Белочка для авторитета (страница 9)
Я молюсь про себя, взываю к Богу, чтобы он услышал меня. Горячие слезы орошают лицо, мне безумно жаль себя. Стала разменной монетой, сама того не желая. Лис – ненавижу его. Он во всем виноват. Он и только он. Мне нужно обязательно выбраться из этого дерьма живой и отомстить ему. Неужели, он думает, что может распоряжаться мной? Моим телом? От осознания того, что я просто песчинка, мне становится еще гаже. Этому уроду все сойдет с рук. Я уверена. Он еще и заработал на мне, сломав мне жизнь за какой-то торт!
Мысленно стону, и откидываюсь на спинку заднего сиденья. В теле такая слабость, что я даже садануть по голове не могу своему сопровождающему. О том, чтобы сбежать, вообще речи нет. Внезапно, замечаю красно-синие всполохи. Полиция! Да!
Во все глаза слежу за сотрудником ДПС в ярко-салатовом жилете, как он при помощи жеста указывает нам остановиться, и едва в ладоши не хлопаю. Это мой шанс на спасение. Да!
– Добрый вечер! – приветливо здоровается мой водитель, опустив стекло.
– Майор Воробьев! – начинает было полицейский.
– Меня похитили! – из последних сил выкрикиваю, пытаясь открыть дверь и выскочить на улицу.
– Серега, – хохочет ДПСник, протягивая руку мужчине за рулем. – Сорян, не признал на новой тачке. Кого везешь?
– Да девку с придурью. С наркотой перебрала, не одупляет, где находится.
– Я не употребляю! – визжу я. – Он врет! Меня похитили, засунули в клетку и продавали на сцене кабаре! За то, что я в торт упала. Это Лис, он во всем виноват!
– И дорого продали? – ржет сотрудник, заглядывая в салон.
– Двадцать миллионов! – зачем-то сообщаю ему.
– Эй, красота. Ты себя в зеркало видела вообще? Как кошка драная. На трассе краше стоят. Двадцать лямов! – покатывается мент со смеху. – Ой, Серега, терпения тебе. Хорошей дороги!
Не успеваю и глазом моргнуть, как он отдает честь, а мы трогаемся с места.
– Урод! – верещу я на адреналине. – Козлина продажная.
– Заткнись, Белка! – устало командует водитель. – Шесть часов за рулем. Глаза устали, капец.
Я вновь всхлипываю и уливаюсь слезами, а потом чувствую, как тело словно свинцом наливается, и я отрубаюсь. Сквозь спутанное сознание слышу женский голос и теплые руки на своей коже. Чувствую, как меня укладывают на мягкую кровать, а затем избавляют от одежды, снимают платье и чулки. Женщина охает при виде моих коленей, а спустя мгновение омывает меня губкой с горячей водой, приговаривая ласковые слова. Я снова выпадаю из реальности, приходя в себя лишь на следующее утро.
Продираю глаза, ошеломленно осматриваясь по сторонам и натыкаюсь взглядом на внушительную мужскую фигуру в мягком кресле. Лица не вижу, замечаю толстую золотую цепочку на мощной шее и мощный торс, кожа покрыта замысловатыми татуировками. Уголовник, явно. Темные строгие брюки с острыми стрелками и дорогие туфли. В воздухе витает аромат изысканного парфюма и сигарет.
– Ну что, Белочка. Добро пожаловать! – произносит мужской голос с хрипотцой, а затем мужчина переносит свой вес на широко расставленные колени, показывая свое лицо. Я узнаю его и вскрикиваю от неожиданности.
Глава 17. Полина
Это Богдан Зарецкий. Правая рука Лиса. Он меня купил? Для чего? Чтобы подарить своему начальнику? Уроду и убийце? А сам он, разве лучше? Не поверю ни в жизнь. Все они, преступники, одним миром мазаны. Он извращенец. По глазам вижу, что ненормальный. Он изнасилует меня и убьет. Или убьет, а потом изнасилует. Сто процентов. Долг я весь отдала, потому что он заплатил за меня больше, чем требовалось. Или вообще не было никаких денег и это просто фарс?
Пружина внутри сжимается от напряжения, и я вообще уже ничего не понимаю. Одно радует, что голова ясная и сознание не затуманено.
– Зачем я здесь? – шепчу еле слышно.
– В смысле? – удивленно приподнимает бровь бандюган.
– Вы меня купили?
– Давай на «ты», Белочка. Я не такой старый, как ты думаешь! – обнажает в кривой ухмылочке белоснежные зубы.
Закидывает ногу на ногу, и вальяжно вынимает из кармана пиджака сигареты. Закуривает и пристально вглядывается в мое лицо.
– Я хочу домой! – начинаю хныкать.
Он резко встает, отчего я шугаюсь, и больно бьюсь затылком об стену.
– Ты че? – откровенно потешается надо мной Зарецкий. Высокий и мощный. Мне страшно даже смотреть на эту груду мышц.
– Я думала, Вы меня ударите! – зажмуриваюсь.
Самой от себя противно. В кого я превратилась? В загнанную мышь!
– Я не бью женщин, Белочка. Не в моих правилах обижать слабых.
Делает глубокую затяжку и выпускает дым в потолок.
– Так отпустите меня!
– Глупая. Какая же ты глупая! – разочарованно качает головой и снова затягивается никотином. – Думал, ты умнее.
– Была бы умнее, не оказалась бы в полной заднице.
– Ты знаешь, что белка на воле живет три года, в неволе может прожить и все двенадцать? – неожиданно спрашивает он, шагая к окну. Раздвигает шторы, впуская дневной свет, а затем, тушит сигарету в пепельнице на столике около кресла. Укладывает ладони в карманы брюк и разворачивается ко мне.
