– Я тоже пить хочу, – шепотом сообщила я мальчику и уже громко спросила:

– Извините, у вас есть вода для ребенка?

Офицер на переднем сиденье резко повернулся и вопросительно посмотрел на Блондина, а тот смерил меня недовольным взглядом, отвечая, что никакой воды у него нет и в случае необходимости можно сделать остановку у ближайшего кафе.

– Вообще-то в дорогу с ребенком нужно всегда воду брать! – строго заметила я, но Франц меня перебил:

– Я уже не ребенок, мне почти девять лет.

«Ох, ты, Господи! Да они же его совсем затиранили, даже не позволяют считать себя маленьким. Еще и от матери отобрали и сам образ матери обгадили, ну, точно, сверхчеловека готовят…»

– Потерпи, Франц! Вырастешь истинным спартанцем, закаленным в трудностях, ты же слышал о подвиге царя Леонида и его трехсот воинов?

– Слышал, конечно, – мальчик понурился, – только меня бы в Древней Спарте уже давно сбросили со скалы… я ни на что не годен…

– Нет никакой необходимости терпеть жажду. Мы сейчас сделаем остановку. Ты ведь сегодня даже от завтрака отказался, Франц? – не то спросил, не то утвердил старший офицер.

– Я не голоден.

В голосе немца звучало нескрываемое раздражение, а меня охватила злость, как будто ребенок виноват, что хочет пить, а никто не позаботился о воде. Притом, у мальчика серьезные проблемы с самооценкой, они что не видят? Этот нарядный… постарше…

Он же ему вроде отец?

Отто. Долгая дорога в Познань

День начался как один из многих дней скучной вереницы последних недель. Генерала переводили в Познань, и Штраубе уже подготовил дом, где фон Гросс должен будет разместиться вместе с сыном, и естественно, с ними поедет Отто, раз уж его служба теперь заключается в присмотре над худеньким замкнутым мальчишкой, которому повезло родиться сыном генерала.

И все бы прошло как обычно – ранний подъем, механическое выполнение привычной гимнастики и обливание ледяной водой, потом приезд в Познань, а там будут все те же по часам расписанные дни – режим лейтенанта Грау целиком зависел от лечебных процедур и занятий Франца.

Но через полчаса езды по ровной дороге обычно молчаливый ребенок вдруг дернулся к окну и душераздирающе закричал – «Мама!», указывая на женщину, стоявшую с опущенной головой возле маленького черного автомобиля. Вальтер фон Гросс велел шоферу съехать к обочине и остановить генеральский лимузин.

Отто

Нет, это просто немыслимо! Нужно было всего лишь прикрикнуть на щенка, а не останавливаться возле придорожной девки! Что за блажь возникла у Вальтера? Подумаешь, немного напомнила его блудливую сучку…

Эмма фон Гросс хотя бы красавица, а уж это чучело, что генерал затащил в машину… У меня просто нет слов! Потом оказалось, что девица еще и русская. Я убил бы ее на месте. Ненавижу русских! Я готов убивать их голыми руками за все, что они с нами сделали. За все, что они сделали со мной…

Donnerwetter!

Уж конечно девица начала лебезить перед козявкой Францем, не иначе захотела произвести впечатление на его высокопоставленного папочку, еще пыталась учить меня тому, как надо обращаться с детьми. А потом щенок захотел пить и нам пришлось остановиться.

Русская не отходила ни на шаг, она начала рассказывать Францу дурацкие сказочки про корабль с алыми парусами и капитана, который должен приплыть за девицей и увезти ее в лучший мир. Конечно, девкам нравятся капитаны – неважно, русские они, немки или француженки.

А еще она поведала нам историю о несчастном детстве Снежной Королевы, а Франц слушал, раскрыв рот, потому что ему вдруг стало понятно, отчего Королева такая холодная и бессердечная. Русская даже пыталась чего-то нам спеть, вроде: «Отпусти и забудь, что прошло – не вернуть…»

Хотел бы я забыть все, что со мной случилось, но ведь это и каленым железом не вытравишь, даже если содрать с меня кожу живьем… я буду все знать и помнить – эту боль невозможно забыть.

