Догадка, мелькающая в голове, заставляет задрожать еще сильнее.

Мне почти девятнадцать, и я имею представление об отношениях между мужчиной и женщиной. Пусть у меня и не было никогда влюбленности – ведь я живу, практически не покидая виллу. Пусть я не знала, что это такое – увлечься кем-то.

Но я не настолько наивна, чтобы не догадаться – ему нужно мое тело.

– Лучше убейте, – шепчу, а у самой глаза жжет от слез.

Насилие – то, чего я боюсь больше смерти. Мое тело давно носит клеймо, от которого не избавиться. Но я предпочту смерть тому, что мне уготовит жестокий наемник.

Слышу тихий смешок. Воздух вибрирует от напряжения между нами, от того, что здесь и сейчас я зависима и нахожусь полностью во власти незнакомца, который с легкостью дважды пробрался в наш дом.

– Твой отец забрал кое-что мое, – наконец, соизволил он прояснить ситуацию. – Кое-что очень ценное, Вивиан.

– Папа? Он… Я поговорю с ним, и он всё отдаст, – шепчу запальчиво. – Только не трогайте никого.

Ладонь на моей шее чуть сжимается – я не успеваю испугаться сильнее, как хватка тут же слабеет. Даже наоборот – пальцы наемника пробираются под ворот и мягко поглаживают кожу.

Я не понимаю этой перемены. Что он задумал? Усыпляет бдительность? Все-таки убьет меня? Может, Леон появился в нашем доме не просто так? Что если они с братом заодно?

– Твой отец забрал жизнь, которая ему не принадлежит, – жестким тоном заявляет мужчина, снова сжимая мою шею. Не больно, но давая понять, кто хозяин положения. – Будет справедливо забрать в ответ его.

– Нет! – тут же кричу.

На деле, конечно, выходит лишь сдавленный хрип. Мужчина прижимается ко мне плотнее, и кажется, будто мы с ним сливаемся в одно целое. Чувствую, как его вторая ладонь ложится мне на живот. Медленно ползет вверх, доводя меня практически до обморочного состояния.

– Нет? – обманчиво мягко спрашивает он, мгновенно преображаясь.

Я не успеваю за этими переменами. В голове бьется только одна мысль – папа в опасности. Я всегда верила, что он сможет справиться со всем. И мама всегда говорила, что наш папа – самый сильный и могущественный. Что для него нет преград или проблем, которые он не сможет решить.

Я никогда в этом не сомневалась, но теперь, видя, как второй раз подряд в нашем доме оказывается чужак, я боюсь.

Боюсь, что это окажется не так.

Боюсь, что отец пострадает, что его не станет.

От одной только мысли об этом внутри все сжимается, и появляется боль.

– Пожалуйста, не убивайте его, – прошу, интуитивно чувствуя, что наемник не просто так оказался здесь.

– Мы можем договориться, – неожиданно легко соглашается он. – На что ты готова ради спасения отца?

– На все, – отвечаю, даже не задумавшись.

И это правда. Только что я тряслась от мысли, что незнакомый мужчина воспользуется моим телом, но сейчас ставки поднялись значительно выше. Даже если я не смогу пережить это, даже если потом перестану быть собой – плевать.

Мои родители – все, что у меня есть.

– Похвально, – усмехается мужчина. Его пальцы чертят замысловатые узоры у меня на животе, а я даже полноценно вдохнуть не могу. – В таком случае ты будешь не против погостить у меня какое-то время.

Его фраза царапает слух, заставляя напрячься. Но страх во мне слишком силен, и я упускаю промелькнувшую мысль.

– Как долго?

– Пока я не захочу тебя вернуть.

Я и так в ужасе от того, что происходит. Но понимание, что откажись я, и пострадает отец, толкает меня навстречу безумию.

– Я согласна, – выдыхаю, прикрыв глаза, чтобы не дать слезам пролиться.

Меньше всего мне хочется доставить удовольствие наемнику увидеть мою слабость.

Я, конечно, всегда росла под бдительным присмотром и охраной, у меня не было возможности научиться самообороне или просто стать сильнее.

После того, что случилось со мной пять лет назад, я вообще перестала надеяться, что когда-нибудь смогу жить нормальной жизнью.

