Глава 35

Радомир

Нервно затягиваясь, крепко держу руль одной рукой, сосредоточенно глядя на дорогу. Мать вчера вечером позвонила, сообщила, что прилетают отцы. Днем в выходной в городе практически нет пробок, и я быстро добираюсь до родительского дома.

Загоняю тачку во двор. Хмурясь, разглядываю левую машину, стоящую недалеко от флигеля. Байк Лекса привычно валяется у выезда. Аккуратно протискиваюсь, чтобы не снести. На борту дорогой техники серьезная царапина. Такие бывают, если проехаться по асфальту. Значит все-таки упал.

– Кто у нас? – выйдя из машины, интересуюсь у охранника.

– Филатовы, Касьяновы в полном составе. Ваш отец вернулся, – докладывает он.

– За-ши-бись!

Родители Ритки здесь, а самой Ритки нет. А она у меня дома опять щеголяет в моей рубашке на голое тело, стараясь повторить блюдо на ужин из ролика в интернете. Уезжать вообще не хотелось. Хотелось много секса и погулять с ней вечером, но приезд отцов все обломал.

Затягивать с разговором не вижу смысла. Это как тянуть с диагнозом для смертельно больного человека. Еще будучи у себя на квартире, вышел на балкон, чтобы не задевать Риту, и позвонил Ольге. Предупредил, что приеду озвучить решение о нашем разводе. Хоть тут сюрпризов быть не должно.

– А мой брат?

– Алексей тоже дома.

– Спасибо.

Вот от него можно ожидать всего, чего угодно. Быстрым шагом пересекая двор, захожу в дом. Лекс, криво ухмыляясь, хромает с лестницы мне навстречу. Стреляем друг в друга взглядами. Он меня в своих мыслях уже прибил пару раз в особо жестокой форме.

– Упал все-таки.

– Колесо пробил, – пожимает плечами. – Технику удержать не получилось. Не критично. Не надейся, – хмыкает он.

«Дурак», – не озвучиваю вслух.

Из столовой доносятся голоса и мужской смех. Лекс идет туда, а я поднимаюсь на второй этаж в нашу с Ольгой комнату. Оттуда звоню ей, чтобы поднялась ко мне. Пока жду, перебираю некоторые свои вещи, прикидывая, что еще надо сегодня отсюда забрать.

– Рад, – дает о себе знать вошедшая жена, – здравствуй.

Как всегда, красивая. В легком платье до колена, светлые волосы собрала в высокий хвост, оставив пару небрежных кокетливых прядей. В глазах тоска. Олька быстро отворачивается от меня, делая вид, что лежащая на комоде резинка для волос гораздо интереснее.

– В глубине души я надеялась, что ты наиграешься с девочкой и передумаешь, – признается она.

– Извини, – встаю у нее за спиной, кладу ладони на плечи. – Спасибо, что даже в этой ситуации ты осталась на моей стороне.

– Я поняла, что очень устала за тебя бороться. За то время, что мы в браке, я только и делала, что всеми силами старалась тебя то привлечь, то удержать. Умом я понимаю, что ты прав, Рад. У нас еще все может получиться отдельно друг от друга, и я совсем не хочу, чтобы мы стали врагами на всю жизнь.

– Ты изменилась.

– Мы оба изменились. Сама только вчера лежала вот тут, – кивает на постель, – и думала, что еще год назад я бы расцарапала тебе лицо и надавала бы по голове Рите, – грустно смеется. – Наверное, мы, наконец, повзрослели, – снимает мои ладони и разворачивается.

В ее красивых глазах стоят слезы. Она смахивает их изящным движением.

– Так тяжело… – отворачивается, чтобы я не видел, как она плачет.

– Оль…

– Иди, я сейчас приду. Родители уже несколько раз спрашивали, где ты, и где Рита. Лекс удивляет своей дружелюбностью и молчанием. Как бы не натворил чего наш зажигательный мальчик. Иди, Рад, – подталкивает меня к выходу. – Мне нужно пять минут. Продержишься? – снова стирает дорожки слез с лица.

– Конечно. Спасибо тебе, – придержав ее за плечи, целую в макушку и оставляю одну, услышав всхлип из-за двери.

До сих пор не верю, что отпускает. Олька ведь права, мы оба не заметили, как сильно изменились за последние год-полтора.

Спускаюсь на первый этаж. По нервам бьет легкий мандраж. Как-то я не ожидал столько лишних свидетелей. Зато сразу все будут в курсе и дважды ничего объяснять не придется.

– Бра-а-ат, – расплывается в улыбке Алексей, увидев меня в проходе.

– Наконец-то! – вскидывает руки мама. – Радик, почему так долго? И где Маргарита? Я думала, ты привезешь ее от подруги. Она там загостилась.

Прохожу, пожимаю ладони мужской части присутствующих. Лекс мне ладонь открыто не подает, только продолжает скалиться, гаденыш.