Я внимательно следил за реакцией Вальтера, кажется, русская ему приглянулась, тем более, что Франц уже от нее без ума. Вальтер смотрел на нее, как смотрят на свое, я уже хорошо изучил генерала, чего доброго еще потащит за собой и нам придется жить в одном доме.

Нет, нет, я точно не выдержу. Я ее задушу, и пусть Вальтер делает со мной что хочет. Я не потерплю ее рядом, я захочу ее уничтожить – смазливую дрянь, что сейчас обхаживает моего мальчишку. Я уверен, что русские должны исчезнуть как вид, и я приложу к этому все усилия, на этот раз точно не промахнусь.

Как же она меня бесит!

Мой Бог, лучше я уйду и буду курить, чтобы не броситься на нее прямо сейчас.

Ася. Остановка перед заездом в город

Мы сидели за столиком на открытой веранде большого уютного кафе и разговаривали, причем, больше всех говорила именно я. Немца постарше звали Вальтером, он так и велел к нему обращаться, а спросить его отчество постеснялась.

Может, у них так принято – просто по именам. Хотя он выглядит много старше меня и говорить ему просто «Вальтер» было неловко, тем более, я совершенно не собиралась к нему как-либо обращаться, меня больше занимал Франц.

А что касается психованного Блондина, то он сначала тоже сидел с нами за столом, поглядывая на меня исподлобья, а когда зашел разговор про шпионов, презрительно дернул верхней губой и чуть не оскалился.

Да по мне ты хоть зарычи – тебя не существует. Тебя уже давным-давно нет для того времени, откуда я родом. Ты – ноль, музейная голограмма, исторический артефакт! Так чего же мне бояться чокнутой голограммы по имени Отто?

Вальтер – тот, хотя бы ведет себя спокойно, культурно. Франц – вообще чудесный мальчик, у нас с ним нашлось множество тем для разговоров. Франц прочитал массу замечательных приключенческих книг, конечно, что же еще делать, если ты прикован к постели. Отто почти не общается со своим подопечным, я уже поняла, вот сейчас курит на углу и снова смотрит на меня с непонятной злостью.

И тут, разглядывая его в профиль, я вспомнила на кого он похож – это же молодой Василий Лановой в роли капитана Грея, только бы шляпу вместо фуражки и лицо подобрее, а так… тот же точеный аристократический лик, отрешенное выражение на благородных чертах, тонкие, сурово сжатые губы и тоска в светлых глазах. Все-таки Отто странный.

Из раздумий о Блондине меня вывел голос Вальтера:

– Тот поляк, что был с вами в машине, ваш родственник?

– Да… очень дальний. Но других знакомых в Польше у меня нет, хотя Стефан мне не очень рад, придется задержаться у него на пару месяцев. И еще неприятность, у меня украли чемоданчик со всеми вещами, а там были и документы. Господин Барановский переживает по этому поводу, утверждает, что меня примут за шпионку.

Вальтер сдержанно улыбнулся:

– Могу вас заверить, Ася, с документами у шпионов обычно полный порядок. Но ваше великолепное знание языка может кого-то насторожить.

– Я ведь уже объясняла, моя учительница была этническая немка, ее предки жили в Поволжье, а потом были сосланы в Сибирь.

– Как сосланы? За что?

Хватило же ума поднять такую неловкую тему! Пришлось выкручиваться:

– Это случилось еще при царе, кажется, я не знаю нюансов. Но у нас в классе были две немецких фамилии: Шульце и Греб. Мы дружили, общались, ходили друг к другу в гости. Никаких разногласий, нам всего хватало. И я с удовольствием учила немецкий, наверно, у меня призвание к языкам.

Господи! Неужели я еще должна перед ним оправдываться, выглядит как форменное кокетство, самой противно до зубовного скрежета. Я переключилась на Франца:

– Скажи, а как называется кораблик, который тебе сделал Отто?

Глаза мальчика загорелись, он немедленно ожил и раскрыл мне все свои планы:

– Я еще думаю об этом. Я хотел назвать его «Арабелла», как у капитана Блада или «Испаньола», как у Стивенсона. О, когда вырасту, непременно отправлюсь в плавание! И даже Грау возьму с собой, когда у него бывает хорошее настроение, он рассказывает всякие морские истории, – он их знает великое множество – про индейцев и пиратов! Я буду капитан, а Отто – первый помощник, мы уже решили.

