– Это верно, майор, – подтвердил Рой. – Вашей сестре сейчас предпочтительнее вести размеренный образ жизни.

– Писать отчеты? – прищурился Джонас. – Пойдем-ка к дяде, дорогуша, я хочу знать его мнение.

– Пойдем, дорогуша, – я очень старалась не сорваться.

Ясно же, что братец явился по наущению матушки.

– Я жду протокол допроса, – кинул в спину Бауэр.

Я обернулась и послала им с Роем воздушный поцелуй. Кажется, старший дознаватель решил, что моя голова пострадала от магрезонанса куда сильней, чем казалось. Зато Рой расцвел. От него вдогонку прилетела ободряющая волна теплых эмоций. Хороший человек Рой Бирсон.

Дядя встретил восклицанием «наконец-то!» – меня и скупым рукопожатием – Джонаса. Меня немедля засадил за отчет (Светлые Небеса, никогда еще я не писала отчет с таким удовольствием!), а племянника, как я и предполагала, забросал вопросами. Как дядя Рольф ведет сбор информации… заслушаться можно!

Джонас и сам не заметил, как сдал нам тайну порталов, тщательно оберегаемую всеми высокими чинами. Оказалось, что почти год назад высший офицерский состав получил артефакты, замаскированные под наручные часы-компас, вместе с примитивной инструкцией по использованию.

– Но вам хоть что-то объясняли? Принцип работы? Как их заряжать? – не выдержала я.

– Нет, конечно, – ответил дядя, пока братец изображал возмущение. – А как начальство смотрит на использование служебных артефактов в личных целях?

Тут до Джонаса стало что-то доходить, и он раскипятился всерьез. Он же майор, скоро закончит Академию, подписку о неразглашении с офицеров не брали, командование ему доверяет! И вообще, он зашел по просьбе матушки забрать Фреди, и своих-то дел хватает, а тут близкий родственник устраивает форменный допрос!

– Видишь ли, если армия уже год владеет портальными артефактами, но не торопится делиться ими с полицией, я имею все права устраивать допросы кому и когда только пожелаю, – мягко ответил дядя.

Брат очень не любил, когда его заставляли сомневаться в собственной правоте. И правоте командования. Но предвидеть, к чему приведут дядины слова, не смогла бы даже Белая Провидица.

Джонас поднялся, спокойно подошел ко мне и, положив руку на плечо, сказал:

– Прости дядя, на допрос совсем нет времени.

И активировал свой портал. Засранец.

Хорошо, что под дорогое красивое платье я не надела туфли на каблуках. Удобная подошва полусапожек позволила самортизировать удар – сволочной портал выкинул нас где-то в горах. Я едва не вписалась носом в скальный выступ, рядом громко ругался Джонас.

– Все из-за тебя, мелкая зараза!

Он тряс рукой, на которой болтался разбитый артефакт.

– Стоп. Я-то тут при чем?

– Приехала бы к родителям вовремя, мне бы не пришлось за тобой бегать, и, портянку мне в глотку, куда нас занесло?!

– Что, артефакт-то в горах не сработал? – с ехидцей спросила я.

Потом собралась и, несмотря на то, что уже начал бить озноб (вечером тут в одном платье нежарко), внимательно посмотрела по сторонам. Вокруг были Горы. Не предгорья – настоящие скалистые отроги, поросшие мелкими кривыми соснами и круглыми шарами кустов остролиста. Не вершины, и то хвала Пресветлым Небесам. Солнце висело над заснеженными сверкающими шапками всего-то на ладонь, скоро зайдет совсем. И воздух, от которого начинала кружиться голова. И холодный ветер.

– Мне кажется, там, – я махнула вправо, – должен быть перевал Великана.

Мы выросли в этих горах, почти одновременно и Джонас начал узнавать местность.

– Тогда Драконий Лог ниже и левее. Скоро зажгут фонари над привратной башней, не заблудимся, – оптимистично заявил братец.

– Проблема одна – спуститься, – вздохнула я.

Вот почему я не люблю платья. В жизни ищеек слишком много непредвиденных случайностей, к которым неплохо быть готовой. Хорошо, что в специальных ножнах на левом сапожке у меня был нож.

