– Не знаю, наверное, не заметили и выбросили в контейнер. Там посмотрите.

– Как я посмотрю? – Следователь опалил меня негодующим взглядом. – Контейнер уже вывезли на свалку.

– Вот же незадача, – огорчился я. – А что написано в истории моей болезни?

– Там написано, – задумчиво произнес следователь, – что рана была нанесена через форменную куртку и майку острым предметом, ножом или лезвием бритвы. Ваша одежда находится у криминалиста на изучении… Вы все же настаиваете на своей версии, Глухов? – перед окончанием допроса спросил следователь.

– Да, мне не в чем обвинять других, – ответил я.

Уже заканчивая допрос, давая мне подписать мои показания, он спросил:

– Вот интересно, Глухов. Вы говорите, что самоубийц не принимает Господь, и не захотели вешаться. А зарезать самого себя вам было не страшно. Это что, не самоубийство?

– Это не я говорил, – ответил я. – Это моя бабушка говорила. Я долго размышлял над ее словами, гражданин следователь. Еще она говорила, что в Писании сказано, что без пролития крови нет прощения греха. Мой грех тяжек – предательство. Я решил пролить свою кровь и умереть прощенным.

Следователь вытаращился на меня и спросил:

– Вы это серьезно сейчас говорите?

– Вполне, – кивнул я и прикрыл глаза.

– Отдыхайте, Глухов, мы еще с вами встретимся, – он поднялся и вышел.

В палату заглянула Светлана.

– Как все прошло? – спросила она, осторожно поправляя подо мной подушку. На меня пахнуло запахом дешевых духов. Я немного приподнял голову и поцеловал ее в вырез платья, в ложбинку между двумя половинками груди. Она отпрянула и покраснела. – Что вы себе позволяете, Глухов? – спросила она.

– Светлана, нам надо образовать пару, – произнес я. – Вы мне нравитесь. Мы оба одиноки…

– Почему вы решили, что я одинока? – Светлана ответила резко и с раздражением.

– Потому что спать с женатым зампотылом колонии – это не ваша судьба. Светлана, бросайте его.

– Откуда?.. – Женщина отшатнулась. – С чего вы взяли?..

– Я сделал предположение, – ответил я. – Он приходил сюда, и вы запирались с ним в процедурной, а санитар все видел и рассказал мне по секрету.

– Сволочь, я его отсюда выкину! – взорвалась гневным выкриком врач. – И вас…

– Остановитесь, Светлана, все нормально, я вас не осуждаю. Предлагаю поменять зама на меня, зека, подумайте.

– Ну знаете, – задохнулась врач и выбежала из палаты.

– Никуда она не денется, – произнесла Шиза. – Хотя и не красотка, но на безрыбье и рак рыба. Она нужна, чтобы выжить. Но будут проблемы с замом по тылу. Он так просто от нее не отстанет…

Следователь прокуратуры, человек проницательный и не склонный к иллюзиям, прекрасно понимал: Глухова хотели убить. Свидетельства о троих заключенных из службы внутреннего порядка словно зловещие нити вели его к замначальнику колонии по безопасности. Этот человек был известен своими темными делами и множеством жалоб в прокуратуру, но доказать что-либо против него не удавалось.

Анатолий Валерианович, человек амбициозный и не привыкший к поражениям, давно метил на должность начальника отдела. Это дело открывало перед ним новые горизонты и обещало стремительное продвижение по службе. Однако осужденный Глухов, упрямый и несгибаемый, отказывался называть виновных в нападении на него. Это усложняло ситуацию, и следователь, задумавшись, решил прибегнуть к крайней мере.

Он решил провести психиатрическую экспертизу Глухова на вменяемость. Угроза провести остаток жизни в психлечебнице должна была сломить осужденного. Одно дело – отбывать срок в колонии, другое – быть запертым среди умалишенных на всю жизнь. И Глухов дал следователю повод. Его обращение к религии, попытки самоубийства – все это указывало на психическое расстройство, которое могло сделать его опасным для окружающих. Следователь решил сыграть на этом.

