Наступила неловкая пауза, вроде и говорить уже не о чем. Таисия почувствовала облегчение, когда они вежливо распрощались, пообещала обязательно зайти в магазин. Но Мармира не уходила, смотрела как-то странно.

– Вы хотите меня чем-то спросить?

Глаза моргнули.

– Возможно… если вы согласитесь…

Снова наступила тишина и Таисия поежилась под пристальным взглядом женщины в черных чулках посреди лета.

– Дело в том, что в городе пошли слухи о незнакомце, которого видела убитая девушка. Стали говорить всякое…

– Что именно?

– Что это мужчина лет пятидесяти, смуглая кожа, черные волосы, среднего роста и он носит кепку, надвинутую на лицо. Странную кепку, словно он скрывает свою личность.

– Но причем тут я? Вам нужно рассказать это в полиции.

– В том-то и дело… В городе говорят, что он виновен в смерти девушки.

– С какой стати?

– Сходство с другой смертью, произошедшей тридцать лет назад.

– Катя, молодая сотрудница музея.

– Вот видите. И вы уж знаете.

– Но почему они решили…

– В то время убийцу считали…психически неуравновешенным.

Снова набежали тучи, солнце скрылось и подул холодный ветер. Зашумели деревья, заволновались, вспорхнули монастырские голуби, закружили над площадью.

Таисии стало не по себе.– Боюсь, сейчас начнется дождь. Давайте договорим в следующий раз.

– Нет! – Женщина смотрела умоляюще, казалось, еще миг и натянутая струна все-таки порвется. – Я хочу, чтобы вы… хочу попросить…

– О чем попросить?

– Разобраться. Разобраться в слухах. Во всем.

– Но я же не…

– Вы сразу многое увидели. У вас получится. И вы не местная, вы не предвзяты.

– Вы увидели то же самое, что и я. Почему вы не хотите этим заняться?

– Я не могу. Возможно, вы…сможете найти незнакомца, выяснить, кто он и зачем сюда приехал.

– Но вы почему не можете?

– Потому что… в городе считают, что этот незнакомец – мой сын. Он вернулся спустя тридцать лет и убил еще одну девушку.

Глава 6.

– Примите мои соболезнования. Спасибо, что официально опознали тело,– сказал Стрельников.

Бывшая жена профессора выглядела ужасно: бледная, руки, вцепившиеся в запястье нынешнего мужа, дрожат. «У мужика теперь синяки неделю не пройдут»,– подумал следователь.

– Я хотел бы задать вам несколько вопросов.

– Но я не видела Романа уже десять лет и вряд ли смогу помочь.

–Нам будет полезно все, что вы сможете рассказать о профессоре Григоревиче.

– Наш… брак… был неудачным. Я не скоро начала нормально общаться с людьми.

– И я два года уговаривал ее встречаться и потом еще год выйти за меня,–Сказал муж, без которого женщина категорически отказалась опознавать тело. – Ваши вопросы расстраивают мою жену, вы же видите, в каком она состоянии!

– Сережа, не надо… Если я сейчас не отвечу, то буду все время об этом думать. Он и так чуть не разрушил мою жизнь.

– Анна Сергеевна, не торопитесь. Все, что вы мне расскажете, конфиденциально. Вы только подпишите ваши показания, но больше никто их не увидит.

– Но суд…

– Когда дело дойдет до суда, они будут не важны. Я просто хочу понять, что за человек был профессор Григоревич.

Женщина какое-то время молчала, кусая губы.

– Мы познакомились в университете. Я не была его студенткой, но он часто заходил к моему преподавателю, так мы и пересекались несколько раз. Однажды он пригласил меня на кофе. Он умеет… когда хочет. Он просто покорил меня, я не встречала более обаятельного человека. Мои родители были против, все-таки разница в возрасте, но смирились и даже подарили нам на свадьбу деньги на двухкомнатную квартиру. Мой отец занимался бизнесом, делал мебель. Все было нормально… сначала… но отец умер… инфаркт. А фирма его быстро обанкротилась.

– Вы купили квартиру?

– Да. Он живет… жил там.

