Ярослав не предполагал, что квартира будет такой огромной для него одного. После свадьбы Оля переехала к нему и часто жаловалась на тесноту трешки, на то, что в квартире очень много камня. Она хотела квартиру больше и меньше каменных вещей, а после ее отъезда Ярослав понял, что ему хватило бы и одной комнаты. После их последнего ужина в ресторане она собирала вещи со словами, что знает, как долго он обустраивал квартиру, и не собирается подавать на раздел имущества. Тем более что в этом доме и так не было ничего ее. Только его, даже интерьер. Он пытался сказать, что делал все, как хотела она, что переделает, если нужно. Что купят квартиру больше, с детской, что родят детей. Она не слушала. Говорила, он слишком скучный, слишком покладистый, слишком… она в тот раз вдруг замолчала, и Ярослав понял: она хотела сказать настоящую причину. Оля уехала к подруге, а потом, когда он был на работе, вывезла оставшуюся одежду. Она сказала, что не может выносить его жалобного взгляда и вопросов, почему хочет развестись. Хочет и все. И ей ничего от него не нужно.

В очередной раз вернувшись с работы в пустую квартиру, Ярослав сел на пол, прямо в коридоре. Арбузная долька чуть светилась. В квартире остались все каменные вещи, которые он вырезал: все статуи, вазы, фигурки, полки, мебель. В вазе, рядом с долькой лежал еще один предмет, маленький и чуждый вазе. Ярослав взял его и, узнав, плотно сжал губы, чтобы не стонать в голос, только судорожно дышал через нос. Оля оставила свое помолвочное колечко из малахита. Маленькая ящерка обвивалась вокруг пальца, и ее головка лежала на хвосте, а вкрапления меди блестели будто глазки. Темная полоска шла точно по спинке, как у настоящей. Он долго искал камень, чтобы выточить колечко по ее пальцу. Но оно то спадало, то сжимало палец так сильно, что он синел. Не шел ей малахит совсем, не по нутру был. Оля не оставила себе колечка, как и другие его подарки. Ярослав сжал его в кулаке так сильно, что услышал хруст. Разжав ладонь, увидел, что переломил колечко пополам. Оно развалилось так же, как его брак.

В целом Ярослав хорошо справлялся с бытом и чувствами. С учетом всех обстоятельств. Документы для развода ему пришли с курьером. Оля не вложила даже записки, сменила номер телефона и исчезла из его жизни. Ярослав не мог поговорить с ней, предложить начать сначала или обсудить проблему, которая толкнула ее на такой кардинальный шаг. Когда спустя два дня он решился написать одной из ее подруг, то получил ответ, которого не ожидал: «если бы ты уделял ей больше внимания, то знал бы». Он не поверил этим словам, не понял их и решительно отверг. Ярослав понял, что правды она никому не сказала. Почему? Наверное, она сама не поняла, что сделала. Она вернется, а он примет ее, обнимет и погладит по темным волосам, снова вдыхая их запах. Яр скучал по аромату кокосового шампуня и часто спал, обнимая ее подушку. Когда она вернется, он не спросит, что толкнуло ее к разводу, не откажет, а просто улыбнется и обнимет. Крепко, тепло и заботливо. Так, как он уже давно не обнимал ее. Ночами Ярослав часто думал, как она вернется, представлял, что он придет с работы, а дома она – смотрит телевизор в ожидании его или раскладывает ужин, который только что привез курьер. Она ведь любила готовить только что-то простое, типа макарон с сосисками. И они снова поженятся, и в этот раз он скажет ей, что стрижка ей очень к лицу.

Посудомойка превратилась в шкаф для посуды – Яр перестал утруждать себя приготовлением пищи и питался только доставкой, не заморачиваясь с тем, чтобы вытащить еду из контейнера. Сервировка стала ему безразлична. Ему вполне хватало того, что раз в неделю привозил курьер на несколько дней, хотя, надо признаться, рубашка и брюки стали немного велики, и он стал затягивать ремень туже. На работе секретарша сказала, что он побледнел и осунулся, спросила, не нужно ли ей записать его ко врачу, с учетом всех обстоятельств. Он отказался.

