Руины храма исчезли. Вместо развалин её окружал зал, стены которого были обиты темно-зеленым бархатом и украшены удивительными коваными узорами – переплетением шипов с лампадами в виде голубых колокольчиков и щупалец, – которые мерцали серебристым светом. По полу, выложенному мозаикой из изумрудных плиток, стелились живые лозы: терновник с алыми плодами, шиповник, усыпанный бутонами, бузина с гроздьями ягод. Между ними цвели ландыши, их белые колокольчики звенели от каждого шага, а синие вьюнки обвивали колонны, будто пытаясь удержать само время.

Но больше всего поражали зеркала. Тринадцать арок, обрамлявших полотна из жидкого металла, стояли по кругу, в центре которого оказалась Лира. Шесть из них были разбиты – трещины расходились, как паутина, а отражения в них казались тусклыми, будто бесконечно загрязненными. Пять других покрывала какая-то чёрная плёнка, похожая на смолу; из неё свисали нити паутины, еле-еле шевелящиеся, словно на сквозняке. Лира даже ощущала это смутное дуновение ветерка, но если посмотреть по сторонам, то становилось ясно: этому ветру совершенно неоткуда дуть. Зал, в котором она стояла, не имел дверей…

Но липкое прикосновение ужаса уже никак не могло добраться до ее сердца. После всего, что она увидела, идя сюда, отсутствие дверей в фантасмагорическом волшебном зале было последним, что могло напугать.

Когда Лира проходила мимо разбитых зеркал, замечала прячущихся на обратной стороне рамы пушистых мотыльков, напоминающих больших черных шелкопрядов. Она хотела потрогать их, но те улетали быстрее, взмахивая красивыми крыльями.

В конце концов Лира увидела перед собой два последних зеркала, единственных, что оставались яркими среди прочих.

Она подошла ближе, почти крадясь. Почти стыдясь того, что оказалась здесь – в удивительном месте, которое должно быть недоступно таким, как она.

Скептикам до мозга костей.

Все внутри нее натянулось и дребезжало. Шаги глухо отдавались под сводами зала, на потолке которого было так черно, словно это само небо, уходящее в бесконечность звезд.

И первое зеркало, к которому подошла Лира, клубилось чёрным дымом. Она встала напротив, попытавшись разглядеть свое отражение в диковинной каменной раме, изображавшей черные самородные кристаллы, оплетенные терновником.

На блестящей поверхности, покрытой мрачным туманом, медленно проступило ее лицо. Вокруг него двигалась тьма, становясь то гуще, то разряженней. Зала за спиной видно не было, но среди сумрака проглядывали какие-то острые пики…

Вот только едва Лира приблизилась, чтобы рассмотреть их, как темный туман сконцентрировался и принял форму…

Прямо за ее спиной в отражении зеркала стоял огромный призрак цвета сажи, с кровавыми глазницами. Он протянул руки к ее горлу, обхватив. А затем резко опустил голову к ее шее, распахнув пасть с острыми, как иглы, окровавленными зубами.

Лира отпрянула от зеркала, хватаясь за шею. Почти чувствуя, как эти зубы вонзились в ее плоть. Но едва она стала достаточно далеко от отражения, как тень за ее спиной пропала, там снова был лишь туман.

Сердце стучало словно дятел по ребрам. Вот-вот выломает.

– Ухожу я, ухожу, – прошептала она, отходя ко второму зеркалу, – чего сразу кусаться-то…

Второе зеркало казалось значительно спокойней. Стекло в нем блестело, будто кто-то недавно стирал с него пыль.

Вот только отражения Лиры в нем не было. Наоборот, казалось, что она смотрит на ожившую картину: в раме из водорослей и ракушек плескалось темно-сапфировое море с оттенками бирюзы. А над морем висел мост из цветущих сияющих кубышек.

Его поручни и основание словно росли прямо из неподвижных вод. Вместо деревянных досок были крупные мясистые листья, плотно сложенные друг с другом. При этом их края красиво поблескивали золотом, будто это желтые цветки рассыпали свою волшебную пыльцу.

А вдали, в самом конце моста, виднелся каменистый берег с деревьями и высоким утесом.

– Красиво… – прошептала Лира, завороженная игрой света и тени, легким дрожанием волн. И коснулась холодного стекла, оказавшегося мягким и… мокрым.