– Я думаю, к тому времени, когда ты станешь капитаном – твой Отто превратится в одноногого Сильвера, – тихонько съязвила я.

– Не дождешься!

Блондин, оказывается, все слышал. Вальтер бросил на него пристальный взгляд, но промолчал. А я решила, что они больше похожи на родственников, чем на начальника и подчиненного. Францу, видимо, очень нравилась морская тема:

– Милая Ася, мы и тебя с собой возьмем в путешествие!

– Непременно, у меня настоящий нюх на клады, мы обязательно что-нибудь ценное с тобой откопаем «и кого-нибудь при этом закопаем…»

Я посмотрела на Блондина с насмешкой, все происходящее вдруг стало мне напоминать спектакль, до того показалось нереальным.

Ну, скажите, как это возможно – готовиться ко дню Победы в Тюмени и очутиться Бог знает за сколько верст и дней в далеком прошлом? А может, помимо знания языка я и другими полезными навыками обладаю, может, я теперь неуязвима и бессмертна?

Я прямо спросила Вальтера:

– Как вы думаете, будет война?

На его лице ни один мускул не дрогнул.

– Война? С кем?

– Нападет Германия на Советский Союз? Вы ведь уже всю Европу себе захапали, может, вам мало? Может, вы теперь хотите, как Наполеон, Москву покорить?

Повисло тяжелое молчание, я уже ничего не боялась, но меня отчего-то нервно подтрясывало. А потом увидела, что глаза Блондина стали огромные как блюдца, и он на меня заорал:

– Чертова русская сука!

Мой язык ответил быстрее, чем я сама от себя могла ожидать:

– А ты… ты – пес бешеный немецкий! Тебя нельзя к детям подпускать.

– Твое счастье, что я не бью женщин!

– Не научили пока, да? Погоди, война еще не началась…

– Правильно говорил Ницше: «Идешь к женщине – не забудь плетку!»

– Верно. Чтоб она тебя могла ей отхлестать. Это Ницше еще Лу Саломе ответила, запрягая старого философа в повозку для фотоснимка.

– Хватит!

Вальтер поднялся и в упор строго глянул на Отто, я же отвернулась к побелевшему Францу.

– Ничего, ничего, не волнуйся – это репетиция сценки из одной книжки про разбойников… это… это из Шиллера. Я тебе объясню потом. У Отто отлично получается, хоть в кино снимай. К тому же он такой красавчик, главная роль обеспечена. А из тебя бы вышел шикарный Джим Хокинс из «Острова сокровищ», вот только научишься ходить…

Меня тут же перебил Вальтер:

– Не стоит его обнадеживать, болезнь неизлечима.

– Как вы можете так говорить! У мальчика должна быть надежда, он еще молод, а медицина не стоит на месте.

– Ваши сказки сделают из него тряпку.

– А вам нужен спартанец? Истинный ариец? Так надо было раньше начинать – мальчик безнадежно упущен! Он вырос на человечных книгах, имеет правильное представление о добре и зле, он разбирается в людях. Теперь его сложно будет превратить в бездушного робота, который сам думать не умеет, а только приказы исполняет. «Солдат всегда здоров, солдат на все готов, и пыль как из ковров, он выбивает из дорог…»

Я даже хотела вскинуть руку в типичном приветствии, но решила, что будет перебор, потому что за мои слова меня уже можно к стенке поставить. Только у Вальтера, очевидно, на меня были другие планы, я в тот момент и представить себе не могла, какие именно.

Он вынул из кармана бумажник, кинул на стол несколько ассигнаций и кивнул служащему кафе, который все это время стоял неподалеку с полотенцем в руках, не сводя с нас любезного взгляда.

– Мы уезжаем!

Отто взял мальчика на руки и понес к машине, а я замешкалась. Я категорически не хотела идти следом и вообще приближаться к их гламурному лимузину. Франца, конечно, жалко, но чем я могу ему помочь?