я отрядом
В чернознаменной армии когда-то.
Как много лет я шла, не уставая,
Сквозь войны, сквозь кровавые сраженья,
С моим супругом, смелым генералом,
Чье имя всем известно – Лю Юнфу!

О, Лю Юнфу!
О, генерал наш славный!
Из всех, рожденных в округе Шансы ^[111],
Он самый необычный человек.
Длинноволосым быть не захотел он,
Мятежником прослыл он в Поднебесной,
Прорвался сквозь Чжэньнаньскую заставу
И вышел на аннамские просторы.

Князь Хэ в то время
Правил в Баотане,
Людей косил он, как траву косарь,
И нарушал спокойствие границы.
Расправился с его трусливым войском
И стал хозяином
В его владеньях!

Как тигр, бесстрашен
Смелый генерал,
Стремительны солдаты,
Словно барсы,
Они внезапным смерчем налетают,
В прах разнося противника отряды!
Могущество чернознаменных войск
В страх обращало всех людей на свете!

…По воле Франции король Нгуен
Был вынужден открыть пришельцам порты,
Была Сайгона участь решена! ^[112]
Но, этим не довольствуясь, французы
Решили перейти реку Хумху ^[113].
Что генерал Гарнье хитер и ловок,
Давно известно было всем и всюду.
Купив придворного Хоанга Туай Ана,
Посеял он в стране раздор и смуту:

Им были сформированы в Ханое
Желтознаменной армии ^[114] отряды,
Сплотившей более десятка тысяч
Отчаянных головорезов.

Так неожиданно затмилось и поблекло
Былое счастье короля Нгуена.
И вот, стремясь приблизить Лю Юнфу,
Нгуен гонцов своих к нему направил.
Он думал: «Пусть войска чернознаменцев
В прах обратят желтознаменных силы».

Стал Лю Юнфу по воле короля
Командующим армией Аннама!

Сверкают сталью грозные винтовки,
Стремительны орудья на колесах!
Желтознаменной армии бойцы
Обучены сражаться по-заморски —
Как могут перед ними устоять
Чернознаменники, в руках которых —
Мечи, секиры, копья и кинжалы?
Как могут устоять они, держа
Столь старое, отжившее оружье?

Но мудрым оказался генерал,
Заранее он войско подготовил
И в армию включил канатоходцев,
Назвав отряд Летящим в облаках.
Отряд наш мог взвиваться над землею,
Летать как небожители святые —
Так ловко женщины-канатоходцы
На сотни чжанов поднимались вверх!
С тех пор меня назвали Хуагэ,
Была сильна я телом и руками, —
И командиром выбрали меня
Отряда женского канатоходцев…

…Две сотни ли прошли мы в эту ночь.
Не вынимая кляпов изо рта
И следуя за нашим генералом,
Добрались до района Дьенгуан!
Здесь на отвесной каменной скале
Разбил походный лагерь неприятель,
Десятки тысяч спрятались палаток
В безлунном мраке, в тишине ночной…

Вдруг генерал
Позвал меня и молвил.
С улыбкою погладив по плечу:
«Коль совершишь ты
Этой ночью подвиг —
Пусть нас считают
Мужем и женой!»

Когда приказ я этот получила —
Из всех приказов самый необычный, —
Я поняла, что буду героиней,
Вступив с врагом в смертельное сраженье!
Меч бросил отблеск на мое лицо —
Смутилась я, румянец залил щеки,
Но радостным огнем зажглись глаза:
Я приняла условье генерала!..

Вокруг скалы во мраке темной ночи
Вся армия в засаду залегла —
Я повела отряд к скале отвесной,
К шатрам врагов, объятых крепким сном…
Три сотни им неведомых красавиц,
Шесть сотен смерть несущих женских рук,
Цепочкой, как серебряная змейка,
Отряд уполз в туман полночных гор…

Клич боевой нарушил тишину,
И пламя факелов взметнулось к небу,
Казался горный лагерь ослепленным
Внезапным появлением красавиц.
Меч феникса обрушился как гром —
И покатились головы врагов…
Враги винтовки вскинуть не успели
И к пушкам фитили не поднесли!