Он вошел в приемную начальника колонии и попросил секретаршу доложить о его прибытии. Его приняли сразу же. Полковник, потный и вытирающий пот платком, выглядел явно взволнованным.

– Слушаю вас, Анатолий Валерианович, – сказал он, приглашая следователя присесть.

Начальник колонии знал, насколько дотошным и настойчивым бывает этот следователь. Он скрупулезно собирал мозаику преступления и не оставлял ни малейшего шанса скрыться виновному. Сейчас полковник ожидал неприятностей.

– Что скажете? – спросил полковник, стараясь сохранить невозмутимость.

Глава 4

Открытый мир, столичный округ АОМ

На спутнике Либерии, штаб-квартиры Объединенных Миров, разместились апартаменты межраторов – сенаторов от независимых государств. Более тридцати стран создали могущественный союз, который диктовал свои условия всему миру. У Ассамблеи имелся корпус быстрого реагирования, и никто не мог сравниться с ее промышленным и военным потенциалом.

Тысячи лет назад человечество совершило межзвездный перелет, что привело к появлению новых государств. Некоторые из них исчезли, другие быстро развивались. Так возникли Валорская республика и Теократия Пальдонии. Чтобы избежать разрушительных конфликтов, был создан союз, куда постепенно вошли передовые страны.

Прокол пространства, открытый пятьсот лет назад, изменил космическую торговлю. До этого корабли использовали гравитационную тягу, что растягивало время в пути. При этом происходил парадокс сжимания пространства перед кораблем и растяжения позади него: для экипажа корабля проходили месяцы, а для места, откуда они убыли, проходили десятилетия. Прокол позволил мгновенно перемещаться между звездными системами и наладить межзвездные перемещения и торговлю. Гиперпрыжки стали обычным делом.

Спутник Либерии был искусственным миром с садами и парками для VIP-персон. В роскошном ресторане при Ассамблее межрата встретились трое немолодых, убеленных сединами мужчин из могущественного комитета по безопасности. Этот комитет готовил законопроекты и контролировал правительства, а подчиненные им, хотя и негласно, Силы Специальных Операций внушали страх всем, кто пытался нарушить мировой порядок.

– Вейс, ты отлично поработал, – сказал старый генерал в отставке Эмиль Лазовье, когда официант наполнил рюмки и ушел.

Вейс скромно поднял рюмку и потупил взгляд. Он добился того, чего не смогли его предшественники за сто лет: раскрыл тайну Синдиката и прекратил контрабанду людей и магических ингредиентов из Закрытого сектора.

– Но ты допустил ошибку, – продолжил Лазовье, и Вейс удивленно поднял на него взгляд. Переход в разговоре был слишком резким.

– О чем ты? – спросил Вейс, поставив рюмку на стол. Он внимательно смотрел на генерала, но тот оставался спокоен.

– Своим приказом ты отправил генерала ССО и исполняющего обязанности начальника управления АДа по Закрытому сектору, Эрата Штифтана, на Материнскую планету, – сказал Лазовье, глядя прямо на Вейса. Тот замер, пытаясь понять, почему генерал упомянул Эрата.

– Эмиль, при чем тут Эрат Штифтан? – напрягся Вейс. – Он выполняет поручение особой важности…

– Выполнял, Вейс… Сначала… – Генерал говорил с паузами, словно задумываясь над словами, которые хотел произнести. – Потом этот молодой генерал стал вести свою политику. Вот скажи, ты имел право отправлять генерала ССО своим приказом в командировку?

– Э-э-э, – замялся Вейс. – А что, – перешел он в словесное нападение, – это когда-то было преградой для решения наших вопросов, связанных с безопасностью? – Он колюче посмотрел на товарища. – И что это за политика?.. Такая, что ты о нем вспомнил?

– В обычное время нет, мой дорогой друг, – ответил невозмутимо генерал, – не мешала. Но сейчас ситуация изменилась кардинально. Эрат Штифтан подчинил себе Материнскую планету и назвал себя императором.

– Кем? – Вейс вытаращился на старого генерала.

