В расчете на любовь (страница 8)
В детской уже спала малышка Эльза, и я позволила Нику уснуть в моей постели. Она широкая, места там хватало. Конечно, совершенно неприлично, что такой большой мальчик спит с мамой, но сил перенести его у меня не было, а беспокоить среди ночи Туманова я не решилась. Никто не узнает, я думаю. Зато сын совсем не капризничал. Наверное, уже привык ко мне.
Глава 10. Простыни и варенье
Стоило признать, что в столице хозяйственные дела решались гораздо проще. Там имелось достаточно лавок и мастерских. Да и вообще на Севере люди другие. Более пунктуальные, более ответственные. На Юге свободы больше, а обязательств меньше. В Вышецке же и вовсе творился бардак.
Городок этот был совсем юным. Когда-то тут стояла пограничная крепость, а рядом – деревушка. Место для жизни не самое привлекательное, ведь не было ни полей, ни охотничьих угодий, только горные склоны, пригодные лишь для пастбищ. Пастухи и солдаты, овцы и лисицы – вот и все обитатели.
Но любое государство нуждается в металле и угле, и в горах понемногу проводились исследования. Не нашли ни меди, ни железа, ни серебра – во всяком случае близко к поверхности, зато обнаружили целебные источники. Ванны из местной воды ускоряли заживление всяких ран, солдаты, что вечно страдали желудочными болями и кишечными расстройствами, свидетельствовали, что в местном гарнизоне они быстро забывали о всех болезнях. Первым оценил преимущество источников один из генералов. Он же и посоветовал государю поставить тут госпиталь и дачи для ветеранов войн с Икшаром.
Когда же Ермилин окончательно укрепился в Вышецке, к тому времени превратившемся из деревни в небольшой городок, когда был подписан мирный договор, началось грандиозное строительство. Иметь здесь дачу стало очень престижно. Летние дома тут строили, конечно, южане, и строили кто во что горазд. Никакой единой архитектуры, никакой эстетики. Кто-то хотел колонны и пилястры, а кому-то достаточно было простых стен и черепичной крыши. Вышецк расползался вширь совершенно хаотично.
На мой женский взгляд, городу очень не хватало строгого плана застройки. Следовало прекратить безобразие, проложить приличные улицы, подумать уже о школах и гостиницах. Страждущие приезжают только в теплый сезон, но есть ведь и местные жители, которые тоже нуждаются в заботе. И если уж я остаюсь тут надолго, хочется комфорта и удобства!
Все утро я старательно записывала свои мысли и идеи, попутно отмечая, что для Николаса тоже нужны определенные условия. Парк для прогулок, к примеру. Карусель. Школа, разумеется! И достойные друзья. Умные, воспитанные, из хороших семей. Одних только сыновей Ермилина недостаточно.
– Ники, мы сегодня идем в гости к местному губернатору, – сообщила я сыну. – Нужно надеть все самое лучшее. У него есть сыновья, пора вам познакомиться.
Мальчишка, услышав про сыновей, мигом захлопнул рот. Он явно хотел закатить очередной скандал, но Эльза Туманова ему уже здорово надоела, а больше дружить в Вышецке ему было не с кем. Все-таки бабушка с дедом ужасно избаловали единственного внука, а я долго добавляла масла в огонь, даже не пытаясь его воспитывать, лишь осыпая в дни приезда подарками и поцелуями. Ничего удивительного, что он вообще меня не слушается. Счастье еще, что из дома не убегает!
– А как зовут мальчиков? А сколько им лет? А они захотят со мной дружить? А чьи это мальчики? А что они умеют? А лошади у них дома есть? А у бабушки у меня был пони, мама, ты купишь мне пони?
Вопросы сыпались из Ника как зерно из рваного мешка. Я даже не пыталась отвечать – он все равно бы не услышал. От возбуждения сын даже не пообедал толком, весь извертелся. Пришлось и мне поторопиться.
Я решила отправиться пешком, ведь своего экипажа у меня не было, а просить генерала об одолжении было неловко. Тем более тут не так уж и далеко. Хорошо, что можно было не соблюдать строгие правила приличий: это на Севере знатной даме стоило выходить из дома только в сопровождении родственника, подруги или горничной. В Большеграде, впрочем, незамужние девушки тоже не гуляли одни, а вот женщины постарше уже обладали некоторой свободой действий. Впрочем, в парке, на рынке или театре считалось плебейством появляться в одиночестве. В Вышецке же нравы гораздо свободнее. Никто не смотрел на меня с удивлением. Женщина с ребенком на улице – явление вполне заурядное.
