За спиной идущих оставались все новые километры, один квадрат на карте сменял другой. Вот уже и тянувшийся на многие версты бархан наконец-то сошел на нет. Но как выяснилось – от этого стало только хуже: теперь на пути идущих громоздились «набросанные» в беспорядке дюны, представлявшие из себя некие подобия холмов и холмиков разнообразной формы и размеров. Их приходилось то огибать, отклоняясь от прямого пути, то преодолевать по прямой, поднимаясь и сразу же спускаясь вниз. Это выматывало, нервировало, но тем не менее неминуемо, хоть и постепенно, приближало к цели.

Триполи

Полковник Томпсон продолжал изводить себя домыслами и фантазиями. Чем ближе становился момент проведения операции, тем сильнее и сильнее полковник нервничал.

– Роберт, – окликнул он своего помощника, и дверь в кабинет тут же распахнулась.

Явившийся на зов помощник застыл в ожидании поручений.

– Срочно получи данные обо всех воздушных судах за последние трое суток, пересекавших воздушное пространство: Туниса, Алжира, Египта, Ливии, – потребовал Томпсон.

– Всех, сэр? – вкрадчиво поинтересовался помощник.

– Нет, Роберт, – спохватился полковник, – только тех, что произвели вылет из двух… – подумав, поправился, – из трех стран: Сирия, Иран, Турция. Особенно меня интересует Сирия. Документацию на эту страну подготовь отдельно. Пусть наши аналитики поработают и проверят, не было ли каких странностей…

Через несколько часов востребованный доклад лежал у полковника Томпсона на столе. Как и ожидалось, большинство рейсов прошло штатно, за исключением…

– …значит, самолет отклонился от курса со значительным снижением… – говоря сам с собой, рассуждал полковник. – Интересно, интересно… Не означает ли это, что утечка информации все же произошла? Так что же получается, русские решились вмешаться? Гм. Если так, то где они сейчас могут быть? – Томпсон взглянул на часы, подсчитывая время, прошедшее с момента отклонения самолета. После чего открыл на экране компьютера карту данной местности и погрузился в молчаливые размышления. Через полчаса он встал, вышел из-за стола, подошел к окну и задумчиво постоял, вглядываясь в открывающийся взору пейзаж.

«Что ж, раз русские решили пойти на превентивные меры, тем хуже для русских, – подумал полковник Томпсон. – Плохо, что у меня нет прямой связи с исполнителями. Все можно было бы устроить красиво. Ничего, придется действовать более грубо, но, в конце концов, важен результат».

С этими мыслями полковник Томпсон прошелся по комнате, словно измеряя ее шагами, и, окончательно уверившись в правильности намеченных действий, окликнул помощника.

– Роберт!

– Я, сэр! – тут же отозвался тот.

– Свяжись с командующим вооруженными силами Ливии, – потребовал Томпсон и, сделав знак помощнику задержаться, вновь погрузился в размышления, выстраивая план дальнейших действий: «Мы перехватим русских на подходе к городу, – решил он. – Да, русские, да! – эмоции зашкаливали. – Ваша попытка помешать нашей игре интересна, но бессмысленна. Мы остановим вас – уничтожим или возьмем в плен. – Полковник, чувствуя себя повелителем судеб, злорадно потер руки. Затем, сообразив, что, по-видимому, придется лично руководить операцией и, соответственно, отправляться в пески, непроизвольно вздохнул.

– Проблемы, сэр? – слегка позволив себе лишнего, спросил все еще находившийся в кабинете помощник.

– О, Роберт, – в своих раздумьях Томпсон совершенно забыл о нем, – никаких проблем. Хотя, похоже, русские влезли туда, куда им совершенно не следовало влезать.

– Вы полагаете, они могут поломать нашу игру? – предположил помощник, лишь в общих чертах посвященный в разработанную командованием операцию.

– Нет, нет, Роберт, у русских ничего не получится! Мы перехватим их задолго до цели. К тому же они все равно безнадежно опаздывают, – уверенно заявил полковник. О том, что российские спецназовцы могут двигаться быстрее, чем получалось по его так тщательно проведенным расчетам, ему даже не пришло в голову.

