Екатерина Кокшарова: Зов Медной горы

© Кокшарова Е.В., текст, 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Я хочу сказать большое спасибо моим родителям – первым читателям романа.

Отдельно благодарю Анастасию Сухареву за моральную поддержку.

Глава 1
Наступает время потерь

– Ступай, Ярка, время твое еще не пришло. Ступай с миром. Вспомнишь обо мне, как время придет. Вспомнишь… – коса у нее длинная, черная, перевязана медной лентой. Платье как малахит шелковый, такого уже не сыщешь нигде, переливается алмазами, медью. А глаза-то какие! Зеленые, и смотришь в них – не насмотришься. Уходить не хочется совсем, а велит, прогоняет. И ящерки кругом бегают, зеленые, желтые, красные! Каких только не было вокруг. Он хочет за ней пойти – а не пускают, под ноги бросаются и разве пройдешь по ним? Жалко же, ящерки живые, вдруг раздавит. Прочь от нее – иди сколько хочешь, только не хочется. Он канючил, плакал – всего шесть лет мальчишке было!

– Тебя Сенька заждался, боится он один возвращаться. Да и за тебя боится, ступай, ты еще вернешься, когда время придет, – жалко ей мальчишку отпускать, но надо. Гладит его по щеке, обещает. Рука у нее теплая-теплая и мягкая.

– А когда оно придет?..

– А когда оно придет? – Осень в этом году была непростительно теплой. В середине сентября термометр показывал плюс двадцать четыре градуса, а на солнце воздух прогревался до сухих двадцати шести. Настоящее бабье лето! Но ветер все равно дул холодный, снежный, как говорила бабушка. Ярослав последнее время часто вспоминал бабушку, которая рассказывала сказки о Змее Горыныче, богатырях, о Хозяйке Медной горы – сказы Бажова вообще не выходили у Ярослава из головы. Особенно сейчас, когда сон про черноволосую возвращался и возвращался. Он сам не помнил, а бабка рассказывала, что в детстве, когда он и Сенька еще в школу не ходили, случилось что-то непонятное на старом закрытом руднике. Сенька говорил, что случился обвал и его, Ярку, завалило камнями. Он тогда сильно испугался за Яра и боялся домой идти один. Что же бабке с дедом скажет? А через несколько минут Ярослав вышел из камня как ни в чем не бывало. Зареванный, твердивший про какую-то черноволосую женщину с блендочкой, у которой было так красиво, и сама была такой красивой, что глаз не отвести. Арсений спустя годы с трудом вспоминал те события, говорил только, что привиделось ему, как Яр из стены вышел: проход, говорил, там был. Взрослые потом ходили туда, да не добрались: едва дети вышли из рудника, новый обвал случился, прямо у входа. Бабка тогда говорила, что это Хозяйка Медной горы Ярку спасла, а потом закрыла штольню, чтобы никто не пострадал.

– Я не слышу, когда придет? – еще раз повторил Ярослав, паркуясь во дворе своего дома. Телефонная связь сбоила. На той стороне трещало, шепелявило и свистело. Чувствуя, как напряжение все возрастает, Яр сбросил звонок. Перезвонит позже. Последнее время он совсем не хотел возвращаться домой и, чтобы потянуть время, воспользовался лестницей, а не лифтом, хоть и жил на двенадцатом этаже. К седьмому этажу он выдохся, покашлял, вспоминая, как сотню лет назад его прапрадед дышал каменной пылью, когда работал с камнем. Дед говорил, что у его деда борода и щеки подернулись зеленью, да и глаза тоже отливали малахитом. Кашлял он страшно, все рассказывал, как его дед, когда в крепости был, малахит обрабатывал, да в Гумешках робил. Старую дедову речь Яр хорошо помнил, как живой его голос звучал в голове, пока он поднимался по ступеням.

