Когда б я был царем царей,
владыкой суши и морей,
Любой владел бы девой.
Я всем бы этим пренебрег,
когда б проспать бы ночку смог
С английской королевой^[5] 63.

В Англии и во Франции Алиенору прославляли в более традиционной манере, как, например, Бенуа де Сент-Мор в «Романе о Трое», посвященном королеве:

Госпожа доблестная и высокородная,
Честная, чуткая, благородная,
Правом и совестью направляемая,
По красоте и щедрости недосягаемая,
Та, кто достойным примером является,
Кому подражать дамы рьяно стараются;
Та, в ком гнездится ученость мудреная,
Никем по сю пору непревзойденная;
Хозяйка богатств и жена богача-короля,
Пусть не омрачат ни единого дня
Ни гнев, ни тоска, ни страдание,
Да будет полна твоя жизнь ликования.

Филипп де Таон, ранее посвятивший свой «Бестиарий» Аделизе Лувенской, второй супруге Генриха I, переписал в честь Алиеноры введение к трактату, также придерживаясь хвалебного тона:

Храни, Господь, Алиенору – непревзойденный образец
Ума, щедрот, очарованья, чести и несравненной красоты венец.
Вы родились в счастливый час,
И славный Генрих в жены выбрал вас.

Несмотря на будущую славу Алиеноры, летописцы Генриха II упоминали о ней только для того, чтобы задокументировать присутствие супруги рядом с королем, рождение детей, а также ее проступки. Поэтому некоторые биографы пришли к выводу, что Алиенора не располагала политической властью. Тем не менее, хотя формально королевы не играли значимой политической роли, в официальных документах и трудах Иоанна Солсберийского, секретаря архиепископа Теобальда, есть свидетельства того, что Генрих предоставлял Алиеноре почти равную автономию в принятии решений и административных вопросах, особенно во время своих частых отлучек за границу.

Вплоть до 1163 года, даже когда король находился в Англии, Алиенора издавала многочисленные официальные документы и предписания от своего имени и скрепленные ее личной печатью. Иными словами, она эффективно помогала супругу в управлении владениями Плантагенетов, особенно Аквитанией.

Но большинство хронистов странным образом умалчивают об этом, возможно из-за предубеждения против женского пола, а также из-за того, что достижения Генриха затмевают успехи его супруги. Те редкие замечания, которые хронисты отпускали в адрес Алиеноры, весьма познавательны. Томас Агнелл, архидиакон Уэлса, назвал ее «в высшей степени проницательной», а Гервасий Кентерберийский описал ее как «очень умную женщину, рожденную в благородной семье, но слишком ветреную».

В 1156 и 1158 годах, когда Генрих находился на континенте, Алиенора исполняла в Англии обязанности регента. Во время прочих отлучек короля вплоть до 1163 года она выступала в роли соправительницы юстициария, главного королевского министра, и даже иногда отменяла его решения. Алиенора была наделена правом защищать королевство, если возникнет необходимость, и предпринимать военные действия, опираясь на помощь доверенных советников Генриха и «под верной опекой архиепископа Кентерберийского»64. Она занималась рутинными делами, выполняла приказы, которые король направлял из-за границы, одобряла действия министров, выступала арбитром в юридических спорах и контролировала финансовые счета. Иногда она председательствовала в судах и вершила правосудие в Вестминстере, Шербуре, Фалезе, Байе и Бордо. По словам Иоанна Солсберийского, Алиенора назначала епископов и обладала всей полнотой королевской власти. Ее постановления записывал секретарь, господин Мэтью. Ее письма, продиктованные писцам на латыни, подписаны «Алиенорой, милостью Божьей королевой Англии», хотя и не собственноручно. Самой ранней сохранившейся подписью английской королевы является росчерк Жанны Наваррской, датированный XV веком.

Когда епископ Вустерский воспротивился попыткам Алиеноры продвинуть своего секретаря Соломона, «ученого и благородного мужа», на место архидиакона Вустера, в дело вмешался архиепископ Теобальд. Примас указал епископу, что таково желание короля и королевы. «Возможно, вы скажете, что господин Соломон не заслуживает подобной милости, поскольку он настроил против вас королеву. Но разве это не равноценно обвинению королевы во лжи? Ведь она отрицала все упреки [в адрес своего секретаря] в вашем присутствии». Тем не менее епископ отказал Соломону в назначении65.

Алиенора была нетерпима к любой несправедливости. Это явствует из писем, в которых идет речь о вмешательстве королевы в споры. Одно из них было адресовано Джону Фиц-Ральфу, барону из Лондона:

Я получила жалобу от монахов Рединга о том, что их несправедливо лишили ряда земель в Лондоне. Я приказываю вам незамедлительно разобраться в вопросе. Если нарушение закона окажется правдой, я настоятельно призываю вас позаботиться о том, чтобы монахам без промедления вернули их земли и чтобы в будущем я больше не слышала жалоб на недостаток правосудия. Я не потерплю, чтобы монахов несправедливо лишали того, что принадлежит им по праву. Всего наилучшего.

Еще одно письмо было отправлено рыцарям и ленникам аббатства Абингдон:

Я приказываю, чтобы по справедливости и без промедления вы дали согласие оказывать Воклену, аббату Абингдона, те же услуги, которые предоставляли ваши предки во времена короля Генриха, деда нашего верховного повелителя. Если вы этого не сделаете, вас постигнет и вынудит к этому правосудие короля и мое собственное.