Врач бы ему не помог, по крайней мере терапевт. Он бы направил к психологу, в худшем случае. А тот бы проводил ненужные беседы, успокаивал и, того хуже, предлагал бы жить дальше. А Ярослав и жил. Жил так, чтобы Оля, вернувшись, была довольна. Она ведь, когда они познакомились, не одобряла его увлечений. Впрочем, работу она тоже не одобряла, считая ее странной. Все менеджеры, юристы, менеджеры по продажам, а он – резчик по камню! В ее глазах его оправдывало только то, что зарабатывал Ярослав намного больше пресловутых менеджеров и был владельцем собственной мастерской.

Ярослав плохо спал, каждую ночь он ворочался, перебирая в уме варианты того, что надо было сделать или сказать, спросить Олю… и, наверное, сделать это раньше. Когда он заметил, что она охладела? На ум приходил только тот день, когда он сказал ей про стрижку. Ярослав вжимал лицо в подушку, громко и часто дышал, пытаясь прогнать от себя эти мысли. Ему с трудом удавалось заснуть около трех часов. Вставал Ярослав около девяти и спешил в мастерскую. За работой он забывал об Оле, камень увлекал его, пел ему, рассказывал истории и показывал невероятные картины. Особенно Ярослав любил малахит. Уральского камня уже не было, поработать с ним Ярославу не удалось. Но был африканский. Он был лишен той уральской бытности, которую в узорах бляшек, хранившихся дома, видел Ярослав. Неискушенный глаз не замечал разницы, но Ярослав ее видел: в нем не было русской души. Заморский камень показывал бытность мест, откуда привезли его. Распиливая очередной камень на пластинки, Ярослав рассматривал узор – вот бегущий лев, а на другой стадо рогатых животных… Он вспоминал бляшку от прадеда, которую еще его жена, дожидаясь мужа, пока он учился у другого мастера, сама сделала – с деревом, на котором сидела птичка, а внизу другая. Разве ж таких можно было увидеть в африканском малахите? Нет, конечно. Ярослав очень хотел поработать с родным малахитом. Но разве ж его найти?

Большим спросом у туристов пользовался каменный цветок. Ярослав сделал несколько таких цветков из разных камней, кому какой придется по душе: все раскупали. Двое подмастерьев пытались повторить работы мастера, да только не получалось у них. Ярослав делал сортовую работу, на отличку для тех, кто понимал в деле.

Много других поделок делали в мастерской Ярослава, ручки для ножей и вилок из разного камня, статуэтки, украшения. Все пользовалось спросом, даже из других стран заказы были. За станком Ярослав забывал о супруге, да и чего греха таить – о супружестве. В самом начале их брака Оля ревновала Ярослава, когда тот за станком сидел, говорила, что камень ему дороже ее живой. Что не нравится ей квартира Ярослава – в ней все равно что в каменном склепе сидеть.

Оля любила природу, именно так они и познакомились: когда он был на реконструкции сражения и был в числе осаждавших крепость, а она собирала грибы. Наверняка поэтому она сейчас и жила в СНТ, в двухэтажном доме… Достать этот адрес оказалось очень трудно, но в конечном счете одна из ее подруг сказала, где сейчас жила Оля. Ярослав посмотрел на пышный букет роз на заднем сиденье. Поскреб выбритую до синевы щеку и вытер вспотевшую ладонь о брюки. Яр припарковал машину за две улицы от нужного дома, чтобы Оля не заметила его машину и не заперлась. А так, когда она не знала, кого ждать, у него был шанс, что она откроет калитку и они смогут поговорить. Ярослав сидел, глядя в зеркало заднего вида на свое отражение. Голубые глаза смотрели с легким испугом. Надо было выйти из машины, пройти две улицы, наверняка под взглядами соседей, и позвонить в калитку дома. Любопытные бабки непременно будут судачить о нем, пока он будет идти. Они будут гадать, предполагать… а потом и вовсе придумывать, что случилось и почему женщина из семнадцатого дома вдруг бросилась на шею мужчине в костюме и с цветами. Или почему женщина из семнадцатого дома вдруг расплакалась и пригласила мужчину с цветами в дом. Или почему букет упал на землю, а они долго целовались и уехали, или…

– Чо встал?! – В окно со стороны водителя постучала рукой бабка. Наклонившись, она сурово смотрела на Ярослава. Он вздрогнул и вышел из машины, заставляя старушку пятиться. – Я спросила, что встал? Чо тут надо? К кому приехал? Нам тут чужие не нужны!