И все же мне иррационально не хочется склонить голову и унижаться. Почему-то эта мысль кажется очень важной сейчас. Именно она помогает держаться в этот момент.

– Это правильное решение, Вивиан, – с явным одобрением в голосе произносит мужчина. Ласково поглаживает мой живот, задевая особенно чувствительные участки. Я вздрагиваю и дергаюсь, и тут же хватка на шее становится жестче.

– Долг крови можно покрыть только кровью. Ты ведь знаешь это?

Его слова пугают еще сильнее. Но помимо этого я вспоминаю, что когда-то подслушала эту фразу в разговоре отца с кем-то из его подчиненных.

– Вы же сказали, что не убьете, – малодушно хватаюсь за прошлые слова.

Ладонь с моей шеи пропадает, но буквально тут же я чувствую прикосновение к щеке. Ощущается странно, и лишь через пару мгновений я понимаю – это из-за кожаных перчаток.

– Не убью, – обещает наемник. – Пока.

Паника мгновенно вспыхивает с новой силой. Я и так вся в напряжении, но его игра доводит меня до состояния близкого к обмороку.

– Увидимся у меня дома, принцесса.

В тот же момент перед глазами встает племена, мгновенно превращаясь в темноту.

6 Вивиан

Впервые за долгое время, открыв глаза, я не понимаю, где нахожусь. Не узнаю потолок, на котором нет привычных вензелей по бокам и витиеватых цветков в углах.

Сонно моргаю несколько раз, прежде чем мозг окончательно просыпается.

Я вспоминаю вечер в спальне и визит того самого наемника.

Второй раз.

Его слова, угрозы, предложение спасти отца…

Приподнявшись на постели, я медленно оглядываюсь по сторонам. Комната, в которой я очнулась, выглядит куда скромнее моей. Скорее, даже проще.

Словно упор при оформлении был сделан на функциональность, а не на уют и красоту.

Всего лишь постель, шкаф, небольшая софа. И… все.

Несколько мгновений я моргаю, пытаясь уложить в голове новые факты, и только после этого испуганно проверяю одежду. Оказывается, я все в той же водолазке и леггинсах. Выдыхаю с облегчением – по крайней мере, меня никто не раздевал.

Снова оглядываю комнату, стараясь понять, что чувствую в этот момент – наверное, растерянность и страх. А еще в груди снова появляется странное предчувствие, смутная тревога, которую я не могу до конца распознать.

Медленно встав с постели, прохожу по мягкому ковру к окну. Однако как только я раздвигаю шторы, то вижу, что это не просто окно – это выход на балкон.

Но даже не это шокирует меня больше всего, а то, что я вижу море.

Бескрайнюю синюю гладь. До самого горизонта.

Ноги подкашиваются, и я хватаюсь за ручку двери, чтобы не осесть на пол.

– Где я? – срывается хриплый шепот.

Когда наемник, проникший в мою комнату, заявил, что я должна побыть у него в гостях, я подразумевала, что это будет в нашем городе. Ну или где-то в тайном месте.

Но мы… Далеко!

Чтобы оказаться у моря, нужно не просто проехать пару часов на машине. Нет, для этого нужно лететь на самолете.

Как он это провернул? Почему я ничего не помню? Сколько времени прошло?

Страх в очередной раз охватывает меня. Обнимаю себя за плечи в бесполезной попытке защититься и снова смотрю на море.

Лишь одно дает мне надежду, что это не напрасно – что с отцом все будет в порядке. Если, конечно, тот мужчина сдержит обещание.

Оглядываюсь на дверь. Я раздумываю всего несколько секунд, а затем все же решительно иду на выход. Я должна узнать, не напрасно ли согласилась на это безумие.

В коридоре замираю, смотрю по сторонам. Стиль интерьера не сильно отличается от того, что в комнате. Тоже довольно сдержанно и просто. Как будто по-мужски.

Пройдя всего несколько шагов, я вижу лестницу ведущую вниз. На каждой ступени притормаживаю, прислушиваясь к звукам – но в доме стоит звенящая тишина. Словно никто тут и не живет.

Мелькает шальная мысль, что меня поселили одну, и я смогу… А собственно куда я смогу сбежать? Если здесь море, то мы вполне можем быть на другом конце страны.