И вырос вдруг, сошедший словно с неба,
Сам генерал верхом на жеребце!
Со всех сторон любимец окружен
Толпою тесной воинов-героев.
Француз Гарнье убит ^[115],
Бежал Хоанг!
Был генерал неистов в этой битве!
Все позади…
Пора сойти с коня.

Условье генерала было свято —
И стала я второй его женой ^[116].
На поле брани мы сражались вместе
И вместе шли в далекие походы,
И не было такого дня, когда бы
Угасла наша ненависть к французам.

Увы, – недолговечным было счастье!
Недобрая мне выпала судьба.
Когда прошли мы полпути к победе,
Зять короля, злодей Хоанг Да Вьем,
Вдруг завистью проникся к генералу;
Он с иноземцами связался тайно
И короля Аннама обманул!
Путем интриг и заговоров темных
Он отстранил от власти Лю Юнфу,
Не разрешил ему крушить врагов
И рвать опущенные их знамена!

Немало лет опальный генерал,
Став стражем верным у ворот Аннама
И укрепив китайские границы,
Удерживал Сондай и Баотан.
А ненависть французов все росла —
Так началась Великая война!

Война! Война! Война!
Бои в Аннаме
Три южные провинции Китая —
Юньнань, и Гуанси, и Гуандун —
Как будто грозным громом потрясли!
О, низкий человек Хоанг Да Вьем!
О помощи взывая к генералу,
Он в то же время в лагере французов
Брал деньги за предательскую службу!
Шесть раз он перебрасывал войска
В ущерб Аннаму на руку врагам,
Но генерал обману не поддался.
Всем севером Китая в это время
Всевластно правил грозный Ли Хунчжан,
А в южные провинции владыкой
Цзэн Гоцюань ^[117] назначен был двором.
Ли ратовал за умиротворенье,
А Цзэн считал, что нужно воевать.
Послал он Тан Цзинсуна в край далекий,
Чтобы, пройдя тысячеверстный путь,
Он встретился с аннамским генералом.

И Тан Цзинсун поведал генералу,
Что впереди открыто три пути.
Путь первый: захватить Намзяо
И встать под знамя Цинского двора;
Второй – коль первый неприемлем будет —
Сражаться и без помощи Китая:
Не тем ли ханьский генерал Бань Чао ^[118]
Прославился за рубежом отчизны?
И третий путь – он хуже первых двух:
Удерживать напрасно Баотан,
Врагу отдав на растерзанье войско…

Обрадовался генерал совету
И дал присягу Цинскому двору ^[119].
А после пораженья под Цзикеу
Лишились иноземцы превосходства,
И собственной рукою Лю Юнфу
Был обезглавлен генерал Ривьер! ^[120]
Внезапно умер государь аннамский,
И мать его взяла бразды правленья.
Хоанг Да Вьем вошел в преступный сговор
С советником дворцовым Нгуен Тетом:
На милость Франции они сдались
И договор позорный подписали,
Надеясь, что коварный этот шаг
Погубит генерала Лю Юнфу.

Как раз в то время вспомнил обо мне
Мой первый муж, одноплеменник мой.
Как волк свиреп и как лиса хитер,
Продался тайно он Хоанг Да Вьему
И в лагерь наш пришел под видом друга.
Уж много лет прошло, как мы расстались,
И все же, повстречавшись в этот день,
Взволнованы, казалось, были оба…
Когда остались мы наедине,
Напомнил он про старую любовь
И попросил, чтоб в штабе генеральском
Возвыситься я помогла ему.

Мне генерал поверил, принял мужа
И лагерным начальником назначил.
Кто б догадаться мог, что он предатель,
Что он врагам откроет наши двери!
Однажды он завлек меня в шатер
И выпить с ним вина уговорил,
И так случилось, что хмельное зелье
Меня, доверчивую, с ног свалило…

Изменник смог предупредить французов —
В ту ночь они напали на Сондай,
И лагерь запылал со всех сторон!
Косила смерть солдат незащищенных,
Рубились в клочья Черные знамена,
Но генерал, вскочив на жеребца,
Из окруженья вырвался и скрылся.