Алжирская пустыня

Песок дюн все чаще и чаще перемежался щебенистой галькой. К полночи на пути спецназовцев стали попадаться отдельные довольно крупные камни, а чуть позже появились и целые каменистые россыпи. Ближе к утру группа наткнулась на выветренную каменную стену. Словно изъеденные кариесом зубы великана, торчали из-под песков огромные глыбы. Перебраться через них представлялось делом слишком сложным и пришлось обходить, благо длина этой стены оказалась всего пару сотен метров. Обойдя последний выступ, группа вернулась на прежний маршрут и вынужденно увеличила темп.

До наступления рассвета подобные каменные нагромождения попадались еще дважды, но они были не в пример меньше. Всерьез похолодало, но этому можно было только порадоваться – движение согревало не хуже иной печки. Но близилось утро. Небо на востоке становилось белесо-розовым, медленно гася звезды…

Солнце, как показалось Маркитанову, не поднялось, а стремительно выпрыгнуло из-за горизонта. В принципе, зрительно так оно и было: разведчики поднялись на вершину очередной вставшей на пути дюны и им в лицо ударили оранжево-красные лучи поднявшегося над горизонтом светила. Дмитрий невольно зажмурился, сбавил шаг и, вновь раскрыв глаза, огляделся по сторонам: окружающая действительность преобразилась – в отличие от жгуче-слепящего дневного света утренние лучи казались мягкими, слегка отливающими красным золотом, и открывающийся взгляду пейзаж заиграл новыми красками. Ярко-оранжевые дюны, темно-красные камни у выветренных подножий, сиреневые тени и уходящее в горизонт синее-синее небо. Маркитанов невольно застыл, вбирая в себя эту внезапно открывшуюся ему красотищу.

– Вениаминыч, не спи, замерзнешь, – окликнул его поднимающийся следом Лобов.

– Ну, так… – не закончив мысль, прапорщик мотнул головой, словно прогоняя окутавшее наваждение, и начал поспешный спуск, нагоняя ушедших вперед бойцов головной тройки.

Ближе к полудню зной стал нестерпимым. Майор Ивлев взглянул на солнце, затем по сторонам, остановился и решительно махнул рукой:

– Шабаш, привал! – оповестил он, окончательно уверившись в том, что если сейчас не остановиться, то кто-нибудь обязательно шмякнется в обморок. Он и сам чувствовал себя загнанной лошадью – будто маленькими иголками неприятно покалывало шею и затылок, губы потрескались, плечи ныли, ноги молили об отдыхе. Поэтому оказавшись подле узкой, высокой дюны с падающей от нее тенью, майор понял: это судьба.

– Три часа на отдых. Тыл ведет наблюдение, остальные спят. Смена через час. Головняк дежурит в последнюю смену. Старшие троек ко мне! – отдав указания, он скинул рюкзак и уселся сверху.

Начав движение к командиру, Маркитанов зацепился взглядом за будто растущий из песчаного склона очень необычного вида камень. Форма камня и впрямь была удивительной: он казался слепленным из множества бутонов и лепестков роз, да к тому же и цвет имел оранжево-розовый.

– Что это? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Дмитрий. Но к его собственному удивлению, его вопрос был услышан и ответ озвучен.

– «Роза пустыни», – без всяких эмоций сообщил подполковник Черныш.

– Роза? – удивился майор Ивлев, в свою очередь разглядывая замеченный Маркитановым каменный «цветок».

– Да, так его называют. На самом деле «роза пустыни» не что иное, как сросшиеся кристаллы гипса, образовавшиеся при определенных условиях. Когда выпадают осадки, вода впитывается в песок, и если в песке много гипса, то его частицы вымываются и вместе с водой уходят вглубь. В какой-то момент насыщенная гипсом вода поднимается к поверхности, и при ее испарении образуются гипсовые кристаллы своеобразно искривленной, скрученной формы, сильно напоминающие лепестки роз. При этом в кристаллах присутствует и песок. В сочетании с необычным цветом подобные образования и впрямь сильно напоминают окаменевшие розы.

– Круто! – качнул головой прапорщик.

– Кстати, вот этот кустик весьма приличный, – сообщил подполковник, имея ввиду размеры найденного образования, – такие большая редкость. Обычно «розы пустыни» намного меньше. Сантиметры, миллиметры…

– Понятно, – рассеянно ответил Маркитанов, его мысли уже были заняты выискиванием местечка, где бы поудобнее приземлиться.