– Императором, Вейс. И мало того, он сошелся с дочерью погибшего межратора от Пальдонии Оригона Соверьена. И та стала его женой.

– И что с того? Что такого, что мальчишка назвал себя императором планеты-тюрьмы? Там таких императоров пруд пруди… А вот то, что рядом с ним появилась пальдонийка…

– Не скажи, Вейс, – остановил его генерал. – Он теперь там самый главный, и у него есть все силы для того, чтобы диктовать свои условия остальным. В том числе и нам. Он подчинил себе скрытые базы АДа, корпус вооруженных сил и космодром, и взял спутники под свой контроль. Теперь это не планета-тюрьма, и мы не можем просто отправлять туда преступников. Транспорты с сосланными преступниками не будут принимать на космодроме. Ему нужен договор с государствами АОМ. Понимаешь?

– Хм, – хмыкнул Вейс, – это неожиданное решение для такого человека, как Эрат, он вообще очень неуверенный в себе парень, боязливый…

– Вот-вот, а тут такие амбиции. И знаешь, он подал заявку на принятие планеты в АОМ. А это уже совсем другой статус планеты. Она была ничьей. И только он один сумел этим воспользоваться и прибрать ее к рукам. Ты представляешь, что сейчас будет твориться в межрате? И главное, за ним, по всей видимости, стоит Пальдония. Не зря же дочь Оригона туда прибыла. Она взяла в оборот твоего скромного и неуверенного в себе генерала, и вот этот тандем подчинил себе планету. А планета вскоре, я так понимаю, будет под негласным контролем Пальдонии. Это меняет расклад сил в межрате АОМ, Вейс. – Генерал в упор посмотрел на Вейса. – Тебе, мой старый друг, нужно отправиться на Материнскую планету и разобраться с тем, что там происходит.

– Зачем? – удивился Вейс. – Пошлем туда эскадру Сил Специальных Операций, они проведут хирургически точную операцию и доставят сюда этих императоров…

– Не все так просто, Вейс, у него есть планетарная оборона и корпус ссыльных вояк, что стали штрафниками и были сосланы туда. Они перешли на его сторону. Одной эскадрой не обойтись. И еще он заручился поддержкой одной из планет союза Комора.

Вейс вздрогнул. До него стал доходить истинный смысл происшедших событий. Сам Штифтан был безынициативен и духом слаб. И дочь межратора Оригона не смогла бы организовать такой переворот. Тут были задействованы силы более могущественные, чем Пальдония.

– Эта планета – Суровая? – спросил он и нахмурился.

Генерал кивнул.

– Это точно? – уточнил на всякий случай Вейс, уже догадываясь, чей это план.

– Да, император Штифтан Первый предоставил нам договор, подписанный генерал-губернатором колонии Новороссийского княжества на Суровой и Императорского дома на Материнской планете. Мы не можем направлять туда военные силы, это даст повод для военных действий внутри АОМ, а это, как ты сам понимаешь, кризис АОМ. А если к ним подключится Пальдония, то нас с тобой просто уберут по-тихому как помеху. Еще твой император предоставил программу восстановления Альма матер.

– Чего восстановления? – не понял Вейс.

– Восстановления Материнской планеты. Заселения ее вновь. Он начал терраформирование планеты.

– Но откуда у него такие ресурсы? – недоверчиво воскликнул Вейс.

– А там были геоустановки на архипелагах. Уходя с планеты, наши предшественники приготовили все, чтобы началось возрождение планеты, но сам понимаешь, перелеты на гравидвигателях меняли время и пространство. Когда у переселенцев проходили месяцы, на планете – десятилетия. А потом, за сотни лет, все уже забыли об этом. Свои заботы, свои дела, а Материнская планета стала местом ссыльных преступников. Удобно и человеколюбиво. А он нашел документацию и принялся за реализацию программы. Мы не можем решить эту проблему военным путем, нас не поймут. А программа восстановления планеты была поддержана Комитетом по международным связям. Возрождение Материнской планеты – это недостижимая сказка для всех, которая вдруг обрела реальные очертания, понимаешь?