– Что было дальше?

– Я думала, все будет замечательно… Но…

– Он ужасно с ней обращался,– снова встрял муж.– Разлучил с семьей и друзьями.

– Когда Роман чего-то хотел, он был таким обаятельным! Никто не смог бы устоять. Но как только получал, он менялся. Я думаю, что в смерти отца моя вина, он переживал, что я не хочу общаться с семьей…

– Как он изменился после свадьбы?

– Он постоянно отпускал унизительные замечания. Стоит сказать что-то в ответ, он заявлял, что я не так расслышала. Если я пыталась ему противостоять, он обвинял меня в истериках и в конце концов стало проще не спорить. А потом… я поверила, что и правда все делаю не так. Он не позволял мне дружить с коллегами, я работаю в архиве и он встречал меня с работы, пользуясь свободным графиком. Сначала я верила, что он хочет проводить со мной побольше времени… не понимала, что он помешан на контроле. И все было так тонко… он придумывал, почему мы не можем видеться с моими родителями или друзьями и это казалось разумным. Постепенно у меня не осталось друзей.

– А его друзья или родственники?

– У него не было родственников, по крайней мере он так говорил. И друзей тоже. Рядом с нами жила пожилая пара, Вадим Сергеевич и Татьяна Александровна. Они были милыми, а он уверял меня, что они мешают. Татьяна Александровна… думаю, она понимала, что происходит и когда его не было дома, она заходила проверить, все ли со мной в порядке. А я ей врала, что все нормально… Простите… – Голос прервался и женщина закрыла лицо руками.

– Кто подал на развод?

– Я. Однажды я просто убежала, в чем была. И подала заявление на развод. У нас… не было детей и все решилось быстро, я отказалась от претензий на квартиру.

– Но вы имели право на половину.

– Это небольшая цена, чтобы обрести свободу. И вернуть свою жизнь.

– Вы виделись после развода?

– Никогда. Даже случайно не встречались.

– Последний вопрос. Где вы были позавчера вечером и вчера утром?

– Вчера утром… я была на работе, как всегда. А предыдущим вечером мы ходили с друзьями в ресторан, они отмечали годовщину свадьбы.

– Мы оставили сына с моими родителями,– опять вмешался муж. – И пробыли в ресторане не долго, забрали Макса и поехали домой. Вы же не думаете, что мы приехали убивать Григоревича посреди ночи всей семьей с трехлетним сыном!

– Нам придется все это проверить. Подпишите показания и можете быть свободны. Не исключаю, что нам придется еще раз вас побеспокоить.

* * *

Заключение патологоанатома появилось сразу же после ухода бывшей жены профессора.

«Как же он молодо выглядел!»– Удивился следователь, увидев год рождения Григоревича. На вид около сорока, на самом деле пятьдесят один. Учитывая рассказ хозяйки гостиницы, а теперь и бывшей жены, понятно, что профессор был настоящим вампиром. Энергетическим, как модно говорить. Он буквально пожирал энергию окружающих, выводил их из себя и словно в молодильной воде купался, вон какой импозантный красавчик… был. И все прогибались, переживали, но спускали все ему с рук. Пока не появился кто-то, кто не спустил.

Профессор носил фитнес-браслет, что помогло с точностью установить время смерти: три минуты первого ночи. В это время его сердце перестало биться. В графике видно, как скакал, учащался его пульс, потом замедлился и больше сердцебиение не фиксировалось. Дальше заключение стало интереснее. На сердце зафиксированы поражения, похожие на те, что вызывает отравление лекарственными веществами. Стандартный токсикологический анализ не выявил, о каком веществе идет речь, но лаборатория провела дополнительные тесты и установила, что использован аконит. Ранее некоторые виды аконита считались лечебными и противоаритмическими, они были внесены в VIII Государственную фармакопею СССР в 1946 году. Сейчас такие препараты заменены более безопасными средствами. Небольшое количество аконита входит в известный препарат от аритмии, но для отравления надо съесть целую упаковку, а то и больше.