На девятом крышка мусоропровода была откинута, из черной дыры шел тяжелый гнилой запах. Задержав дыхание, Яр закрыл ее и поспешил выше. Когда он бегом добрался до своего этажа, встал у окна, чтобы подышать, сердце колотилось гулко и сильно, а в глазах вспыхивали темные пятна. Он простоял так несколько минут, глядя вниз, пока не отдышался. На детской площадке рядом с огороженным сеткой маленьким футбольным полем на лавочке парили вейпы подростки. Клубы пара поднимались маленькими облачками и таяли у их макушек. Каждый из них сидел в телефоне. В их возрасте Яр бы играл с мячом на поле, вдоль сетки которого росли березки. Сердце вдруг защемило от тоски. Ярослав последний раз сделал глубокий вдох и отошел от окна, понуро шагая до своего жилого кармана. Голова как-то сама виновато опустилась на грудь. На лестничной клетке чувствовался сладковатый запах духов, лампочку опять кто-то вывернул. Он не сделал ничего плохого, но чувство вины глодало его последние несколько недель. Только у двери Яр понял, что забыл ключи от квартиры в машине. К пальцу, которым он закрыл крышку мусоропровода что-то прилипло, он потер его большим, только размазывая липкость. Яр нажал кнопку звонка средним, будто сам себе показывая нехороший жест. За двумя дверьми раздалась мелодичная трель, задорно сообщившая домашним, что снаружи гость. Прошла минута, прежде чем он услышал шуршание одной двери, уловил блик в дверном глазке и ему наконец открыли. Жена с легким удивлением окинула его взглядом.

– Мог бы и своими ключами открыть.

Год назад у Оли были длинные темные волосы, которые Яр очень сильно любил. Он любил пропускать их сквозь пальцы, наматывать на кулак, расчесывать, глядя, как они блестят на свету, и вдыхать их запах ночью. Только Оля обрезала их перед самой свадьбой, послушав совета подруги, что так ей будет лучше. За два дня до церемонии Яр имел глупость сказать, что длинные шли ей больше.

– Я в машине ключи забыл. А лифт сломался, – объяснил он, пытаясь оправдать то, что не стал спускаться за ключами. Оля его уже не слушала, уходя в гостиную.

Волосы она так и не стала отращивать.

Немного постояв в коридоре, Ярослав запер дверь в квартиру, разулся и зашел на кухню, включая чайник. Он не хотел пить, просто хотел добавить своего шума. Долго отмывал в кухонной раковине руки, используя средство для мытья посуды. В гостиной работал телевизор, Оля смотрела какой-то сериал. Плита была пуста, в холодильнике нашлось несколько творожных сырков. Пока Яр делал заказ ужина в желтой доставке, съел парочку. Да так и остался до прибытия курьера сидеть на кухне, залипая в телефон.

– Ого, это что, камень? – Паренек, привезший ужин, уставился на каменную подставку для зонтов в коридоре.

– Змеевик, – сказал Ярослав. Он так привык к тому, что в его квартире почти все было из камня, что даже не сразу понял удивление курьера. А тот осматривал один предмет за другим: полки из змеевика, агатовую вазу с фруктами, тоже сделанными из камня, картину из каменной крошки, янтарный светильник на стене. И это была только малая доля каменных украшений и предметов, что стояли в доме Ярослава.

– Фигасе. А дорого? – Он потрогал пальцем клубнику из сургучной яшмы. Яр гордился этой работой, хотя и считал ее не самой лучшей. Одна из первых ваз с фруктами, которую он вырезал. В гранитной белой чаше лежала клубника, смородина из черного агата, виноград из аметиста и ломтик арбуза из турмалина. Этот ломтик обошелся ему дороже всех, но как же красиво выглядел! Если смотреть на свет, то красная часть арбуза была прозрачной. Ваза стояла специально так, чтобы подсвечивать арбуз.

– Я сам вырезал, так что платил только за камень, – просто ответил Яр, спрятав руки в карманы.

– А вы кем работаете?

– Резчиком по камню.

– Фигасе, я думал, они только в сказках остались.

Яр смешливо фыркнул, а потом заторопился, принимая пакеты с едой. Когда курьер ушел, Ярослав разложил ужин в тарелки и понес в гостиную.

– Ты что, заказал доставку?

– А что?

– Мы забронировали столик. Ты забыл?

– …извини.

– Мог бы душ принять, от тебя пахнет по́том. – Оля была почти готова. Красивое платье, укладка, украшения: серьги с хризопразом, для которых он сам подбирал камень и относил ювелиру для оправки в золото. Мог бы и сам вставить в серебряные заготовки, ювелир в мастерской бы ему помог, но Оля не считала серебро драгоценностью.