Мне повезло: заблудилась я по дороге всего дважды. Прохожие охотно показывали дорогу, и я прибыла к генеральскому дому почти даже не уставшая, довольно свежая и с чистым подолом платья. Ник, воодушевленный непривычной прогулкой, вел себя на удивление послушно.
Мне открыла сама Ефа, сообщила, что генерал отбыл в гарнизон и просил меня подождать. Нику она искренне обрадовалась.
– Какой замечательный у тебя сын, – сказала она. – Проходите же скорее! Малыш, как тебя зовут?
– Николас! – гордо ответил сын. – И я уже не малыш. Мне почти восемь лет!
– О, да ты почти уже воин! – в голосе икшарки не было и намека на насмешку. – Совсем как мой Гори. Ты хочешь пойти к мальчикам или будешь охранять маму?
– Хочу к мальчикам!
– Я тебя провожу. Альмира, я быстро вернусь, ладно?
Ефа вела себя со мной запросто, словно мы были давними подругами. Обращалась на ты, совершенно по-свойски. Пожалуй, мне это даже нравилось. Зато не лицемерит. Мне вообще всегда везло на подруг. Видимо, мы с Ермилиной славно поладим!
Устроившись на диванчике в гостиной, я с любопытством разглядывала роскошные ковры и разноцветные глиняные вазочки на полках. Что-то похожее сейчас выпускала фабрика Долохова. И цвета, и орнаменты были вполне узнаваемы. В Гридинске подобная посуда была нынче в моде. Нужно будет привезти туда и коврики. Уверена, они будут иметь успех. И когда вернулась Ефа, я тут же спросила:
– А где можно купить такие чудесные коврики? У меня в доме пока мало всего, я хочу сделать его уютным и красивым.
– О, это ткала моя мать, – живо откликнулась Ефа. – Я тоже умею, но мне теперь не положено, я ведь жена большого человека! Я подарю тебе эти, хочешь?
– Нет-нет, – запротестовала я. – Неловко. Я бы купила. Твоя матушка может выткать и для меня? Синие с красным, допустим? Или расскажи мне, где купить самые красивые.
– В Вышецке такие не найти, но можно съездить в Гюртан. Это горная деревушка неподалеку, там прекрасные ткачи. Если хочешь, я прямо завтра тебя отвезу.
– Очень хочу, – обрадовалась я. – Далеко ехать?
– Три часа по горам. За день управимся. Если тебе еще что-то нужно, спрашивай, я подскажу. Иван мне велел с тобой дружить, сказал, что ты – очень важный для нашего города человек.
– Мне нужны простыни и подушки, – вздохнула я. – Скатерти, салфетки, занавески. Я была в местных лавках и ничего толкового не нашла.
– Все это есть в Гюртане, – заверила меня Ефа. – Мы все-все купим, не волнуйся.
– Спасибо тебе большое, – улыбнулась я. – Ты просто моя спасительница.
Ефа опустила длиннющие ресницы, и я в очередной раз восхитилась ее красотой. Неудивительно, что Ермилин на ней женился.
– А сколько у тебя детей? – не удержалась я.
– Пятеро сыновей. Одного Ивану родила его первая жена, а потом еще четверых я. Боги были ко мне милостивы. Я бы хотела еще девочку, помощницу. Но уже три года, как мой живот пуст.
Я немного смутилась, потому что в приличном обществе тему деторождения обсуждали не часто и только с очень близкими людьми. Ефа же бесхитростно выложила мне свои интимные переживания. Я поспешила перевести тему:
– А сколько лет сыновьям?
– Старшему, Стефану, уже шестнадцать. Рувиму – десять, Георгию восемь, Тимуру семь, а Микаэлю три. За ужином я тебя с ними познакомлю. Пойдем на кухню, я буду учить тебя готовить хынгаль и покажу, как печь лепешки с зеленью.
Да чтоб тебя! Я приехала к Ермилину обсуждать планы благоустройства Вышецка, а попала на кухню! Не хочу я учиться готовить, для этого у меня есть кухарка! И варенье не хочу варить, и лепешки печь! Но отказывать такой общительной хозяйке неловко. Она ко мне со всей душой… Пришлось подниматься с дивана и идти следом за Ефой сначала во двор, потом – на небольшую веранду, где стояла дровяная плита и широкий стол.