– Все равно ты сама виновата, – упрямо повторил Джонас, наблюдая, как я обрезаю подол платья. – Вышла бы замуж, родила наследников, не спорила с матушкой – ничего этого сейчас бы не случилось.

– Взял бы сам, да женился, – зло ответила я, пробуя ногой камень чуть ниже.

– Стой, я первый.

Джонас отдал мне китель, спустился на один уступ и протянул руку.

Мы двигались быстро, но со всей осторожностью. Организм быстро адаптировался и к воздуху, и к камням. Все-таки мы лазили тут все детство и часть юности. Если бы не холод…

В целом нам повезло: склон был довольно пологий, спускаться попой кверху, прижавшись всем телом к скале, не пришлось. Конечно, иногда камни срывались из-под ног, но страховать друг друга мы тоже привыкли с детства. Соперничество началось, только когда я пришла в Управление.

Надо выбросить из головы этот сумбур, по крайней мере, пока не спустимся. В горах темнота обрушивается внезапно, до тех пор стоит разыскать старую тропу от дома к перевалу Великана.

Вой раздался, когда мы уже были на тропе. Последний солнечный луч истаял полчаса назад, но ноги сами несли по знакомой дороге, к тому же тьма не была такой кромешной – высыпали звезды.

– Дерьмо, – сказали мы почти в унисон.

– У тебя обычные пули?

– Конечно. А что, думаешь, оборотни?

– Уверена.

Вой раздался ближе. Нас почуяли.

– Давай-ка ускоримся, – предложил Джонас.

Мы ускорились, но даже тренированным ищейке и армейскому не тягаться с оборотнями в активной фазе трансформации. И огней над башней все еще не было видно… Теперь вой раздавался со всех сторон. Нас грамотно брали в кольцо.

– Надо подниматься на скалы, – сказал брат. – Там у нас будет шанс продержаться. Патронов полный магазин, отобьемся.

Я не стала спорить, зачем? Даже армейский усиленный револьвер способен лишь на время остановить оборотня. Зато напоследок удовлетворю любопытство и выясню, почему в армии Джонас стал типичным засранцем.

Вскоре подходящая (или не очень) скала нашлась – вой приблизился настолько, что, казалось, сейчас клацнут зубы, смыкаясь на ноге.

Брат с легкостью подсадил меня, дальше я карабкалась сама. Потом влез и он. Положение удобное – если бы у меня тоже было оружие и пули с серебряным сердечником. Я с тоской вспомнила коробку патронов, которые выдал нам с Петером всего-то несколько часов назад Лео.

– Убей меня сам, – попросила я брата. – Не хочу становиться такой.

– Отставить упадничество с пораженчеством, – ободряюще скомандовал он и выстрелил, почти не целясь.

Сейчас оборотни приблизились настолько, что можно было пересчитать монстров по аномально горящим глазам. Выть они перестали, зато перекрыли все пути к отступлению. Один упал, но вопрос времени, когда он поднимется. Джонас стрелял расчетливо, один выстрел – один временно выбывший. Вся соль была в том, что монстры собирались на свежую кровь со всех сторон.

Отец предупреждал, что оборотни шалят, но я плохо представляла масштабы. Куда смотрят в гарнизоне, давно пора устроить облаву! Устроят – после нашей смерти.

Джонас притих.

– Последний патрон?

– Фред, им сюда не добраться.

– К утру я все равно превращусь в сосульку.

– Иди сюда, сестренка, – он притянул меня к себе и обнял. – Теплее?

Теперь он снова стал прежним Джонасом – братом, о котором могла мечтать любая девчонка.

– Почему ты не хочешь жениться? – спросила я, как будто это сейчас было самым важным.

– А ты почему не хочешь замуж?

– Я люблю быть ищейкой. А тебе проще, не надо бросать карьеру. Заделал жене детишек, и служи себе дальше.

– Это ты так думаешь! – горячо возразил он. – А кто будет воспитывать? А потом, когда дети вырастут, а я уйду в отставку, придется жить с женой тут? Посмотри на отца с матушкой.

– А что? Он в ней души не чает, а она – в нем.