На первом этаже я по-прежнему никого не встречаю. Зато замечаю пару камер. Они маленькие, и я бы не обратила внимания, но похожие не так давно устанавливали у нас дома.

Значит, кто-то может видеть меня. Обходя первый этаж, я нахожу и гостиную – просторную, но опять же обставленную довольно лаконично и по-спартански. А затем – и кухню. Вместо столовой.

Именно там – за длинным прямоугольным столом я нахожу мужчину. Того самого гостя отца.

Леона Морте.

Он сидит в темно-красной рубашке с закатанными рукавами. Статный, с цепким взглядом из-под бровей. Пугающе опасный.

Застываю в дверях, не зная, как вести себя. Мой запал задавать вопросы мгновенно испаряется – стоит только мужчине на меня посмотреть.

Его прозрачно-серые глаза практически расстреливают в упор.

– Смелее, Вивиан, – усмехается он, откидываясь на спинку стула.

Он берет чашку, стоящую перед ним на столе, и медленно подносит к губам, при этом ни на секунду не отрывая от меня взгляда.

– Так это все же вы… – шепчу пораженно.

– Мне казалось, ты поняла это сразу, – равнодушно отвечает Леон. – Разве нет?

Вспоминаю, как именно он говорил со мной за столом в родительском доме. Как смотрел. И сейчас все видится иначе.

– Но папа сказал про брата близнеца… – бормочу растерянно.

Стоит мне это озвучить, как взгляд мужчины мгновенно меняется. Морте как будто превращается в другую версию себя.

– Брат, значит, – мрачно произносит он, глядя на меня в упор. Если в момент, когда я только его увидела, мне казалось, что хозяин дома расслаблен, то сейчас – кажется, что бросится на меня и растерзает.

– Я хочу прояснить кое-что, – говорю, остро чувствуя, что ситуация вот-вот выйдет из-под контроля. А я просто обязана обезопасить родителей.

Всю жизнь мама и папа были рядом, помогали, поддерживали и заботились обо мне. Теперь моя очередь.

– Что именно?

– Вчера я согласилась на предложение оказаться у вас в гостях в обмен на безопасность моего отца.

Леон прищуривается. Его внимание причиняет дискомфорт, заставляет чувствовать себя неуютно. Даже воздух как будто становится на пару градусов холоднее.

Наверное, я могла бы сказать, что рядом с ним даже дыхание смерти и опасности чувствуется.

– Опасаешься, что я не сдержу слово? – уточняет он. А его серые глаза наливаются тьмой, выпускаю свинцовый холод.

– Именно, – отвечаю, и на одно это слово уходит вся моя смелость.

Пусть мы не стоим сейчас рядом, как накануне вечером, но кажется, что сейчас моя жизнь куда в большей опасности, чем вчера.

На лице мужчины появляется ухмылка – жестокая, ледяная. А в глазах читается приговор. И я понимаю – если он изменит решение, я вряд ли смогу что-то сделать. В чужом месте, одна, без связи и возможности позвонить отцу. А Леон уже продемонстрировал, что может пробраться куда угодно.

Хотя… Ведь папа доверяет ему, считает его достаточно надежным, раз пригласил к нам домой и посадил за стол.

– Не волнуйся, Вивиан, – произносит Морте, медленно поднимаясь из-за стола. – Я держу слово.

Он обходит стул, затем направляется ко мне – тут же срабатывает инстинкт, и я делаю шаг назад.

На лице мужчина отражается понимание, но он не останавливается. Наоборот, настигает меня в коридоре, куда я отступаю, не глядя.

Наши взгляды по-прежнему связаны. И чем ближе ко мне Леон, тем острее чувствуется его злость, даже, скорее, ярость.

Холодная, обжигающая. Будто я причинила ему вред. Задела за живое.

Упираюсь спиной в стену и тихо охаю. Бежать больше некуда. Морте мрачно смотрит, давит взглядом, а затем ставит ладони по обе стороны от моей головы, запирая в в ловушку.

Не сомневаюсь – дернись я, попробуй сбежать, он поймает. Причем сделает это играючи.

– Твой отец будет жить.

– Спасибо, – выдыхаю с облегчением, которое даже не пытаюсь скрыть.