– Я быстро. – Яр на ходу расстегнул рубашку и сбросил брюки. Оля не стала готовить ужин потому, что они забронировали столик… Он мог бы догадаться, а не сидеть на кухне как дурак.

Горячие струи воды стекали по телу вниз, сердце стучало сильнее. Почему он так сильно тревожился? Ничего не происходило. Оля вела себя как обычно, помнила обо всем. А он даже не сообразил, да что там, не вспомнил, что сегодня они решили поужинать в ресторане, хотя именно поэтому и приехал из мастерской пораньше: принять душ, переодеться и забрать Олю.

Пока он мылся, она убрала еду в холодильник и приготовила ему костюм. Бежевые брюки с белой рубашкой и теплый коричневый пиджак. Он быстро оделся, вышел, чуть смущенно улыбаясь жене и разглаживая рукава ладонями.

– Я такой осенний.

Оля не улыбнулась, промокнула его еще влажные волосы на висках салфеткой. Он заметил, что она прятала от него глаза.

– Как прошел твой день? – Он запер дверь, встал у лифта, глядя на горящую кнопку.

– Как быстро починили, – заметила Оля, а Ярослав немного стушевался. Он и забыл о своем вранье.

– Да, когда поднимался, слышал, как в шахте шумели, – согласился он. В лифте снова стоял сладкий запах соседкиных духов. Он потер кончик носа.

– Тебе нравится?

– А?.. Да. – Он скользнул взглядом по платью. Зеленый был бы лучше. – Тебе очень идет синий.

– Я про духи в лифте, – она впервые за вечер улыбнулась. Ярослав отрицательно покачал головой.

– Очень сладко, а тебе? – Он вдруг подумал, вдруг Оля хотела себе такие же. А он опять все испортил. К счастью, она отрицательно покачала головой.

Пока ехали к ресторану, погода начала портиться, потемнело, набежали тучи. Их столик был на балкончике, откуда открывался вид на зал внизу. Оля поежилась, и Яр понял, она хотела больше уюта, поменьше открытого пространства. Он просил столик в уголке, ему дали такой, но все равно это было не то.

– Давай на следующей неделе сходим в театр? – По пути в ресторан они проезжали мимо Театра оперы и балета им. Наума Орлова. Яр вспомнил, как они ходили туда года два назад, до свадьбы. Одно из их первых свиданий. Почему они еще раз не выбрались? Тогда показывали «Лебединое озеро» с московскими артистами.

– Давай. – Он не услышал в ее голосе участия.

Он заказал себе жаркое из телятины в красном вине с овощами, а Оля – хурдшин и бокал красного. Яр не пил. Аппетит не шел, он вяло ковырял вилкой в тарелке, съел едва ли половину. Что-то не так. Все слишком… прозрачное, нереалистичное было с утра. То, как Оля утром попрощалась с ним, не поцеловала, о чем-то много думала. Как сейчас. Они даже не говорили во время ужина.

– Как некстати. – Помогая Оле надеть пальто, Яр увидел, что на улице начало накрапывать.

– Успеем до дождя.

Оля отстраненно кивнула ему.

– Оль.

– Ау.

– О чем ты думаешь последнюю неделю? – задав вопрос, Яр понял, что не хотел знать ответа. И задавать вопрос вообще не следовало бы. Нутром он чувствовал, что будет что-то плохое. Оля молчала, пока они садились в машину и выезжали. Ярослав пытался поймать ее взгляд, понять, что случилось и почему она молчит. Куда подевалась та шустрая, веселая женщина, в которую он влюбился? А главное, как он так не заметил, что она испарилась? Может, это случилось в тот злополучный день, когда она обрезала себе волосы? Вся ее жизненная энергия пряталась в волосах, как у Самсона. Ярослав снова думал, как он мог вернуть ее, пока…

– Я хочу развода.

Он сбавил ход перед лужей, чтобы не окатить пешеходов, притормозил у тротуара, так и не доехав до дома. Оля сидела, вжавшись в сиденье, и смотрела в окно. Ярослав с силой растирал колени.