В тот же миг кристалл в её кармане дрогнул. Это не могло быть случайностью. Она достала его: камень пульсировал, а звёзды внутри закрутились в воронку, вновь выстраиваясь в символ. Хищная птица теперь не просто застыла, оплетенная лозой с бутоном. Она медленно и величественно взмахивала крыльями, будто летела куда-то.

Внутри Лиры все кипело. В висках пульсировало. Она переводила взгляд с кристалла на зеркало и обратно. И создавалось впечатление, будто птица летит именно в сторону рамы…

Лира повернула кристалл в другую сторону.

Птица внутри медленно поменяла положение и теперь снова махала крыльями к морю.

– Этого просто не мо…

Договаривать она уже не стала. Слишком много «не может быть» случилось за последнее время. Уже следовало признаться самой себе, что она ошибалась. И «может быть» если не все, что очень много чего.

Тогда она просто поднесла кристалл к отражению и коснулась его.

Море заволновалось, кубышки закачались словно на ветру.

Рука Лиры прошла сквозь поверхность зеркала, будто его и не было… А на основании рамы проступили буквы, которые она просто не могла не узнать:

«Эребор».

Написано было на тайном языке, которому ее обучал отец.

Сердце сжалось от предчувствия, но страх растворился в странном спокойствии.

Она шла к этому слишком долго. Мечтала, грезила, не верила. И вот он, путь. Истина, которую алхимики скрывали от них всех. Ради которой убивали несогласных.

Как и ее отца.

В голове как нельзя вовремя всплыли слова из его дневника, болезненно выжженные в памяти: «Иногда путь в свет начинается с шага во тьму».

– Что ж… – Она сжала кристалл так, что грани впились в ладонь. – Посмотрим, что там внутри, да?..

Иногда, если поговорить немного с собой, страх рассеивается. Может, и сумасшедшие частенько болтают в одиночестве по той же причине? Им просто слишком страшно оставаться наедине со своей головой.

Зеркало дрогнуло, на Лиру подул чистый морской воздух с соленым запахом прибоя и водорослей. Она шагнула в проход, ощутив, как нога касается плотных листьев кубышек, покачивающихся на воде.

Холод обнял её, кристалл в руке стал ощутимо теплее, будто поддерживая ее в правильном решении. Или успокаивая безумие в голове.

Зал, ландыши, терновник – всё исчезло, сменившись далеким рёвом волн, желтыми цветами и берегом, который был все ближе.

Лира ускорила шаг, потому что чем дольше она стояла на покачивающейся живой тропе, тем больше ей казалось, что она в любой момент может свалиться в черные волны. Да, здесь было умопомрачительно красиво, а цветы так и манили прикоснуться и вдохнуть их дивный запах.

Вот только все это было неспроста. И предчувствие подсказывало девушке, что расслабляться не стоит.

Схватившись за поручни, чтобы ненароком не поскользнуться, она почти побежала вперед. И лишь когда ее ноги коснулись твердого берега, она обернулась и увидела.

Из моря высовывались щупальца. Большие и блестящие, покрытые идеально круглыми розоватыми присосками, которые так легко цеплялись за поверхность волшебного моста. Щупальца поглаживали мост и исчезали, чтобы появиться в другом месте.

И казалось чудом, что она успела проскочить, не коснувшись ни одного из них.

– Хорошенькое волшебство, – хмыкнула она нервно, проверяя, что нож на поясе все еще висит, как и рюкзак за спиной.

Отошла подальше от кромки воды и наконец обернулась, чтобы оглядеть остров, на котором оказалась.

А там у подножья скалы, ведущей куда-то вверх, всего в паре шагов от нее стоял он.

Сид.

Глава 7. Эребор

Вот только его присутствие Лира почувствовала за секунду до того, как увидела. Словно какое-то тянущее ощущение внезапно возникло в животе, резко взметнувшись до критических значений, когда их взгляды встретились.

Пошел дождь.

Когда это случилось? Лира дернулась, уголком взгляда зацепив море и тропинку, по которой шла. Волны бушевали, и мясистых листьев почти совсем не было видно.

Она вновь переключилась на Сида, которого прежде словно скрывал от нее сам остров.

Свежий соленый ветер трепал его длинные черные волосы, и даже сквозь густую стену дождя было видно, как светятся сиреневым его удивительные глаза.