Тон этих писем не похож на обращение женщины, чья власть ограничена узкими рамками. Это голос правительницы, которая действует сообща с мужем и уверена в праве требовать исполнения своих указаний. В письме шерифу Суффолка Алиенора отчитала его за неповиновение приказу Генриха, «что очень не понравилось моему господину королю и мне. Если вы не соизволите [подчиниться], [над вами] свершится правосудие короля»66. Обращаясь к одному из шерифов Лондона, она повелительно прикрикнула: «Пока вы не обеспечите исполнение королевского правосудия в Лондоне, я не желаю больше слышать жалоб на несоблюдение законов»67.

Однако Алиенора обладала врожденной добротой. Однажды на дороге близ Абингдона она нашла брошенного ребенка и пристроила его в монастырь на воспитание. Будущее покажет, что она также жалела тех, на кого налагался интердикт.

6. Хозяйка богатств и жена богача-короля

Королева Алиенора была богата. Ее годовой доход оценивался в четыреста фунтов стерлингов (£292 тысячи), что в два раза превышало средний доход барона. Вступив на престол, Генрих обеспечил супругу ежегодным денежным содержанием, а также одарил замками, городами, земельными владениями и поместьями^[6]. Самым ранним сохранившимся документом о свадебном подарке английской королевы является хартия Изабеллы Ангулемской, жены короля Иоанна, в которой говорится, что Изабелле предоставили такие же права и имущество, как Алиеноре. Алиенора получила земли, прежде закрепленные за женами Генриха I и Стефана. Эти владения традиционно входили в состав свадебного подарка королевы, причем передача некоторых земель состоялась еще в саксонские времена.

Поместья в составе свадебного подарка обеспечивали королеву значительным доходом в виде ежегодной ренты, налогов и готовой продукции, а также предоставляли дома, в которых королева останавливалась во время своих путешествий. Тем не менее Алиенора не имела контроля над этим имуществом до смерти Генриха. При жизни супруга доходы королевы поступали в «Палату шахматной доски»^[7], откуда их часть шла на оплату текущих расходов на ведение домашнего хозяйства, а также на жалованье слугам и чиновникам, управляющим поместьями королевы. Если ей требовались деньги на личные расходы, их выдавал королеве хранитель королевского гардероба^[8]. Только в XIII веке королеве Англии разрешили распоряжаться своими поместьями и доходами.

Но Алиенора получала доходы также из других источников. По «обычаям королевства»68 она имела право на «золото королевы», что составляло значительную часть поступлений в ее казну. Эти деньги получал секретарь «Палаты шахматной доски», которого назначала сама королева. Взимание «золота королевы» было неблагодарной задачей, потому что этот побор не пользовался популярностью.

Королева располагала собственным штатом прислуги и чиновников, включая казначея, канцлера, поверенных и секретарей, надзиравших за ее поместьями. За текущее ведение дел в поместьях отвечали управляющие и бейлифы, или судебные приставы. В состав личных слуг королевы входили камергер, виночерпий, рыцари, эсквайры, капелланы, дамы, незамужние барышни и конюший – всего около сорока человек, в том числе английские слуги, пуатуские рыцари и писцы.

Алиенора отличалась благочестием и щедро жертвовала религиозным обителям, особенно в Пуату и Аквитании, где она подносила богатые дары и предоставляла привилегии многим церквям и аббатствам. Ходили неподтвержденные слухи, что Алиенора построила крошечную церковь Сен-Пьер-де-Мон близ Белена, где, как утверждали местные летописцы, хоронила своих «многочисленных бастардов». Учитывая, что жизнь королевы протекала у всех на виду, маловероятно, что она могла произвести на свет даже одного бастарда, не говоря о нескольких, без того, чтобы словоохотливые хроникеры эпохи не увековечили этот вопиющий факт.

Особенно много благ патронаж королевы принес аббатству Фонтевро. Алиенора пожаловала ордену земли и наделила обитель правом брать древесину и дрова из своих личных лесов. Около 1195 года она построила для монахинь большую восьмиугольную кухню с пятью каминами и двадцатью дымоходами, которая стоит до сих пор. Она также возвела вокруг обители стену. Благодаря покровительству Алиеноры престиж Фонтевро значительно вырос, а за аббатством закрепилась слава аристократического заведения, модного среди дочерей государей и знати.

В 1177 году Генрих II, щедрый покровитель Фонтевро, основал совместно с Одебюрж де От-Брюйер, настоятельницей Фонтевро, подчиненный аббатству приорат Эймсбери в графстве Уилтшир, благотворительницей которого стала Алиенора. Однако королева не поладила с приорессой, которая вышвырнула из Кентерберийского собора псаломщика, «действуя грубо и вопреки закону, чем оскорбила Святую Римскую церковь и его величество короля», как утверждал архиепископ Теобальд. Это был не единственный проступок приорессы, к тому же отказавшейся подчиниться приказу Алиеноры и организовать восстановительные работы, которые король постановил провести в церкви приората. «Если госпожа королева назначит вам заслуженное наказание за нарушение королевского указа, мы его одобрим!» – провозгласил Теобальд69.

Алиенора и Генрих поддерживали дружеские отношения с Гильбертом Семпрингемским, основателем ордена гильбертинцев, которого позднее причислили к лику святых. В 1160-х годах, когда его конверзы, раздраженные бедностью, обвинили монахинь и каноников в блуде, король и королева встали на сторону Гильберта, а пять епископов признали обвинения необоснованными.

Утверждалось, что Генрих II был более образован, чем европейские монархи его эпохи. Свободное время «он посвящал чтению или разбору мудреных вопросов вместе с секретарями»70. Он покровительствовал поэтам и литераторам, особенно тем, кто прославлял короля и династию.