Никаких лекарств в номере профессора не было найдено, запрос через интернет медицинской карты ничего не дал – сердечную недостаточность ему не ставили, лекарств не выписывали. И вообще последний раз профессор был у врача по поводу вируса три года назад. Скорее всего он лечился в платном медицинском центре и потребуется время, чтобы найти информацию. Но в любом случае никто в здравом уме не пропишет аконит, а профессор не похож на человека, который разыскивает в интернете сомнительные лечебные средства.

Эксперт заключил, что на теле нет следов от уколов, так что яд не мог попасть в организм с инъекцией. Скорее всего он был принят через рот. Последним, что ел профессор, была курица в соусе карри, и это в Болтужеве! Тут про такие изыски не слышали. Хотя… гравлакс в ресторане при отеле подают, почему не придумать карри.– Он сделал пометку: узнать, где приготовлена еда. Под ужин он выпил, в крови обнаружен алкоголь.

Дочитав заключение, Стрельников позвонил эксперту.

– Любопытное дело, очень любопытное. Полагаю, случайно принять яд нельзя. Для этого нужно каким-то образом включить в пищу его цветы или листья. Но кто в здравом уме будет это делать?

– Это что-то из серии романов Агаты Кристи! Там обычно травили ядовитыми растениями в пироге… – Стрельников представил, как профессор дергает траву на лесной поляне и делает себе салат. Глупость! Не оформившаяся мысль проскользнула и тут же растаяла, но на душе стало неспокойно. – Соус карри может скрыть привкус аконита?

– Если он насыщенный, пряный, то да. Розмарин, тимьян, любисток, все эти травы уберут неприятный привкус.

Итак, предстояла более подробная токсикологическая экспертиза, иначе не понять, как яд попал в организм. Стрельников взял телефон, забил название растения и присвистнул. Какие очаровательные цветочки! И какие опасные… Особенно они красивы в бордовых тонах, но хороши и синие колокольчики. Погодите… В голове следователя выстраивалась цепочка: неброские растения с синими колокольчиками на декоративном газоне в бетонных емкостях с землей у самого входа; лучшее в городе кафе за соседней дверью; мерзкий постоялец, который портит жизнь всем вокруг. Разве за это убивают? Хотя мы видим лишь поверхностную картину, кто знает на какие больные мозоли надавил профессиональный манипулятор и абьюзер. Если эти мозоли все еще болят, за это могут и убить.

Хозяйка гостиницы. Владелица кафе. Актриса, последней видевшая профессора живым. Дело будет непростым, но кто ищет легкие пути!

* * *

Грайлих, все еще потрясенная разговором с Мармирой, медленно шла в сторону гостиницы. Так вот почему Марина Мироновна так пристально вглядывалась в тело девушки в озере, она искала свидетельства, что ее сын мог быть причастен. Поэтому местная жительница и отправилась на экскурсию, слухи о таинственном незнакомце уже поползли по городку и она надеялась его увидеть. И что теперь делать? Лицо Мармиры стояло перед глазами. Как отказать?

На площади у гостиницы было необычно оживленно. Что они делают? Выкапывают цветы?

– Вы с ума сошли! Какой аконит? Это борец! Все знают, что этот цветок так называется! – Серафима растерянно металась между полицейскими, которые аккуратно выкапывали синие цветы-колокольчики, упаковывали в большие целлофановые пакеты.

– Таисьльсанна, да что ж это! Они говорят, профессора отравили этим растением!

– Этими колокольчиками? Но, может, он сам…

– Объел клумбу, аки козел Тарас у Марьпетровны?

Грайлих, несмотря на трагичность момента, не удержалась и фыркнула.

– Ничего смешного. – Подошел Клавдий-Стрельников, такой важный и серьезный, что она снова не удержалась:

– Но за продажу ядов, мой синьор, законы Мантуи карают смертью.

– Что??? – Растерялся следователь.

Грайлих округлила глаза: – Шекспир, конечно. «Ромео и Джульетта».

– Так, все немедленно в следственный комитет. Да-да, вы обе, и Мельникову Ольгу прихватите. Поговорим о ядах, о Шекспире и о Джульетте, конечно.

* * *

Первой в кабине пригласили Серафиму.