Да и вообще он больше не был тем мужчиной, которого она встретила в баре. Плащ за его спиной то и дело подлетал достаточно высоко, чтобы обрести сходство с черными крыльями. Но пару раз, когда моргала, Лире и вовсе казалось, что у него нет никакого плаща, а настоящие крылья то поднимаются, то опускаются у него за спиной.

Его руки покоились в карманах черных брюк, похожих на кожаные и украшенных ремнем в виде серебряного осьминожьего щупальца. Торс был обтянут лентами, напоминающими полоски чешуи. Вместе эти полоски походили на диковинную кольчужную рубашку, переливающуюся то иссиня-черным, то мятно-зеленым блеском.

Из-под этой рубашки в глубоком остром вороте виднелись гладкая кожа и кулон на цепочке.

Темные полупрозрачные тени-змеи, которых она прекрасно помнила, скользили вдоль земли, шевелясь, направив свои головы в ее сторону.

Они чуяли ее… А Лира вновь слышала едва различимый шепот где-то на границе сознания.

Она вздохнула, тяжело втягивая влажный воздух и не в силах отвести взгляд от этого… существа.

– Ты не человек, – проговорила она, пытаясь окончательно расставить все точки. Хотя это и казалось слишком трудным. – Кто ты, мать твою, такой?

Сид ухмыльнулся одним уголком губ. И шагнул к ней.

Дождь все сильнее лил, одежда за это короткое время промокла почти полностью. Но это было последним, о чем думала Лира.

– Ты заманил меня сюда, – жестко проговорила она, пытаясь оглядеться и все-таки хоть немного понять, что такое этот Эребор. – Зачем?

Пожалуй, это был главный вопрос. Думать, что она сама добралась, найдя магические врата и пройдя те жуткие испытания, – верх самоуверенности. Она всего лишь человек.

В отличие от Сида.

Мужчина остановился в шаге от нее. Но она чувствовала его так, словно он дышал возле ее уха. Словно его тепло уже касалось ее кожи.

Слишком уж опасной была его близость. Слишком странно пробуждались все внутренние инстинкты, стоило лишь ему очутиться рядом. Пробуждались и твердили: «Беги».

Хорошо, что это было уже не впервой. И Лира была готова. К несчастью, к некоторым вещам привыкнуть было невозможно: щупальца дыма обвили её лодыжки. Холодные и невесомые прикосновения заставили дрожь прокатиться по телу снизу вверх, по тонкой коже шеи, нырнуть в теплые ложбинки за ушами, в ямки ключиц – и зарыться где-то в волосах.

Лиру бросило в жар, несмотря на то, что дождь промочил ее полностью. Но теперь он лишь охлаждал вмиг разгорячившуюся кожу.

– Разумная догадка, – ответил тем временем Сид, и его голос, низкий и бархатистый, проник в нее, как сладкий яд. Он говорил мягко, бархатно и одновременно мрачно.

– Зачем ты это сделал? – спросила Лира, внезапно осознав, что его согласие пробуждает внутри еще больше страхов, чем прежде.

Ведь одно дело – догадываться, что ты чья-то игрушка. И совсем другое – получить подтверждение этому из уст какого-то темного, полного непонятной магии существа.

Лира моргнула, разглядывая Сида через промокшие линзы очков, через которые становилось все хуже видно. Попятилась, спотыкаясь о камень. А сзади, будто нарочно, взметнулась темно-синяя волна, вздымая пену и водяные крылья выше скал, – вот-вот накроет.

Лира ахнула и теперь уже резко отскочила в обратную сторону. Почти не заметив, как ударилась о жесткую горячую фигуру своего колдовского антагониста.

Вот только он не сдвинулся с места. И вместо того, чтобы попытаться избежать встречи со смертоносным прибоем, заключил ее в крепкое кольцо рук, прижав к себе.

Тьма взметнулась, черный плащ за его спиной хлопнул о воздух и окутал ее еще одним кольцом.

– Там… там волна… – хрипло проговорила она, в ужасе всматриваясь в его лицо, от красоты которого хотелось закричать. В такой оглушительной близи это было еще очевидней, несмотря на капли на линзах очков.

Сид тихо рассмеялся, снимая их с нее. Стало гораздо лучше видно. Особенно сиреневый свет его глаз, казалось, застилал все вокруг.