– Садись сюда, – ткнул ротный подле себя, тем самым выведя прапорщика из раздумий. Тот не стал возражать, шагнул вперед, сбросил рюкзак и уселся на него сверху. К этому моменту к Ивлеву подтянулись и другие старшие троек.

– В обчем так, – сказал ротный и, достав из разгрузки план-схему предстоящего мероприятия, принялся объяснять диспозицию, – одна группа боевичья из местной разновидности игиловцев^[3] передает, другая, проамериканские твари, – чисто от себя пояснил он, – из числа так называемой сирийской оппозиции, принимает некий товар…

– ПЗРК, – вставил свое слово прикомандированный к ним подполковник.

– Именно ПЗРК, – согласно кивнул Ивлев. – Итак, наша задача, не разбираясь, кто есть кто, для нас что одни, что другие – террористы, «отоварить» и тех, и этих, добраться до контейнеров с ракетными комплексами, подорвать их накладными зарядами или вывести из строя любыми другими способами и без промедления в максимальном темпе сделать ноги. Грубо говоря, мягко выражаясь, осуществляем классический отрыв от против…

– Попа, попа, держи мои ноги, – встрял Лобов.

– Ты помолчать когда-нибудь можешь? – усталый взгляд ротного остановился на лице капитана. Тот виновато понурился.

– Молчу.

– Бежим, то есть отходим в сторону тунисской границы. В десяти километрах вглубь территории Туниса нас будут ждать. Вот точка на карте, – ротный вытащил из разгрузки карту местности и, расправив ее на коленях, ткнул в небольшую возвышенность. Запомните координаты Х… У… Теперь непосредственно к задаче. Обозначим действо как налет. Сделка должна состояться на берегу озера. – Поверх карты вновь легла план-схема. – Незаметные подходы можно осуществить вот отсюда и вот отсюда. – Ротный вытащил шомпол и с его помощью, действуя словно указкой, обозначил направления. – Использовав оба подхода, мы возьмем противника в клещи и уничтожим перекрестным огнем. Головная и тыловая тройки идут со мной, ядро поступает в распоряжение… Анатоль Анатольевича. Резерва и прочей приблуды не назначаю, все будут задействованы в огневом контакте. Действуем на быстрое подавление, создаем огневой шквал. Снайперы работают самостоятельно. Бой должен быть жестким и скоротечным. По моей команде тройка Маркитанова стремительно выдвигается вперед, минирует контейнеры и так же стремительно отходит. Запомнили: после взрыва отход. При отходе, Вениаминыч, ты топаешь первым.

– Само собой, – мгновенно откликнулся Маркитанов.

– И внимательно! – Ротный, предостерегая, потряс поднятым вверх указательным пальцем. – Внимательно!

– Само собой!

– Вот и отлично. По остальному вопросы есть, всем все ясно?

– Какова численность противника? – поинтересовался старший лейтенант Рогожин.

– Какая тебе разница? – встрял Лобов, на мгновение опередив ротного, – или если их до хрена будет, задача по боку?

– Нет, но все же… – пожал плечами Рогожин.

– Численность неизвестна. – Ивлев в раздумьях почесал макушку. – Может десяток, может два. Сколько человек надо, чтобы перегрузить из одной машины в другую пару десятков ящиков?

– Количество контейнеров тоже неизвестно? – старший лейтенант, похоже, хотел получить хоть какую-то информацию, и на этот его вопрос откликнулся подполковник Черныш:

– Известно: двадцать пять штук.

Услышав цифру, старший лейтенант даже присвистнул:

– Немало.

– Немало, – согласился подполковник, – вот поэтому очень важно остановить поставку и предотвратить появление ПЗРК в Сирии.

– Так это они туда?! – запоздало сообразил капитан Лобов, – это они наших летунов сбивать собрались?

– А ты, мой милый, – подполковник улыбнулся ласково-ласково, будто готовясь погладить говоруна Лобова по головке, – думал, мы сюда просто так погулять, от нечего делать, отправились? Нет, тут, брат, как говорится, наши геополитические интересы на кону стоят. Ни больше ни меньше. Вот так-то. Поэтому кровь из носу, но задачу надо выполнить.

– Само собой, – солидно согласился Маркитанов.