– Я вообще не понимаю, зачем вы ее отпустили, – в разговор вписывается Филатов. – У нее будущий муж здесь, со дня на день брачный контракт подписывать, а она шляется непонятно где! Забыть пора о подружках и переключаться на семью. Алексей, – обращается к моему брату, – ты бы построже с Маргаритой. Очень много ей позволяешь. Очень!

– Вы даже не представляете, как вы правы, Петр Игоревич, – отвечает отцу Риты, а смотрит мне в глаза.

Обстановка за столом так себе. Все вроде друг другу улыбаются, но как всегда натянуто. Мужчины обсуждают дела. Делятся результатами поездки. Я жду Олю, прокручивая в руке стакан с минералкой.

– Выпьешь с нами? – поднимает бокал коньяка тесть.

– Я за рулем, – отвечаю на автомате.

– А ты чего, еще куда-то собрался сегодня? – щурится он.

– Да, пап, – за моей спиной появляется Оля. Ее ладошки скользят мне на плечи. Пальцы стискивают футболку.

– Отцы, – беру слово, обращаясь только к ним, но в столовой замолкают все.

Младший брат расслабленно откидывается на спинку стула и громко тянет сок через трубочку. Мать на него раздраженно шикает, он улыбается.

– Неужто свершилось? – выдыхает мать Ольги. – Дети, у вас получился малыш?

Вот нетерпеливая женщина!

– Нет. Мы приняли решение развестись…

Моя мама роняет на пол вилку. Мать Ольки так и сидит с улыбкой, которая не успела стереться с ее лица от предвкушения побыстрее стать бабушкой. Мой отец смотрит на меня убийственным взглядом, а отец Ольги грохает бокалом об стол со всей дури. От него откалывается ножка и коньяк разливается по скатерти.

Все дергаются от громких хлопков. Лекс сидит все в той же позе и хлопает в ладоши. Придурок!

– Дальше, брат. Дальше. Это же не все новости, – зло скалится он, меняя позу. Ставит на стол локти, подпирает кулаками подбородок.

– Прекрати, – просит его Ольга. – Сейчас не время для твоих выходок, Лекс.

– Я сейчас не понял, – тесть приходит в себя и медленно, угрожающе сжав ладони в кулаки, поднимается. – Что ты там порешал?!

– Папа, не надо! – пытается встать передо мной Оля.

Поднимаюсь, отодвигаю ее за спину.

– Повтори! – требует Касьянов.

– Мы разводимся, – отвечаю, глядя ему в глаза. – Это согласованное решение двух взрослых людей, у которых не получилось.

– Отец, это правда, – подтверждает Оля.

– Бабе слова вообще не давали. Что ты там можешь решать?! – рявкает он на нее. – Слышь, ты! – он толкает меня в грудь ладонями. – Тебе кто разрешал такие решения принимать? Принял он. Я предупреждал, если ты выкинешь что-то подобное, я тебе руки переломаю? Тебя ни одна травма не соберет. Кому ты будешь нужен инвалидом, м?! – он снова зло толкает меня в грудь. – Я за свою дочь уничтожу и тебя, и весь бизнес твоего отца. Ты меня понял, гондон?!

– Папа, прекрати, я сказала! – виснет у него на руке Оля. – Мы взрослые люди. Мы можем сами во всем разобраться.

– Где бы вы были, взрослые люди, без папиных денег?! Ты трахаешь кого-то на стороне? – снова мне.

Оля предупреждающе качает головой, чтобы сейчас молчал.

– Почему кого-то? – словно невзначай подает голос Алексей. – Мою невесту. Правда, братик?

Ольга шумно втягивает носом воздух. Со стоном с табуретки начинает медленно оседать мать Риты. Ее отец бледнеет и залпом выпивает бокал коньяка.

– Упс, – улыбается младший брат. – Ты не планировал им сегодня все рассказать? Извини, – разводит руками и тянется за бутылкой шампанского. – Раз уж так вышло, предлагаю это отметить! – наливает себе игристого так, что пена из бокала, шипя, опадает на стол. – За семью! – громко провозглашает тост Алексей. – За нашу большую и такую дружную семью! – выпивает вино залпом и разбивает бокал об пол.

– Пиздец тебе, Яровский!!! – скрипя зубами, произносит мне в лицо отец Ольки.

– Папа, ну не надо. Это же не мешает вашему сот…

– Замолчи! – он рявкает на дочь. – У тебя пять минут. Ты собираешь свои вещи. Я забираю тебя домой.

– Я никуда не поеду с тобой, отец. Хватит уже мне указывать, – Оля поднимает выше подбородок.

От волнения у нее дрожит голос и нижняя губа, но она очень стойко держится.

– Уверена? – хмыкает он.

– Да. Не могу я больше жить под твою диктовку.

– Хорошо, – его голос становится обжигающе – ледяным. – Не нравится жить за папины денежки? Работать на хорошей работе? Гордая и самостоятельная стала? Посмотрим, как быстро ты ко мне приползешь, когда у тебя не останется ни копейки! – рявкает на нее отец. – А ты, – дернув верхней губой, тычет в меня пальцем. – Нет тебя больше. Привыкай к этой мысли!