– Нет, не знаю.
– Делай выводы, девочка!
– Я же не белка! – впериваюсь в него взглядом, полным ненависти. Для меня, что Лис, что Зарецкий – одинаково противны. – Я – человек!
– Не спорю! – отвечает он, и замолкает.
Пауза затягивается, а я робею перед его взглядом. Он тяжелый, как танк, и совершенно не сулит ничего приятного. Глаза темные, почти черные. Даже зрачков не видно. Черная борода и густые брови делают его похожим на кавказца. Он словно гипнотизирует меня, полностью подчиняя своей воле. Очень страшно. Кое-как выбираюсь из зрительной ловушки и ерзаю под одеялом, залезая поглубже. Интересно, что на мне надето?
– За тобой присмотрит Карина, и без глупостей! – наконец, выдает он. – Я приеду через три дня, и мы поговорим. Не вздумай сбежать, Белочка. Тебе хуже будет.
– Это Вы купили меня?
– Да.
– Зачем меня мучить три дня? – злобно спрашиваюсь, укладывая руки на груди. Опускаю взгляд вниз, на мне надето что-то розовое с дурацкими рюшами. – Берите, что нужно, и отпускайте.
Бандит склоняет голову на бок и снова пялится. Так пристально, что по коже мурашки расползаются. Прожигает насквозь, вызывая панический страх.
– Ты еще слишком слабая, Полина, – внезапно называет меня настоящим именем, отчего пульс сердца ускоряется до бешеных значений.
– Вы знаете, как меня зовут? – выпаливаю, раскрыв рот.
– Я все про тебя знаю, девочка. Даже не представляешь, насколько много.
– И что же? – пожимаю плечами.
В моей биографии нет совершенно ничего примечательного. Ни одного скелета в шкафу. Ну, пробовала курить в третьем классе. Да все пробовали! На улице сто рублей нашла. Тоже мне, событие! Ну, мастурбировала несколько раз, глядя порно. Что ж теперь!
Зарецкий ухмыляется и молчит. Огромный как скала. Что за манера вести переговоры у него? То говорит, то затыкается на несколько минут. Черные глаза вновь выжигают на мне узоры, отчего краска приливает к лицу. Он смотрит странно. В его взгляде нет похоти или желания мной обладать, это одновременно радует и страшит. Может, он садист, и ему нравится мучить людей, наблюдая за их страданиями?
– Ну?
– Поправляйся! – спустя несколько минут томительного ожидания, отвечает он, поднимаясь из кресла. – Слева от тебя кнопка. Если нужна будет помощь, нажми. Карина придет. Сразу предупреждаю, в доме установлены камеры. У входа дежурит охранник. Он вооружен. Периметр охраняется собаками, которых до боишься до усрачки. Так?
Теперь я замолкаю. Это чистая правда. Когда я была маленькая, меня напугала собака. Так сильно, что у меня начались нервные тики, и я плохо спала по ночам. Не знаю почему мама меня не повела к неврологу, но отправилась к знахарке. Бабка читала мне какие-то молитвы, делала очень болючий массаж и давала пить воду из эмалированного ковшика. Испуг не прошел, а остался на всю жизнь. Кроме шуток, я могла поменять траекторию движения, и перейти дорогу на противоположную сторону, если видела собаку. Меня просто сковывает лед, ноги деревенеют, а по спине прокатывается ужас. Я прекрасно знаю, что нельзя подавать собаке вид, что боишься ее, но в реальности ничего не действует.
– Тебя накачали наркотой, чтобы ты была послушная и веселая. Чуть перебрали с дозой. Ты спала двое суток, еще и после болезни. Ешь и восстанавливайся.
– Могу я позвонить?
– Кому? – искренне удивляется бандюган. – Тетке? Не волнуйся, она тебя не ищет. Ты же сейчас на Кавказе развлекаешься с официантом. И переоденьте эти дебильные рюши, напоминает бабок в доме престарелых!
Глава 18. Полина
Все дни без присутствия Зарецкого я отсыпаюсь и много ем. Карина оказывается невысокой полноватой женщиной, которая также, как Ольга из дома Лиса оказывается глухонемой. Я ломала голову, как она слышит мой вызов с кнопки, а потом Карина показала мне вибрирующее устройство. По типу, как на фудкорте дают при заказе.
Что ж, поговорить мне совершенно не с кем. К началу третьего дня мои связки практически атрофировались, и я начала распеваться в душе. Помывшись, нахожу в шкафу новые лосины и обычную хлопковую футболку. Белья в ящиках не оказывается, и мне приходится надевать одежду на голое тело.
В целом, эта комната уютнее предыдущей. По крайней мере, здесь на окнах нет решеток и дверь не запирается. Гуляй – не хочу. Но я периодически слышу собачий лай на улице, и рисковать не буду.
Как и в том доме, за окном густой лес, щедро укрытый белоснежными сугробами. Я не была на улице, кажется, целую вечность. И вообще, слегка засиделась взаперти. Пожалуй, надо выяснить, чем я вообще здесь буду заниматься? Не на кровати ведь лежать и объедаться целыми днями?
Натянув на ноги мягкие тапочки, я неслышно выскальзываю за дверь. Сердце колотится где-то в горле. Как я поняла, дом небольшой, двухэтажный. Карина живет здесь же, на втором этаже. Я слышу ее шаги, когда наступает ночь. О том, живет ли здесь кто-то еще, мне неведомо.
В коридоре стены выкрашены бежевой краской, помимо моей комнаты, я замечаю еще четыре двери. Крадусь, как воришка, толкая одну из них. За ней оказывается санузел, дизайн которого один в один как в моей комнате. Серая плитка, мрамор и отделка деревом. Две других комнаты оказываются заперты, а самая дальняя – открыта.