– Где же я возьму такую, чтобы и души во мне не чаяла, и жить согласилась в Драконьем Логе? Что у меня будет за брак? А если ты первая выйдешь замуж, то тебе достанется все поместье.

– Ах ты вредина! – не выдержала я. – Завещание видел?

– Краем глаза, – признался брат и без предупреждения выстрелил.

Монстр подобрался почти на расстояние броска. А мы и не заметили, грея друг друга. Последний патрон.

Я присела, доставая нож, и… успела в последний момент: второй полз по склону, нож воткнулся прямо в горящий глаз, но монстр не остановился, хоть и взвыл, как бешеный. Теперь у нас не было оружия. Джонас примерился и пнул его в морду сапогом. Тот с ревом покатился вниз.

– Надо помолиться.

– Отставить упадничество с пораженчеством, – повторил уверенно Джонас. – Гадалка нагадала, что я умру в своей постели в весьма преклонном возрасте. Помнишь, как мы играли в осаду? Ищи камни покрупней.

Как удивительно возрастает выносливость и сила рук, когда от этого зависит выживание! Камней было много, я подносила их к обрыву, а Джонас прицельно метал в ползущих тварей. Но и это не спасало, монстры быстро передислоцировались, нам же перетаскивать камни было трудней. Когда я наклонилась за очередным камушком, рядом возникла тень. Развернуться уже не успею, хоть предупредить.

– Джонас!

– Вообще-то Маттиас, фроляйн Штальм, – сказала тень знакомым голосом. – Никак не ожидал найти вас в горах в столь изысканном окружении.

– Капитан Эггер, – с облегчением выдохнула я.

– Доложите обстановку, лейтенант, – уже без тени усмешки потребовал он, открывая свой счет поверженным монстрам.

Как стрелял Эггер, я уже видела. Джонас – еще нет, зато уважение к капитану у него возникло сразу. И пули, кажется, у контрразведчика были с серебром.

– Заберите нас отсюда, и я доложу.

– Да вы собрали оборотней чуть не со всех отрогов, надо пользоваться. Уж раз взялись быть приманкой, будьте.

– Капитан, заберите в безопасное место сестру. Она здесь по моей вине, значит, и приманкой останусь я, – вмешался Джонас.

– Прекрасно, – тут же согласился Эггер. – Три минуты продержитесь?

Не дожидаясь ответа, он схватил меня за руку, краткий миг дезориентации – и вот мы уже напротив незабвенного люкса в гостинице Вильямсштада.

– Ключ от номера фроляйн, – рявкнул Эггер портье – тому самому, что дежурил в ту грозовую ночь.

– Фроляйн?? Господин капитан??? – его глаза округлились почти как памятные полторы марки. – Но… госпожа баронесса…

– Что? – уже тихо, но с ощутимой угрозой спросил капитан.

– Забрала вещи фроляйн и закрыла счет, – проблеял тот.

– Ключ от свободного номера, – он посмотрел на меня и бросил на стойку деньги. – Ужин в номер и врача – немедленно.

Меня в это время накрыла такая усталость, что, казалось, я свободно лягу на пол в центре холла и не пошевелюсь, даже если об меня кто-нибудь споткнется.

– Этаж первый или второй? – засуетился портье.

Эггер что-то сказал, я не расслышала, подхватил меня на руки и, ворча, что так он в три минуты не уложится, рванул к какой-то двери. Портье оказался там впереди него, отпер номер и поправил покрывало, прежде чем туда сгрузили мое безвольное тело.

– Не прощаюсь, – было последним, что я расслышала, погружаясь в странное полузабытье.

Кажется, вокруг меня кто-то ходил. Вроде бы я слышала «мало ей по башке приложили» и «может, добавим?» Возможно, кто-то гладил меня по спутанным волосам и требовал сиделку. Все было так смутно, пока уверенный голос не произнес:

– Ну полно-с, это лишь переутомление. Боевая девица. А не забрать ли ее в клинику, уж там я сам прослежу, чтоб она соблюдала режим. Да-с, так и сделаем.

Я подскочила с воплем «нет!»

– Вот-с, что я вам говорил, – продолжил, не меняя тона, с а м Клаушвиц. – Дали бы ей отоспаться, к утру была бы как новая-с. Паникеры.