…Когда очнулась я – перед глазами
Все было залито огнем багровым!
Так, веря чувствам и забыв о долге,
Я стала жертвой низкого коварства.
Злодей меня принудил с ним бежать,
Отбиться от него не удалось,
Он привязал меня к седлу веревкой…

На полпути нам встретился отряд.
Командовал им генерал Пань Ин,
Сражавшийся под руководством Фэна
С французскими войсками за Аннам.
Предатель схвачен был и умерщвлен.
Так я спаслась и стала вновь свободной.
Спросил меня Пань Ин, кто я такая,
Я честно все поведала ему.
Он был не против передать меня
Гонцу из лагеря чернознаменных войск,
Но знала я, какое преступленье
Свершила в доме близких мне друзей,
И не могла считать себя достойной
Женою быть героя-генерала!

Ведь я сгубила лучшие отряды,
Которые в сраженьях многолетних
Наш генерал учил и закалял!
Я погубила славу генерала,
Героя чести воинской лишила,
Ведь он из-за меня отдал врагу
Сондай сначала, а потом Бакнин,
Из-за меня Тан Цзюна с Сюй Яньсюем
Сместили с должностей, предав суду!

Я виновата в том, что Ли Хунчжан
На генерала жалобу составил.
Когда бы не поддержка Цэнь Юйина,
Когда бы Пэн Юйлинь не заступился,
В сраженьях помогая генералу
И армию снабжая провиантом, —
Ужель достиг бы он такой победы
В боях при Дьенгуане и Ламтао?

И вот себя сочла я недостойной
Вернуться в лагерь войск чернознаменных,
Решив в передовой колонне биться
Плечом к плечу с бойцами Фэн Цзыцая,
Чтоб в граде пуль, в пороховом дыму
Горячей кровью смыть пятно позора!..

Семидесятилетний Фэн Цзыцай
Повел десятитысячное войско,
Чтоб защитить Чжэньнаньскую заставу.
В то время на реке Сонма в Аннаме
Огню предали судна…
Пал Лангсон…
Морские и наземные войска
Терпели всюду-всюду пораженья…
И Фэн Цзыцай, бывалый генерал,
С войсками до конца стоять поклялся.
Ван Сяоци, что в арьергарде шел,
И шедший в авангарде Ван Дэбан —
Все были начеку и ждали только,
Когда противник ринется в атаку.

И вот, собрав все силы боевые,
Враги в атаку двинули отряды.
Загрохотали, загремели пушки,
Свистя, снаряды небо пронизали.
Был Фэн Цзыцай недвижим, как скала,
Он передал войскам команду ждать,
А тех, кто, повернув, бежать пытался,
Разил клинок, не ведавший пощады…

И вдруг шатер высокий распахнулся,
И знамя на ветру заколыхалось,
Тогда, разгладив бороду густую,
«За мной!» – воскликнул громко генерал
И ринулся вперед, врагам навстречу,
Два сына генерала мчались рядом…

[111] Округ Шансы находится в провинции Юньнань, граничащей с Вьетнамом.

[112] Город Сайгон был захвачен французскими колонизаторами в 1859 г.

[113] Красная река во Вьетнаме.

[114] Желтознаменная армия – остатки тайпинской армии, использованные французами для борьбы против Черных знамен и национального аннамского войска.

[115] Это произошло 21 декабря 1873 г.

[116] Наложница.

[117] Цзэн Гоцюань (1824–1890) – крупный сановник и милитарист, политический соперник Ли Хунчжана.

[118] Бань Чао – знаменитый полководец II в. до н. э., боровшийся с гуннами.

[119] Впервые маньчжурское правительство решило использовать Лю Юнфу для борьбы с французами в 1879 г., когда Аннам обратился к Китаю за помощью. В дальнейшем генералу было обещано сохранить войска, если он вернется в Китай. Но когда Лю Юнфу сделал это (1885), ему позволили оставить лишь 1200 солдат вместо 5000 обещанных.

[120] Это произошло 19 мая 1883 г.