Ярослав открыл заднюю дверь машины и аккуратно вытащил букет.

– К жене приехал.

Пожалуй, стоило поблагодарить старушку. Без нее он бы долго еще сидел и собирался с духом, чтобы выйти.

– А кто жена? – Старуха пожевала губами, глядя на роскошный букет красных роз. Включив в машине сигнализацию, Ярослав размашистым шагом направился к дому. Затылком он чувствовал на себе старухин взгляд и только поэтому не позволял себе остановиться.

Свернул за угол и продолжил идти по инерции, понимая, что, если остановится, сил уже не хватит продолжить путь. Колени от волнения были слабыми, каким-то чудом Ярослав не запинался. Какая-то собака облаяла его за забором, он вздрогнул и почувствовал, как рубашка на спине липла к коже. Холодные пальцы крепко сжимали бумажную обертку цветов, что он ощущал каждый стебелек. Ярослав остановился перед нужным домом, рассматривая его. Перед домом, как и у всех, был забор. Некрасивый, из бурого пласта кровли. Он бы поставил кирпичный забор или, на худой конец, деревянный. Хозяин, видимо, хотел покрасить черную металлическую дверь в тон забора, но не рассчитал с цветом, и теперь бордовая дверь с черными пятнами облупившейся краски еще больше выделялась на фоне кровли. Деревьев за забором не было, только старые окна уныло глядели сверху. Яр не ощущал в доме женской руки. Может, недавно купила?.. Или снимала. Откуда же у нее деньги на покупку дома. Может… он продаст квартиру и купит ей дом? Облицует фасад мрамором, внутри выложит пол мозаикой из гранита, а еще… Ярослав вздохнул и выставил вперед себя букет. Если не решится сейчас, то не решится никогда.

Он нажал на кнопку звонка. Где-то в глубине дома раздался противный звонок, схожий с автомобильным гудком. У соседей снова залаяла собака, будто пришли к ним. Ярослав переступил с ноги на ногу. Прошла тягостная минута, вторая… Он позвонил еще раз как раз в тот момент, когда дверь открылась.

– Опа-на.

Тенор принадлежал точно не Оле. Да и в целом не женщине. Ярослав опустил букет, которым закрывался от мужчины. На осознание того, что это его соперник, ушли доли секунды и примерно столько же для оценки его визуальных качеств: ниже него, крепко сложен, куцые рыжеватые усы. Оля говорила, что терпеть не может усы.

– Ты Ярослав, что ли?

– Да. А вы?..

– Игорь. Это мой дом. – Ярослав крепче сжал цветы, чувствуя, как под пальцами хрустит стебель. Игорь ходил в старых спортивных штанах и замызганной футболке. Каждый раз, видя что-то старое или недостаточно презентабельное у Яра, Оля морщилась. Игорь говорил с легким вызовом, осматривая с головы до ног Ярослава. На нем был дорогой костюм темно-синего цвета, дорогие запонки и белоснежная рубашка.

– Мне нужно поговорить с Олей, – тихо сказал Ярослав. Она не могла променять его на того, кто стоял перед ним. Игорь был воплощением всего того, что Оля так не любила: старый дом, спортивки, усы… Может, она просто снимает у Игоря комнату, чтобы скрыться от него? Чтобы точно не додумался здесь искать?

– Она уехала. Я не знаю, когда она вернется.

Вранье.

– Ну… слушай… – Игорь сунул руки в карманы и покачался из стороны в сторону. От него пахло потом и сигаретами, а от Ярослава «Диором». – Она правда уехала и вернется где-то через час. Но, мужик, реально, она не хочет тебя видеть. – Он еще раз посмотрел на Ярослава и кивнул, как будто себе. – Лан, заходи, поговорим.